Наталья Нестерова - Гости съезжались на дачу

На него уставились удивленно: с чего вдруг старик объявляет, что ему приспичило.

– На руки тебе, Дмитриевна, надо помочиться, – пояснил дядя Саша.

– Да, пожалуйста! – Алла Дмитриевна вытянула руки тыльной стороной вверх. – Есть желающие?

Сначала все на разные лады издали какой-то бульк-рык, а потом рассмеялись в голос – нервно, но от души, сбрасывая напряжение стресса.

– Бабушка! – на крыльцо выскочил Мотик. – Можно я еще чуть-чуть-чуть поиграю? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

– Можно, солнышко, ты ведь себя хорошо вел.

«Не выбежал из дома в самый неподходящий момент», – добавила она мысленно.

Занялись ранениями. Руководство перешло к Гале. В аптечке Аллы Дмитриевны нашелся противоожоговый спрей, которым ей обильно залили ладони. Порезы Хари и Гали были, к счастью, не глубокими. Но шить надо, постановил Галя. Ангелу сделать рентген, а лучше катэ, проверить, не сломаны ли кости. То есть ехать в Москву или, как вариант, в ближайший травмпункт.

– Катэ – это что? – спросил дядя Саша.

– Компьютерная томография.

– В нашей больничке такого нет.

– Есть, – не согласилась тетя Оля. – Есть там компьютер, я сама видела.

Тетя Оля помогала Дуне резать простыни и делать перевязки. Простыни не рвались на ленты, как обычные хлопковые, потому что были, пояснила Алла Дмитриевна, из бамбукового сатина. В представлении дяди Саши и тети Оли, бамбук – это узловатые палки, в наших краях не растущие. А про то, что простыни были не белыми, а чудных расцветок, вообще лучше умолчать. Для ленивых баб – чтоб не кипятить, не крахмалить и не синить.

– В больничку поедем, – постановил Галя. – До Москвы нам пилить и пилить, плюс пробки. Раньше сделать обработку ран, раньше зашить – скорее заживет.

Алла Дмитриевна из всей компании выделяла этого мужчину – Василия Юрьевича с нелепым женским прозвищем Галя. Настоящий московский интеллигент, то есть образованный, обаятельный, деликатный, а внутри титановый стержень. Таким же был ее муж. И еще чувство юмора. Василий Юрьевич, когда ему делали перевязку, хотя по глазам было видно, что больно, шутил.

– Тут некоторые, не будем показывать пальцами, насмехались, мол, брюхо отрастил. На такой вот случай и отрастил. Жировой корсет послужил естественной броней.

– Вы медик? – спросила Алла Дмитриевна.

– Инженер. Но в институте изучал анатомию, физиологию и патофизиологию.

«Какого рода инженеру требуются такие знания?» – мысленно недоумевала она, но вслух не спросила, посчитав, что ее особое внимание к этому мужчине может быть неприятно остальным. Которые тоже страдали, но держались орлами.

Ехать решили на автомобиле Аллы Дмитриевны – маленьком, комфортабельном и удобном внедорожнике. Вести машину могла только Дуня.

Она честно призналась:

– У меня есть права. И автомобиль. Старенький, папин. Но это как учить в школе английский. Все учат, и никто не умеет на английском разговаривать. Только хау-ду-ю-ду. Мое хау-ду-ю-ду – это два раза в год поездка на дачу. Кроме того, у меня посттравматический стресс. То есть у вас травмы, а у меня стресс. Не помню, на что нажимать, где право, а где лево.

– Не волнуйся, девочка, – Алла Дмитриевна обняла Дуню, не прижимаясь к ней ладонями, держа их вверх. – Я буду рядом с тобой.

Эти слова: «Я буду рядом с тобой!» – и для Дуни, и для Аллы Дмитриевны были почти волшебными. Так им дарили уверенность надежной защиты отцы.

«Я буду рядом с тобой», – говорил папа, когда учил Дуню, панически боявшуюся воды, плавать. Потом, уже в секции, в бассейне она научилась плавать мастерски, будто в прошлой жизни была дельфином. «Я буду рядом с тобой», – обещал папа Алле, когда ее везли на каталке удалять аппендикс. Очнулась в палате, и папа был рядом, уверял, что и в операционной присутствовал, просто она его не узнала под белой маской.

– Перед поездкой хорошо бы нам принять обезболивающее, – сказал Галя. – Дороги здесь, что стиральная доска, намучаемся.

– У меня есть! – живо откликнулась Дуня. – Прекрасные таблетки от месячных.

И прикусила язык. Опять сглупила, что ж она такая нелепая! В самом деле: у нее очень болезненные менструации, три дня через каждые двадцать шесть лежала пластом, пока врач не выписала чудо-таблетки. У них ведь название есть!

– От месячных, – Харя на фоне общего смеха постарался сдержаться, – это для Гали. У него в последнее время цикл нерегулярный.

– Мужики! – Алла Дмитриевна промокнула рукавом набежавшие слезы. – Какие вы замечательные! Ангел! Можно я вас, Кирилл Сергеевич, буду так величать?

– Легко!

– Замечательные! – повторила Алла Дмитриевна. – Стоило пережить этот кошмар, чтобы познакомиться. Ангел, тебе укор! Прятал таких молодцов. Дуня, беги за правами и таблетками. Александр Петрович, Ольга Егоровна, возьмете Мотика к себе? Кому война, а кому мать родна: пусть играет на планшете или смотрит мультики по телевизору сколько влезет.

– Приютим, конечно! – кивнула Ольга Егоровна. – Накормим и спать уложим. Вам-то чего наготовить? Голодные приедете. Картохи с грибами – жарёхи? Только насчет мяса…

– Да у нас его пять кило намариновано, – гордо заверил Ангел.

– Когда люди рассуждают о еде, – сказал Галя Алле Дмитриевне, – за их здоровье можно не беспокоиться.

На самом деле никто о еде не помышлял. Да и тряская, давно неремонтированная дорога, несмотря на обезболивающее, далась тяжело. В больничку ввалились молчаливой гурьбой, плюхнулись на обшарпанные лавки в приемном покое. Только Дуня, единственная непострадавшая, стояла на ногах. Пошла искать докторов.

С врачом им повезло. Не сразу, но повезло.

Олег Олегович Одинцов. «Настораживает, – подумала Дуня. – Прямо-таки ООО – общество с ограниченной ответственностью. Когда ответственность ограничена, то ее, считай, нет. Молодой специалист, белобрысый, невысокий, худой, очень моложавый и потому, наверное, очень серьезный. Приехал в район с семьей, здесь давали жилье». Это она выяснила у сестричек, пока добиралась до ординаторской, где врач играл на компьютере в какую-то стрелялку.

– Что тут? – строго спросил ООО, разглядывая сидящих на лавке у стены.

– Два ножевых ранения, один выстрел из травматического пистолета, сильный ожог рук, – отрапортовала Дуня.

– Ни фига себе! – без всякой строгости проговорил ООО. – Криминал. Надо вызывать полицию.

– Не надо! – воскликнула Дуня. – Это не криминал! Просто… Мы собирали яблоки, а потом… потом играли… такие ролевые игры на свежем воздухе.

Алла Дмитриевна поднялась:

– Доктор, давайте отойдем, нужно поговорить. Дуня, возьми мою сумку.

В комнате с табличкой «Смотровая», куда они вошли, Алла Дмитриевна попросила Дуню открыть сумку, достать бумажник, вытащить все деньги и положить на стол.