Клара Паркс - Заклинательница пряжи [Как я связала свою судьбу] [litres]

Я играла Элли, остроумную владелицу бара, где ошивались все прочие персонажи – в те моменты, когда их не били по голове арбузами или они не симулировали полную потерю памяти в больнице.

Все это возымело свое продолжение в стремительной, но блистательной карьере дублирования роликов для телевидения, и если память меня не подводит, хватило ее ровно на один рекламный ролик. Я вошла в темную звукоизолированную комнату в одной из студий Тусона, надела наушники, каждый размером с пышку. Пристально вгляделась в моего персонажа на экране – женщину, передающую сумку покупателю и произносящую «спасибо». Это и было мое полотно.

Я хотела, чтобы все получилось безукоризненно, и тут же приступила к работе. Что ею двигало? Каковы были ее мотивы? Нравилась ли ей работа? Было ли это начало или конец ее смены? Пообедала ли она? Я пригляделась более внимательно. В выражении ее лица было нечто… возможно, они с этим мужчиной были любовниками много лет назад, и она надеялась, что он ее забыл, – и в то же время это причиняло ей боль, она чувствовала обиду, что он ее не помнит.

Мы записали около тридцати дублей, пока все не получилось как надо. Я пыталась сделать вставки настолько незаметными и ровными, насколько это возможно, но уверена, что мой голос, так же как и самые искусные петли вышивки, все равно выбивался из той сцены, гладкой во всех отношениях.

Вот так и получается вышивка петлями. Это озвучка, дубляж вязального мира, своего рода помада или парик, накладные ногти, свежий слой краски.Добавь чуть больше и вляпаешься в неприятности.

Вскоре после нашего переезда в Тусон мы с братьями стали свидетелями неудачной попытки такой штопки. После окончательного развода оба наших родителя решили удариться во все тяжкие и вспомнить молодость. Моя мать ходила на свидания со всякими разными ухажерами, типа музыкантов, астрономов и официантов.

Мой отец вскоре влюбился в одну из своих студенток. Они планировали пожениться, но возникла небольшая проблема. Невеста принадлежала к церкви, которая не признавала разводы.

И чтобы новая семья могла состояться по правилам той церкви, брак моих родителей нужно было признать недействительным – не просто с того дня, а как будто «его никогда на законных основаниях и не было». Всем пришлось заполнять горы бумаг, отвечать на множество въедливых вопросов и пересылать денежные переводы. А церковь достала гигантскую волшебную иглу, заправила в нее кипенно-белую акриловую нить и приступила к штопке моего законного детства новешенькими лживыми стежками.

Конечно, эти новые петельки нитей были совершенно очевидны для всех, словно недотепа-детектив в темных очках и с фальшивыми усами прятался за горшком с пальмой. Меня это не впечатлило. Но зато этого оказалось достаточно для сильных мира сего. История аннулирована, брак можно заключить.

Сейчас я живу в старом фермерском доме моей двоюродной бабушки Кей, и тот спальный гарнитур все еще у меня. Но теперь вместо прыщей и подростковых страхов в зеркале отражаются седеющие волосы и странные морщинки, там, где когда-то моя кожа была гладкой. А еще в зеркале я вижу искушение начать дублировать, штопать, замазывать трещинки толстыми слоями шпатлевки.

Но это не поможет. Я думаю о красивых женщинах из того ути-пути салона красоты, с волосами немыслимого в природе цвета, с лицами, застывшими в вечном удивлении. Или о своем лице для телевидения, или даже о той оттопыривающейся заплатке из белых акриловых нитей, которой было заштопано полотно моего детства.

Никого не обманешь. Дураков нет.

Садоводство – это крайнее проявление оптимизма. Мы сажаем, ухаживаем, пропалываем, поливаем и ждем с надеждой, что вырастет нечто прекрасное. Иногда так и происходит, иногда – нет. Садоводы волей-неволей учатся быть философами.

Так и с пряжей. Вязальщицы – заядлые садоводы пряжи, все без исключения. У нас есть регулярные сады во французском стиле, пряжа аккуратно рассажена по красивым контейнерам и коробкам. Опрятность и порядок превыше всего. У кого-то даже есть база данных, где отсортированы все запасы пряжи для облегчения поиска.

Более взъерошенный британский стиль садоводства – с его поросшими мхом тропинками, с беспорядочными и буйными нагромождениями клубков и мотков живых изгородей, с выцветшими корзинами, которые выглядят так, словно они простояли тут целую вечность.

И японская система «природного земледелия» от Масанобу Фукуока [35] Масанобу Фукуока (2 февраля 1913–16 августа 2008) – японский фермер, философ, реформатор сельского хозяйства. Разработал принципы натурального, «природного» земледелия, предполагающего сведение к минимуму вмешательство человека в процесс выращивания сельскохозяйственных культур. , которая не приемлет ни рыхления, ни вспашки, ни химических удобрений, ни прополки, ни пестицидов и гербицидов, ни даже подрезки.

Он позволял растениям выбирать свой собственный путь – это как моток пряжи вдруг сам собой поселяется под диванными подушками, за банкой для печенья или внутри пианино.

В здоровом саду пряжи представлен широкий спектр самых разных растений – однолетних и многолетних, лиственных и хвойных, корневых и клубневых. Большинство из нас покупают пряжу, как рассаду из садово-пряжного магазина, предпочитая уже готовые к посадке клубки, мотки и пасму. Но особые ценители ручного «вернемся-к-нашим-барашкам» прядения предпочитают взрастить свою собственную пряжу из семян. Они испытывают практически родительские чувства, наблюдая за каждым моментом роста пряжи, от крошечных отдельных волокон до вызревания в полноценный моток и, наконец, в готовую одежду.

Однолетники – это кайф, это мотки пряжи, доступные только в ограниченном количестве и только на короткий промежуток времени, их хватает только на один сезон, а затем они исчезают навсегда. Запастись! Купить еще! Ведь неизвестно, будет ли снова такой разнообразный выбор сортов. Эта пряжа дает возможность вновь высаживать, обновлять и рисовать в воображении наши сады пряжи из года в год.

Но некоторые применяют более практичный подход, разбивая свои сады пряжи на основе стойких многолетников, которые в перспективе станут цвести год за годом. Они пополняют тайные запасы старой доброй и проверенной временем пряжей Brown Sheeps и Cascade 220, ведь она так или иначе будет доступна всегда.

Тайные запасы, как и сады, могут преподносить приятные сюрпризы. Как, например, запасы моей бабушки. Как единственная прирожденная вязальщица в нашей семье, я унаследовала всю ее пряжу, хранящуюся в большом пароходном кофре с нарисованными красной краской ее девичьими инициалами РЛ.