Юлия Друнина - Избранные произведения в 2 томах. Т. 2. Стихотворения 1970–1980; Проза 1966–1979

Мне еще в начале жизни повезло,
На свою не обижаюсь я звезду.
В сорок первом меня бросило в седло,
В сорок первом, на семнадцатом году.
Жизнь солдата, ты – отчаянный аллюр:
Марш,
Атака,
Трехминутный перекур.

Как мне в юности когда-то повезло,
Так и в зрелости по-прежнему везет –
Наше чертово святое ремесло
Распускать поводья снова не дает.
Жизнь поэта, ты – отчаянный аллюр:
Марш,
Атака,
Трехминутный перекур.

И, ей-богу, просто некогда стареть,
Хоть мелькают полустанками года…
Допускаю, что меня догонит смерть,
Ну, а старость не догонит никогда!
Не под силу ей отчаянный аллюр:
Марш,
Атака,
Трехминутный перекур.

И с каждым годом
Все дальше, дальше,
И с каждым годом
Все ближе, ближе
Отполыхавшая
Юность наша,
Друзья,
Которых я не увижу.

Не говорите,
Что это тени, –
Я помню прошлое
Каждым нервом.
Живу, как будто
В двух измереньях:
В семидесятых
И в сорок первом.

Живу я жизнью
Обыкновенной,
Живу невидимой
Жизнью странной –
Война гудит
В напряженных венах,
Война таится во мне,
Как рана.

Во мне пожары ее
Не меркнут,
Живут законы
Солдатской чести.
Я дружбу мерю
Окопной меркой –
Тот друг,
С кем можно
В разведку вместе.

Мы лежали и смерти ждали –
Не люблю я равнин с тех пор…
Заслужили свои медали
Те, кто били по нас в упор, –
Били с «мессеров», как в мишени.

До сих пор меня мучит сон:
Каруселью заходят звенья
На беспомощный батальон.

От отчаянья мы палили
(Всё же легче, чем так лежать)
По кабинам, в кресты на крыльях,
Просто в господа бога мать.

Было летнее небо чисто,
В ржи запутались васильки…
И молились мы, атеисты,
Чтоб нагрянули ястребки.

Отрешенным был взгляд комбата,
Он, прищурясь, смотрел вперед.
Может, видел он сорок пятый
Сквозь пожары твои,
Проклятый,
Дорогой –
Сорок первый год…

Шли девчонки домой
Из победных полков.
Двадцать лет за спиной
Или двадцать веков?

Орденов на груди
Все же меньше, чем ран.
Вроде жизнь впереди,
А зовут «ветеран»…

Шли девчонки домой,
Вместо дома – зола.
Ни отцов, ни братьев,
Ни двора ни кола.

Значит, заново жизнь,
Словно глину, месить,
В сапожищах худых
На гулянках форсить.

Да и не с кем гулять
В сорок пятом году…
(Нашим детям понять
Трудно эту беду.)

По России гремел
Костылей перестук…
Эх, пускай бы без ног,
Эх, пускай бы без рук!

Горько… В черных полях
Спит родная братва.
А в соседних дворах
Подрастает плотва.

И нескладный малец
В парня вымахал вдруг.
Он сестренку твою
Приглашает на круг.

Ты ее поцелуй,
Ты ему улыбнись –
Повторяется май,
Продолжается жизнь!

И опять мы поднимаем чарки
За невозвратившихся назад…
Пусть Могила Неизвестной Санитарки
Есть пока лишь в памяти солдат.

Тех солдат, которых выносили
(Помнишь взрывы, деревень костры?)
С поля боя девушки России, –
Где ж Могила Неизвестной Медсестры?

Бывает жизнь забавною
Вначале:
– Ах, первое свиданье!
Первый бал!..–
У юных девушек
Свои печали:
– Не позвонил!
С другою танцевал!

У юных девушек
Свои печали…

Рыдают женщины –
Одни в дому.
Их
«Похоронки» с милыми венчали,
Не в дымке
Молодость их скрылась,
А в дыму –
В дыму войны…
В их душах обожженных
Тоскливый вой сирены
Не затих.
Их никогда не величали
«Жены»
И вдовами
Не называли их:
Невестами
С любимыми расстались,
Чтобы одним
Весь век провековать.
Ссутулясь,
Подбирается к ним
Старость,
И вот уже их величают
«Мать».
Мать –
Но они детишек
Не качали,
Они одни
Встречают Новый год…

А ваши, девочки,
Светлы печали.
Хотя, бывает, плачете ночами.
Клянусь вам –
Все
До свадьбы заживет!
Пусть только вновь
Сирена не взревет,
Пусть не утонут
Города во мгле:
Хватает одиноких
На земле!

В самый грустный
И радостный праздник в году –
В День Победы –
Я к старому другу иду.
Дряхлый лифт
На четвертый вползает с трудом.
Тишиною
Всегда привечал этот дом.
Но сегодня
На всех четырех этажах
Здесь от яростной пляски
Паркеты дрожат.
Смех похож здесь на слезы,
А слезы на смех.
Здесь сегодня
Не выпить с соседями –
Грех…
Открывает мне женщина –
Под пятьдесят.
Две медальки
На праздничной кофте висят,
Те трагичные, горькие –
«За оборону»…
Улыбаясь,
Косы поправляет корону.
Я смотрю на нее:
До сих пор хороша!
Знать, стареть не дает
Молодая душа.
Те медальки –
Не слишком большие награды,
Не прикованы к ним
Восхищенные взгляды.
В делегациях
Нету ее за границей.
Лишь, как прежде,
Ее величают «сестрицей»
Те, которых она волокла
На горбу,
Проклиная судьбу,
Сквозь пожар и пальбу.
– Сколько было
Спасенных тобою в бою?
– Кто считал их тогда
На переднем краю?.. –
Молча пьем за друзей,
Не пришедших назад.
Две, натертые мелом,
Медали горят.
Две медали
На память о черных годах
И об отданных с кровью
Родных городах…

Со слезами девушкам военным
Повторяли мамы, что умней
Им – козявкам – вкалывать три смены,
Чем из боя выносить парней.

Возразить «козявки» не умели,
Да и правда – что ответишь тут?..
Только порыжевшие шинели
До сих пор зачем-то берегут…

Я, наверное, не много стою,
Я, должно быть, мало что могу.
Лишь в душе, как самое святое,
Как шинель, то время берегу.

Был строг безусый батальонный,
Не по-мальчишески суров.
…Ах, как тогда горели клены! –
Не в переносном смысле слов.