Элена Ферранте - Незнакомая дочь

Я приняла душ и, пока вытиралась, посмотрела на себя в зеркало. У меня внезапно исчезло впечатление, не покидавшее меня последние несколько месяцев. Мне больше не казалось, будто я помолодела, скорей уж постарела да к тому же слишком похудела, тело словно высохло и потеряло объем, в черных завитках на лобке виднелись седые волоски.

Я вышла на улицу: отправилась в аптеку взвеситься. Взглянула на листок с распечатанными показателями роста и веса. Рост уменьшился на шесть сантиметров, все сильно ниже нормы. Я попробовала еще раз: показатель роста стал еще ниже, веса тоже. Я вышла из аптеки в полной растерянности. Среди моих самых жутких фантазий была и такая: я снова уменьшусь и превращусь сначала в подростка, потом в маленькую девочку, и мне придется пережить в обратном порядке фазы своей жизни. Я стала себе нравиться только после восемнадцати лет, когда уехала из дома и родного города и отправилась на учебу во Флоренцию.

До самого вечера я гуляла по набережной, жуя свежий кокос, хрустя жареным миндалем и грецкими орехами. Магазины были освещены, чернокожие молодые люди, выстроившись вдоль тротуаров, предлагали прохожим всякую мелочь, артист-фаерщик начал свое огненное шоу, клоун скручивал длинные воздушные шарики, создавая из них фигурки животных, и собрал вокруг себя целую толпу ребятишек. Народу на улицах в субботний вечер становилось все больше. Я знала, что на площади идет подготовка к танцевальному вечеру, и ждала, когда он начнется.

Я и сама люблю танцевать, и мне нравится смотреть на танцующих людей. Когда оркестр заиграл танго, решились попробовать свои силы только пожилые пары, и это получилось у них замечательно. Среди танцоров я узнала Джованни, он с заметным напряжением исполнял разные танцевальные па. Зрители все прибывали, толпились вокруг площадки, охватив ее широкой лентой. Танцоров тоже стало больше, правда, мастерством они не блистали. Теперь танцевали люди всех возрастов: любящие внуки со своими бабушками, отцы с десятилетними дочерями, старушки с немолодыми женщинами, девочки и мальчики, туристы и местные жители. Неожиданно я столкнулась с Джованни, и он пригласил меня потанцевать.

Я оставила сумку его знакомой, пожилой синьоре, и мы пошли танцевать; по-моему, это был вальс. И с того момента больше не останавливались. Он говорил о жаркой погоде, о звездном небе, о том, какое сейчас изобилие мидий. Я чувствовала себя все лучше и лучше. Он взмок от усилий, но по-прежнему приглашал меня на каждый следующий танец и вел себя очень мило, так что я всякий раз принимала приглашение, и мне было очень весело. Он оставил меня одну, извинившись, только когда заметил в толпе, на краю площадки, неаполитанское семейство.

Я забрала у пожилой синьоры свою сумку и стала наблюдать за тем, как Джованни приветствует Нину, Розарию и наконец, с особым почтением, Тонино. Он даже немного неуклюже поздоровался с Эленой, уцепившейся за руку матери и евшей сахарную вату, за которой не видно было ее лица. Завершив церемонию приветствия, он остался стоять рядом с ними, молча переминаясь с ноги на ногу и как будто гордясь тем, что у всех на виду находится в их компании. Я поняла, что вечер для меня закончился, и собралась уходить. Но вдруг увидела, как Нина передает дочь Розарии и тащит мужа танцевать.

Ее движения отличались изяществом и природной грацией, что было особенно заметно, когда ее держал в объятиях этот неуклюжий мужчина. Я почувствовала, как кто-то коснулся моей руки. Это был Джино, который прятался где-то в укромном уголке и теперь выскочил оттуда, словно зверь. Он спросил, не хочу ли я потанцевать, я ответила, что устала, мне жарко, но тут же почувствовала прилив задора, взяла его за руку, и мы пошли танцевать.

Скоро я поняла, что он ведет меня к Нине и ее мужу, чтобы она увидела нас вместе, я подчинилась, хотя мне совсем не улыбалось предстать перед ней в объятиях ее воздыхателя. Но на площадке была такая теснота, что мы оба, не сговариваясь, отказались от своей затеи. У меня на плече висела сумка, но она мне не мешала. Было приятно танцевать с этим худым, очень высоким темноволосым мальчиком с блестящими глазами, спутанными волосами и горячими сухими ладонями. Его тело рядом с моим ощущалось совсем не так, как тело Джованни. Я чувствовала, какие они разные, как они по-разному пахнут. Мне казалось, будто в тот вечер, на той площадке время пошло вспять, точно его ткань разорвалась и я, словно по волшебству, очутилась сразу в двух разных периодах моей жизни. Когда музыка умолкла, я сказала, что устала, и Джино предложил меня проводить. Мы ушли, у нас за спиной остались площадь, набережная, музыка. Поговорили о его экзамене, об университете. Когда мы подошли к двери моего дома, я заметила, что он не спешит прощаться.

– Не хочешь зайти? – спросила я.

Он смущенно покачал головой и сказал:

– Та вещь, которую вы подарили Нине, очень красива.

Оказывается, они нашли способ увидеться, она даже показала ему мою булавку, и это меня разозлило. Он добавил:

– Вы добры к ней, и ей это очень приятно.

Я пробурчала:

– Что ж, я рада.

Он продолжал:

– Мне нужно кое о чем вас спросить.

– О чем же?

Он отвел взгляд и уставился на стену за моей спиной.

– Нина просила узнать, нельзя ли на несколько часов воспользоваться вашей квартирой.

Я испытала неловкость, почувствовала, как настроение стало портиться, будто по жилам начала растекаться отрава. Я внимательно посмотрела на юношу, пытаясь понять, что на самом деле скрывается за его словами – просьба Нины или его собственное желание. Я резко ответила:

– Скажи Нине, что мне нужно с ней поговорить.

– Когда?

– Как только она сможет.

– Ее муж уезжает завтра вечером, раньше не получится.

– Прекрасно, тогда в понедельник утром.

Он молчал и теперь уже явно нервничал, но никак не решался уйти.

– Вы сердитесь?

– Нет.

– Но лицо у вас сердитое.

Я ледяным тоном ответила:

– Джино, тот человек, который присматривает за этой квартирой, знает Нину и ведет какие-то дела с ее мужем.

Он скривился презрительно и слегка усмехнулся.

– Джованни? Пустое место. Хватит и десяти евро, чтобы он заткнулся.

И тут я спросила его, не сумев скрыть раздражение:

– Почему вы решили обратиться ко мне с такой просьбой?

– Нина так захотела.

Мне никак не удавалось уснуть. Я подумала, что хорошо бы позвонить моим девочкам: мысль о них всегда дремала в дальнем уголке моего сознания, но в сумятице последних дней постоянно от меня ускользала. На сей раз я опять решила им не звонить. Они примутся перечислять все то, что им нужно, и наберется целый список, вздохнув, подумала я. Марта скажет, что Бьянке я записи переслала, а сделать то, о чем она просила, забыла – не знаю, что именно, но Марта обязательно что-нибудь такое отыщет. Так было и в детстве: они всегда подозревали, что одной из них я уделяю больше внимания, чем другой. Когда-то они сравнивали, кому досталось больше игрушек, сладостей, моих поцелуев. Потом спорили о том, кому я купила лучшую одежду, обувь, скутер, машину, – короче, на кого потратила больше денег.