Надежда Михайловна - Дорога в никуда (СИ)

— Петь, живо собрался и с пацанами на горку!! — шумнула Лида.

Пацанов сдуло в момент, послышались вопли, крики, Лида подогнала Маринку:

— Пошли, пошли, хоть прокатишься разок!

Где там, Лида и Наталья совсем как и детишки, извалялись в снегу, хохотали, с криками и воплями съезжали с бугров, карабкались вверх, барахтались в куче-мале.

Маринка, притопывая, стояла, прячась от ветра — укрыв лицо капюшоном, как ни звали её все прокатиться, мерзла, но не соглашалась.

Затем было весело и в доме, пацаны наворачивали пельмени, отпивались компотом, весело хохотали, а Лида с Натальей печально переглядывались.

Лида к вечеру, уставшая и задремывающая в автобусе — перенасыщение кислородом сказалось, неспешно вошла в подъезд, доехала до своего пятого этажа, подошла к двери и увидела сидящего на ступеньках лестницы… Монахова.

— Эээ? — не нашлась что сказать Лида.

— Марком меня кличут! — помог ей Монахов. — Здравствуйте, Лида! Я вот к Вам!

— Ддавно так сидим? — справилась с растерянностью Лида.

— Давненько! Соседка Ваша звала переждать у неё, да я как-то не…

— Проходите! — ну, не выгонять же мужика, тем более, на улице совсем стемнело.

Мужик взял свои вещи и прошел в прихожку, там его очень внимательно стал рассматривать большой рыжий котище.

— Вась, знакомься! — вполне серьезно сказала Лида. — Это Марк… Викторович.

— Вы что, всех так ему представляете?

— Да, он по интонации понимает.

Вась широко зевнул и, развернувшись, пошел в темноту. — Однако! Что это означает?

— Приглядываться и уши греть станет, он только сына сразу принял! — ответила Лида, доставая из тумбочки тапки сына.

Марк, разглядывая эти сорок последнего размера тапки, улыбнулся:

— Размерчик у ребенка какой?

— Сорок пятый.

— Не хилый, похоже, мальчик?

— Да, сейчас поправляться стал, после госпиталя был как Кощей.

Порадовавшись, что вчера у неё было вдохновение и желание — наготовила целую кастрюлю голубцов, Лида шустро приготовила салат, разогрела голубцы и пригласила нежданного гостя поесть.

— Я взял на себя смелость, — Марк отдал ей большой пакет, — тут морепродукты. Вы же говорили, что краба в глаза не видели, а мои ребятки как раз наловили — свеженький, вчерашний!

Краб впечатлил:

— Бегемот какой-то!

Пришла тут же Светка — как без неё такое событие обойдется, да и Лида была ей благодарна — как-то скованно она себя чувствовала, не зная, что и сказать. А Светка хохотала, рассказывала анекдоты, какие-то смешные случаи, попивала винцо… и Лида, и Марк понемногу расслабились. Ему тоже было напряжно поначалу, и соседка-подружка сгладила эту напряженность. Марк весело смеялся, тоже хохмил с удивлением понимая, что ему так душевно с этими двумя женщинами — как домой вернулся. И сам себя одернул:

— Не спеши, Маркочка. Ещё ничего не ясно!!

Маркочкой его когда-то давно, в прошлой жизни, звала бабуля.

После двух пересадок Марк вырубился, едва голова коснулась подушки, спал как в детстве, а проснувшись, не понял — где он?

Затем, увидев сидящего возле него рыжего кота, улыбнулся.

— Привет, Васька!

Встал, прошелся по квартире — скромная обстановка, уютно, много цветов, чистенько. На кухне на столе записка и ключи.

«Ушла на работу, буду вечером, еда в холодильнике.»

Умылся, побрился, разогрел еду, поел. В зале, в стенке привлекла внимание рамочка — в ней несколько фотографий — два заметно похожих пацана, один покрупнее, скорее всего — погодки, задорно улыбались в объектив, еще три фото этих же пацанов, только постарше уже. Последняя фотография его удивила — на ней был явно тот, что помладше, хитрый такой взгляд и широкая улыбка — Лидина.

— Странно, она упоминала вроде только одного сына? Надо бы соседку спросить, чтобы впросак не попасть.

Оделся, вышел на улицу, сел в автобус и поехал, посматривая в окно, усмехаясь про себя:

— Сколько лет не ездил вот так, в общественном транспорте?

Увидел золотые высокие купола, вышел на ближайшей остановке, пошел в направлении храма и пропал, оказался в старой части города, с остатками мощной крепостной стены, многими отреставрированными церквями и церквушками. Пристал к какой-то экскурсии, с удовольствием послушал экскурсовода, узнал много нового, спохватился, когда солнце заторопилось уходить.

Спросил, как найти остановку, по пути зашел в гастроном, выбрал кой чего из продуктов — решил завтра блеснуть своими кулинарными умениями — самый вкусный торт, и приехал, когда Лида уже была дома. Опередил её слова:

— Лидуша, я мужик, поесть люблю, вот и прикупил кой-чего, завтра буду сам готовить, своё любимое блюдо, а тортик, чайку попьем вот вечером. Как это?? — он пародируя Утесова, пропел похожим голосом: — У самовара я и моя Маша! Вприкуску чай пить будем до утра!!

— Надо же, — улыбнулась Лида, — похоже как.

— Да я в студенчестве, бывало, многих умел пародировать. Потом не до того стало, — он поморщился, — но иногда у нас на северах — да, бывает. Вот получилось так, — он пропел несколько строчек уже Магомаевской песни:

— Дороги дальней стрела, по степи пролегла!

— Ай браво! — расплылась в улыбке Лида.

— Могём иногда!

Весь вечер сидели на кухне, потушив верхний свет и включив небольшой торшер — стало так уютно, Лида забралась с ногами на маленький угловой диванчик, к ногам тут же привалился котяра.

— Моя персональная грелка! — пояснила Лида. — Взяла-то полузамерзшим, в полладони всего, а вон как отъелся!

Марк незаметно для себя разговорился — рассказал про годы учебы. Поступил в институт нефти и газа, Губкинский, с первого захода, учился, был комсоргом группы, потом факультета, прочили карьеру партработника, но он выбрал север с его суровым климатом и ни разу не пожалел.

— Самотлор, гнилая вода. Ох как сложно было поначалу, но и замечательно: там либо-либо, или ты становишься настоящим, или же уезжаешь. Я попал в самый интересный период, Самотлор уже весь был в насыпных островках, для вышек, Нижневартовск из поселка в город переименовали, трудностей было много, но энтузиазм зашкаливал, интересно, молодой, все сразу хотелось постичь. Нефтяник я с большим стажем и опытом. Так вот в Нижневартовске и прикипел — постоянные командировки, иной раз по полгода. Вот сейчас был в Мессояхе — самый северный промысел, есть, конечно, ещё и Арктика севернее, но и здесь условия серьезные — тундра, болота, основная доставка грузов — вертолетами, романтика сплошная.

— Но, Марк, ведь это сложно и наверняка трудно, возраст-то уже не двадцать пять?

Марк улыбнулся:

— Конечно, но привык — семьи нет, деток не нажил, более тридцати лет вот так мотаюсь по северам.

— Странно, — протянула Лида, — такого видного мужчину и ни одна не..?