Юлия Друнина - Избранные произведения в 2 томах. Т. 2. Стихотворения 1970–1980; Проза 1966–1979

Этот храм никому не разрушить,
Он всегда согревает солдат,
И в него в час смятения души,
Как замерзшие птицы, летят.

Жеманная грусть менуэта,
И пудра, густая, как снег,
И фижмы, и мушки –
Все это
Версаль, восемнадцатый век.

Кокетливый шепот фонтанов,
Как пудель,
Подстриженный сад,
И шпаги звенят д'Артаньянов,
И юбочки фрейлин шуршат.

Меняет король фавориток
Почаще, чем девок матрос.
Над верностью
Здесь открыто
Хохочет весь двор
До слез!

Да, верность
Из моды вышла,
Смешнее нет
Верных пар!..
Ах, многое видел и слышал
Под пуделя
Стриженный парк!

Он видел –
Тайком к супругу
Родная жена кралась! –
Любили они друг друга,
Но моды всесильна власть!

А верность
Из моды вышла,
Смешнее нет
Верных пар!..
Да, многое видел и слышал
Под пуделя
Стриженный парк!

…Скользят, словно змеи,
Сводни,
И паж промелькнул,
Точно уж…
Вот смеху-то! –
Здесь сегодня
Жену обнимает муж!

Волки бьются,
Как бьются люди,
Упиваются дракой всласть.
И сшибаются
Грудью с грудью,
И впиваются
Пастью в пасть.

Волки бьются
Глухою ночью,
В час предательств
И катастроф.
Только шерсти
Взлетают клочья,
Только брызжет
Густая кровь.

Волки бьются
За право власти,
Из-за самок
И просто так.
Как капканы,
Бряцают пасти,
Оглушителен
Темп атак.

Но когда
Тебя смерть приперла,
Ты на спину
Скорей ложись –
Подставляй, побежденный,
Горло,
Предлагай, побежденный,
Жизнь.

Полон враг
Человечьей злобы,
Страшен взгляд,
Устремленный вниз.
Но еще не бывало, чтобы
Побежденного
Волк загрыз!..

Сходят с круга лошадки –
Эх, одна за другой!
А казалось бы, гладки,
Да и шеи дугой.
А казалось, казалось,
Будто их в оборот
Никакая усталость
Никогда не возьмет…

Гонг командует снова,
Значит, снова скакать,
Чтобы искры подковой
На скаку высекать.
И, на зрелища падкий,
Валом валит народ.
Сходят с круга лошадки –
Чей черед, чей черед?..

Прекраснее прекраснейших поэм,
Ужаснее ужаснейших кошмаров,
Ты, наша жизнь, кончаешься ничем –
Неужто впрямь мы суетились даром?..

Умела не поддаться я врагу
И за друзей сражалась, как умела,
Но что я сделать Пустоте могу? –
Одно лишь: до конца держаться смело.

Бывает так, что ждешь стихи годами –
Их торопить поэту не дано…
Но хлынут вдруг, как ливень долгожданный,
Когда вокруг от засухи черно.

Стихи придут, как щедрый ливень лета,
Вновь оживут цветы и деревца.
Но снова засуха, вновь страх поэта,
Что никогда не будет ей конца…

Это было сто лет назад,
Точнее – в послевоенное лето.
Только-только из старых солдат
Превращались мы в молодые поэты.
Все были дружбе верны фронтовой,
И потому богаты.
(Пусть нету крыши над головой,
Пусть нету еще зарплаты.)
– Где будешь спать?
– А зачем вокзал?
– Ну, значит, и я с тобою. –
Еще у друга полны глаза
Горячим туманом боя.
И все мы были войной пьяны,
Всем гадок был дух наживы,
Все были молоды,
Все равны,
И все потому счастливы…

Поэт забронзовел –
Смешно!
Товарищ по окопам –
Странно!
Не каждому, видать, дано
Пройти сквозь испытанье саном.

Надменен глаз его прищур,
Во всем сановняя усталость…
То усмехаюсь,
То грущу –
Что с ним,
Отличным парнем,
Сталось?

Поэт забронзовел –
Тоска!–
По лестнице чинов шагая.
И все слабей его рука,
Теряет золото строка –
За бронзу
Плата дорогая…

«Сверхчеловеки»! Их немало
Меж нами, серыми людьми.
И человечество устало
От суперменов, черт возьми!.. –
От тех, кому ничто другие…
И мне поднадоели «те»,
И мне знакома ностальгия
По уходящей Доброте.
И позабыть ли, как когда-то,
Без гордых поз и громких слов,
Вошли обычные солдаты
В легенды, в песни, в даль веков?
И суперменов клан надменный
Во всей красе раскрылся мне:
Когда иные супермены
Хвост поджимали на войне…

Сначала он чинился для порядку –
Так издавна водилось на Руси,
Потом сдавался:
– Разве что с устатку,
Ну, ладно уж, хозяйка, поднеси!

Со смаком пил, брал не спеша закуску,
Хитро смотрел из-под нависших век –
Краснодеревщик дядя Вася, русский
Потомственный рабочий человек.

Я слушала его развесив уши.
Какая бы ни мучила тоска,
Всегда надежно врачевала душу
Расейская сердечность старика.

У человечества свои законы –
Уже берут нас роботы в тиски.
Но далеко машине электронной
До теплой человеческой руки!

И будет в царстве автоматов сладко –
Как некогда на дедовской Руси –
Вдруг услыхать:
– Вот разве что с устатку,
Ну, ладно уж, хозяйка, поднеси!

Сказал он:
– За все спасибо!
За вашего сердца лед,
За то, что об лед,
Как рыба,
Я бьюсь уж который год.
За ласковый,
За вечерний,
За дружбы надежный свет,
За то, что ожесточенья
Во мне, нелюбимом, нет…

Жестокость равнодушия –
Она
Страшнее,
Чем бетонная стена.
В кровь об нее
Мы расшибаем лбы –
Она не слышит
Попросту мольбы.
Стена из равнодушия –
Она
Не виновата в том,
Что холодна…

Он проигран, он проигран,
Этот бой,
Хоть мы оба
Победители с тобой.
Словно знамя неприятельское,
В грязь
Затоптали мы любовь свою,
Смеясь.
Затоптали,
И понурые стоим,
Жжет глаза
Воспоминаний едкий дым…

Ночью – скорбное сиянье зарев:
«Мессеров» очередной налет…
Ну, а в полдень, на Цветном бульваре,
В цирке представление идет.

Клоуны, жонглеры, акробаты,
Через обруч прыгающий лев.
Школьники, ушедшие в солдаты,
Рты поразевали замерев.

И бомбежка, и война забыты –
Как сияют детские глаза!
Вылетают на манеж джигиты,
Свищут шашки, падает лоза.