Надежда Михайловна - Дорога в никуда (СИ)

— Пойдем, Марин! — вздохнул Шурик. — Извини, я на любимую мозоль наступил. Но ты, это, имей в виду, надо будет — зови, чем могу — помогу.

— Хорошо, — Маринка четко знала — не позовет, незачем. Он хороший, добрейший, но…

У мальчишек начались контрольные, они ждали каникулы, елку, подарки. В школу на собрания и всякие мероприятия так и ходил дед, он мог и поворчать на них, и шлепнуть по заднице, они только хохотали на его ворчание.

А Маринка… один раз только отмахнулась от какого-то вопроса и все — сын опять закрылся. Валик, тот наоборот — старался её поддержать, поясняя, что все это временное, пройдет.

— Мам Марин, Петька, он тогда сильно-сильно испугался, вот сейчас у него это проявляется, иногда. Он тебя, честно-честно, любит, но…

— Что, Валик, но?

— Побаивается!

Маринка болезненно скривилась:

— Я никогда себе это не прощу!!

А после двадцатых чисел оба оживились — приходили из школы радостные, все о чем-то шушукались, не посвящая в свои секреты ни её, ни деда. Маринка и не заморачивалась — скорее всего, подарки готовят. Подарок, общий приготовили своей бабуле — сходили с дедом и Маринкой на базар, долго выбирали, и купили ей пуховую шаль.

— Опять станет рыдать как маленькая и говорить: «Зачем мине?» — бурчал Валик.

— А мы её закутаем в шаль, и пусть ворчит! — азартно блестел глазами Петька.

Снег в этом году все как-то не удерживался. Нападает вроде прилично, затем пара дней оттепели, каша под ногами, сырость, нежелание высовывать даже нос из дома, а горах зима…

Перед самым Новым годом, дня за четыре, Маринку по пути с работы остановили два земляка Дильшота-«Пиривет передал для жина».

Нисколько не испугавшись, Маринка спокойно сказала:

— Никому я никакая не жена, будете приставать, напишу заявление, и депортируют вас.

Те что-то заворчали, Маринка, удивляясь самой себе, громко заорала:

— Люди добрые, помогите, грабят!

Середина дня, центральная улица — народу в предновогодней суете много. Тут же мальчики-чурбаны были окружены молодыми ребятами, вышедшими дружной компанией из «Макдональдса», а из торгового комплекса спешили два полицейских.

Маринка пробыла в отделении два часа, прозвонилась Чаплинскому, он появился через час, подписав заявление Маринка ушла, сказав:

— Мне от них нужно только одно — чтобы не подходил ко мне никто с приветами.

Дома потихоньку сказала Коле, он весь день матерился себе под нос. Решили предупредить Валика, парнишка внимательный, пусть поглядывает по сторонам. Петьке такое сказать, это только опять будет дергаться.

Дядь Вова позвонил к вечеру:

— Марин, мальчики оказались понятливые, никому не захотелось из-за какого-то козла быть депортированными, не переживай, не подойдут. Забей сразу вот эти два телефона, в случае даже подозрительной рожи звони, ребята в курсе, отреагируют.

— Спасибо, дядь Володя, извините за мои проблемы!

— Нормально, приезжайте к нам второго-третьего с пацанами. Мы тут горушку раскатали, мои внуки, Костаревы с Арсюшкой, вы, деда прихватывайте — ледяную крепость построим, шашлычков сгондобим.

— Спасибо, скажу своим! — Сама точно не пойдет, а ребятишки с дедом — им в удовольствие будет.

Елку нарядили, искусственную двадцать восьмого числа, Петька посмеялся, вспомнив, как до школы наряжал елку с бабой Галей десятого декабря, деловито считая, что так быстрее дед Мороз придет.

Маринка приготовила всем троим связанные джемперочки, по большому пакету конфет-шоколадок, купили с дедом в складчину ребяткам одинаковые планшеты.

Новый год решили встретить в городе, а с третьего числа ребята с Колей поедут в деревню до окончания каникул.

Баба Шура категорически отказалась приезжать — у неё же хозяйство, а Новый год она с соседками встретит, чуть-чуть. Приедут её дорогие, тогда ещё раз встретят!!

Тридцатого мальчишки вместе с дедом ушли пошляться, Маринка занималась хозяйственными делами. Время проскочило быстро, стемнело, а мужики все не шли. Набрала отца:

— Вы где есть?? Темно уже?

Он как-то торопливо ответил:

— Скоро будем, мы у Костаревых задержались

. -Понятно! — Маринка сделала маску на лицо, но что-то сильно устала, начала задремывать, спохватившись, быстренько смыла её и заснула.

Спалось так славно, слышала сквозь сон, как пришли мужики, что-то шумно обсуждая, но проснуться, хотя она и бормотала ребятам:

— Немного посплю и встану! — не получилось.

Зато проснулась ни свет ни заря, пошла на кухню, потихоньку начала возиться, отварила все овощи на салаты, вытащила размораживаться мясо и рыбу, сделала бисквитное тесто, поставила выпекаться коржи. На запах проснулся только отец.

— Где вы вчера так долго были?

— Да погуляли, потом Марка с Арсюхой встретили, ну и завалились к ним — там, сама знаешь, Лидка быстро не отпустит. Пока посидели, поперетирали с Марком за жизнь, пацаны во что-то там заигрались, не, не в планшете — Арсюха им какие-то китайские позы показывал, вот и явились поздно. Автобус ждали, то-сё, а ты спишь. Будить пробовали, бормочешь чего-то, сказала, отстаньте, вот и спала до утра. Мясо как отойдет, я им займусь, ты это, не грусти — Новый год же, всю хрень в этом оставим!

День прошел в суете, к вечеру мужики заставили Маринку пойти отдохнуть, мальчишки взялись вырезать фигурки из фруктов, приглушили орущий во всю мочь телевизор, а Маринка, прикрыв глаза, с такой острой тоской вспомнила, как они встречали этот год… Так ясно встала перед глазами с любовью наряженная необычными игрушками елочка, что она едва не застонала, осознав — именно эти двое, Демид и Мик ей так, оказывается, нужны.

— Но выбрала жизнь здесь, дома, что уж скулить?? Хотя, нигде тебе, идиотке не место. Там, у Демида-тоска по сыну, по цивилизации была, здесь, наоборот, и впрямь — ущербная какая-то!!

В комнату зашел кто-то из сынов, скорее всего Валик.

— Вот ведь, мамшка его… пацан же чудесный, понимающий, первый помощник во всем, а как к теплу тянется??

— Валик, что?

— Мам, уже одиннадцатый час пошел.

— Встаю, сын, встаю. — Мама Марина, я вот все спросить хочу, ты только не обижайся… Дед Коля, он сразу меня внуком считать стал, а ты меня… просто так… сыном называешь, ну, вроде как, мы с Петькой братья — так и надо?

— Иди сюда! — Маринка притянула своего нечаянного второго сына, крепко обняла. — Валик, я неважная мать, много чего накосячила, много о чем ой, как жалею, что сделала! Не ласковая, вот из депрессняка никак не выползу, но вы с Петькой… ты у меня-за старшего сына, однозначно, я, если ты ещё не заметил, всегда с тобой первым советуюсь. И, прости меня, я сейчас немного тебя зацеплю, но мать твою… башку назад ей завернуть хочется, как и мне тоже.