Эмилия Дворянова - Дилогия: Концерт для слова (музыкально-эротические опыты); У входа в море

На следующий день, это была среда, Анастасия постучала в дверь лаборатории, сестра Евдокия, открыв, предложила ей сесть перед стеклянным столиком и острым маленьким скальпелем сняла три верхних слоя повязки, совсем затвердевших. Если бы не точность ее движений, она могла бы задеть кожу. Потом положила слой марли, а сверху — эластичный бинт, его, сказала она, будет легче снимать.

— вот видите, что я делаю для вас, а доктор вообще не давал мне никаких распоряжений на ваш счет, и не знаю, что он скажет, когда узнает,

— не узнает, сестра Евдокия, я ему ничего не пишу.

Сестра Евдокия удивленно взглянула на нее, а Анастасия поблагодарила: вы ангел, сестра Евдокия, а потом подумала, что, наверное, у ангелов действительно много работы, потому что ее всегда элегантный костюм был помят, а волосы, обычно уложенные продуманной волной, просто лежали на плечах, небрежно прихваченные заколкой. Но лицо оставалось всё таким же милым и молодым, словно заботы никак не могли сказаться на нем, и все же Анастасия спросила:

— вы, наверное, очень устали?

— да нет, я бы не сказала, — отозвалась сестра Евдокия, — просто в эти дни люди чаще болеют, это, наверное, из-за дождей… осень… кто-то жалуется на ревматизм, другие — на скуку… так что времени совсем не хватает.

Уже в коридоре Анастасия остановилась у двери доктора. Прислушалась, ей показалось даже, что она слышит какие-то звуки, что, естественно, было иллюзией, и все же, оглянувшись и поняв, что никого вокруг нет, даже господина Дени за стойкой в холле, приложила ухо к двери… и правда, какой-то шум, она застыла, а потом сообразила… ну точно как тогда, с Ханной… снова слышу себя… но сейчас не было Ады, некому смотреть на нее, вспугнул ее, однако, гонг, созывающий всех на обед, и через мгновение в холле было полно людей. Анастасия присоединилась к ним, кивнула тем, кого уже знала, хотя не была уверена, ответили они ей или нет, после ее попытки сбежать все как будто сторонились ее… а может быть, ей так казалось. Но всё это ее сейчас не интересовало, она села на свое место и стала ждать мисс Веру, Ханну и Аду, должны же они разделить ее радость, и когда они появились, Анастасия издали помахала им своей новой повязкой, а потом сказала — смотрите, я словно в новом платье… и они ее поняли.

Вечером, заполняя свои листы для доктора, Ада и мисс Вера описали это событие, скорее всего — за неимением чего-либо другого, что могло бы лично для них как-то выделить этот день, так что доктор обо всем узнал и без помощи Анастасии… Обеих более всего поразила радость Анастасии… ее-то они и описывали, но мисс Вера при этом отметила, что эта радость очень скоро несколько подувяла, потому, наверное, что Анастасия уже давно не испытывала радости, а с радостью надо быть очень осторожными, Ада же просто сообщала: Радость Анастасии. Чистая повязка , но зато сопроводила эти слова рисунком: нечто, напоминающее трубу, из которой чуть заметно выглядывают кончики трех пальцев — рисунок, подчеркнуто далекий от представлений о том, как выглядит рука ангела, даже перевязанная. И только Ханна ничего не написала о повязке Анастасии, даже не вспомнила. Был вечер четверга непосредственно перед пятницей, от которой ждать было совершенно нечего, ужин неминуемо будет совсем обыкновенным, и Ханна пребывала в подавленном состоянии. Она вдруг почувствовала, что время течет ужасно быстро и как-то противоестественно, просто вытекает куда-то, и всё, что случается, не встраивается, не вплетается в него, только накапливается, оно — в стороне, вне времени… доктор… дни сейчас стекают как дождевые капли по стеклу, всё вниз, вниз, потом земля впитывает их в себя и они погибают, всё остается где-то в другом месте, вовне… завтра пятница, а это значит, что прошла еще одна неделя, но я в этом совсем не уверена, потому что, в сущности, времени нет и дни существуют только в календаре. Раньше, когда вы были здесь, время тянулось медленно, ничего особенного не происходило, но оно было заполнено и стояло на месте. А с тех пор как вас нет, мы только и делаем, что считаем — суббота, воскресенье, понедельник, вторник, среда, четверг, а завтра всё сначала, может быть, не только в календаре, пятница, суббота, воскресенье, а в сущности, я не знаю — а вообще-то оно есть? Вот и Анастасия твердит то же самое… и объясняет, что именно из-за этого бессмысленного подсчета и захотела уйти, что всё яснее начинает его понимать, а раньше говорила только о том, что оно большое… ваше отсутствие его уничтожило, и сейчас оно лишь проходит мимо. Так стоит ли радоваться этому движению? Она упомянула дальше «необозримое время» Анастасии, вспомнила о нем, вовсе забыв о повязке, потому, наверное, что ее замена была событием совсем незначительным — и впрямь, что-то вроде нового платья…

Так что на следующий день случаться было нечему, совсем обычная пятница, раз уж ожидание отпадало. Шел дождь. На обед солнце так и не показалось, и выход на прогулку в сад не состоялся. Несколько человек попытались совершить прогулку под зонтами, но ветер вывернул их наизнанку, а один даже сломался — его просто вырвало из рук. Остальные наблюдали за смельчаками из окон и ничуть не жалели, что не поддались соблазну выйти погулять, а предпочли поскучать. А один фотограф попытался снять через стекло миг, когда ветер подхватил зонтик, но объектив запечатлел лишь пелену дождя. Ада вышла на большую террасу, на которой и доктор любил покурить, спряталась под навесом и достала сигареты, но ветер тут же погасил огонек зажигалки, так что и она столь же бесславно вернулась в дом. Ханна и Анастасия не виделись целый день и не пошли обедать. Большинство отдыхающих сделало то же, все сидели по своим комнатам, и горничные сбились с ног, разнося еду по номерам. Женщины раздумывали, стоит ли надевать к ужину что-то особенное, но никаких причин для этого, кроме ностальгии, не было. Те, кто понял это, передумали. Но некоторые, вроде мисс Веры, все же решили соблюсти ритуал и провели долгие минуты в размышлениях о вечернем туалете. Но вся эта суета была просто попыткой хоть чем-нибудь заполнить время, и они отказались от своих намерений. И только мисс Вера повязала лиловую ленточку на шею, решив таким образом отметить:

ее жест, однако, оказался совершенно неуместным, и даже она сама это почувствовала. Поэтому, войдя в столовую — обыкновенную, серую, — мисс Вера смущенно развязала ленту, тайком сунув ее в сумочку. Стола в середине зала, предназначенного для доктора, не было. Под центральной люстрой на его месте образовался пустой круг, словно приготовленный для танцев — так подумала Анастасия, войдя в зал, ведь у нее уже был опыт с пропавшими столами, но за этой абсурдной мыслью последовала еще одна — хорошо хоть, что мой стол на месте, хотя это был стол Ханны, её-то исчез давным-давно. Когда появились Ада и Ханна, почти одновременно, обе в довольно откровенных платьях, официант принес всем тарелки с абсолютно не праздничной едой: котлеты с картошкой, нарезанной тонкими и твердыми, как чипсы, ломтиками. А вино? поинтересовалась мисс Вера, но молодой человек с подносом молча развернулся и пошел к бару. Там, как всегда, правда, без особого энтузиазма, люди заказывали себе напитки за свой счет. В столовой воцарилась обычная сосредоточенная тишина жующих ртов, и казалось, что уже никогда ничего не может случиться.