Клара Паркс - Заклинательница пряжи [Как я связала свою судьбу] [litres]

Нужно больше эластичности? Обратите внимание на эстонский способ набора петель, который заимствован из набора «длинный хвост», но расположение нити на большом пальце и движения спиц вверх и вниз отличаются. Есть еще и гернсийский набор, если уж вам хочется украсить кромку пико, похожими на зубчатые вершины крыш замка.

Немецкий витой набор [59] Или норвежский набор петель. петель придаст краю полотна еще большую эластичность – идеально для манжет носков и горловины свитера, который вяжется сверху вниз. Еще больше эластичности? Тогда подойдет тубулярный [60] Или итальянский набор петель набор петель. Большинство способов набора образуют определенный вид кромки. Но в тех случаях, когда петли должны выглядеть так, словно они возникли из ниоткуда, как, например, на мыске носка, попробуйте набор петель со вспомогательной нитью.Такой набор выполняется с помощью вспомогательной и столь необходимой «бросовой» нити (это оксюморон), ею провязывают петли, а потом вытаскивают, как нитку, которой зашивают мешки с углем или с рисом.

Такой же невидимый собрат набора со вспомогательной нитью – это турецкий набор петель, настолько же уникальный и привлекательный, насколько сладок и тягуч рахат-лукум. Можно поиграться с одним из вариантов такого набора, которые популяризовали Джуди Бекер и Джини Стейман. Нужно сделать симпатичную разноцветную кромку, скажем, для цветных варежек или шапки? Попробуйте набор горизонтальной косичкой [61] Латвийская или латышская косичка, чтобы не путать с простым набором косичкой. . Кэт Борди продвигала набор петель по принципу ленты Мебиуса, создающий весьма созерцательную и медитативную кромку. Волшебным образом вы оказываетесь в середине полотна без начала и конца. Не знаю, услышит ли кто-нибудь звук падающего в лесу дерева [62] Знаменитая философская загадка «Слышен ли звук падающего дерева в лесу, если рядом никого нет?». ?

Несмотря на все технические тонкости, мне нравится чистый символизм набора петель. Это как погладить животик беременной подруги или разбить бутылку шампанского о корпус нового корабля. Несколько лет назад на своих выездных семинарах Knitter’s Review Retreat я ввела новую традицию. Каждое воскресное утро мы собирались все вместе и начинали абсолютно новый проект, нечто совершенно иное, в определенной степени нетривиальное и увлекательное – и однозначно подходящее для нас. Такие проекты получили название «Новые начинания».

Я взмахиваю воображаемой дирижерской палочкой и даю отмашку, и мы все вместе начинаем набирать петли первого ряда.

Можно свободно ходитьпо комнате со своим вязанием, и любой может провязать на вашем полотне петельку на удачу. Это своего рода улыбка, благословение, способ уловить общность происходящего и забрать это чувство с собой во внешний мир.И мне нравится, что эти счастливые петельки путешествуют по всему земному шару и распространяют собой тайную истинную суть ценности вязания. Недавно я случайно столкнулась с дизайнером Энн Бадд на одной из конференций в Калифорнии. Я не видела ее с тех пор, как она вела мастер-класс на моем семинаре прошлой осенью, в этот раз на ней был красивый зеленый свитер. Я тут же высказала ей комплименты по поводу свитера, а она оттянула нижний край и пробежала пальцами по наборной кромке. «Тебе точно это понравится, – улыбнулась она. – Вот здесь – твоя петелька».

Когда мне было пятнадцать, я и еще несколько десятков подростков с наивными, широко распахнутыми глазами загрузились на чартерный рейс в международном аэропорту имени Джона Кеннеди.

Все мы участвовали в программе международного обмена Nacel и отправлялись в город Лион, во Францию. Я совсем ничего не знала о том, где мне придется провести следующие шесть недель. Ожидая, пока мой бледно-голубой чемодан Samsonite появится на багажной ленте, по громкой связи я услышала забавно-звучащее объявление. «Кла'аа па'кис?» «Кла'аа па'кис?» Собственно, оказалось, что это мое имя, по-французски.

Мой чемодан появился чуть ли не последним, и меня даже начали разыскивать. Я бегом рванула догонять свою группу, которая уже садилась в высокий тощий автобус. Автобус проехал сельскую местность и въехал в город с узкими улицами и маленькими машинками. Мы проволокли свои чемоданы через оживленную площадь, чуть задержавшись перед пиццерией, чтобы нагло поржать над глянцевыми фотографиями еды.

«Ну ты глянь! – фыркали мы. – И это – пицца?» «Не такая, как в Балтиморе, – произнес кто-то из ребят. – У нас пицца лучше».

«Ни фига, чувак! – перебил его другой парень. – Я из Чикаго. Ваша пицца всяко не лучше нашей». На последней картинке у нас челюсть отвисла: на пицце было яйцо. Целое яйцо. Буэ-э! Отстой!

Наконец мы добрались до железнодорожного вокзала и распрощались, потому что нас разделили на несколько небольших групп. Пятерых из нас посадили на поезд в сопровождении милой, но довольно замученной женщины. Когда поезд тронулся, она ткнула в меня своей записной книжкой. «Кла'аа, – начала она. – Воть анформасьон пиррро тивой фамилья, которррый ти будиишь жить». Оказалось, что я еду в город Ним, где меня уже ждали Жак, его жена Марианна и их дочь Софи.

Вскоре я узнала, что Жак и Марианна на самом деле вовсе не были женаты. Они слегка приврали агентству, чтобы к ним могли отправить студента по обмену. Моя новая «сестра», Софи, была единственной дочерью Жака от предыдущего брака. Она обожала своего папа́, была поклонницей группы The Cure [64] Британская рок-группа. и Джеймса Дина [65] James Dean – американский актер, известный по амплуа бунтаря. («зии кюр» и «жоммс диин») и терпеть не могла Марианну.

Жак был типичным, просто-таки стереотипным французом. Невысокого роста, слегка сутулый, он постоянно дымил сигаретами марки «Голуаз» [66] Gauloises («Голуаз») – короткие крепкие сигареты, которые были очень популярны у французского творческого бомонда, иногда трактуются как символ свободы. , с неизменной презрительной ухмылкой ко всему, что его раздражало. Он давно не общался со своим отцом, к слову, знаменитым актером, игру которого я еще увижу на сцене в Париже годами позже. Он изучал древнюю мифологию и был художником-абстракционистом. Он в открытую плакал над передачей памяти покойного Жака Бреля [67] Jacques Brel – бельгийский франкоязычный поэт, бард, актер и режиссер. , которую заставил меня смотреть вместе с ним по телевизору.