Станислав Симонов - Как выжить в современной тюрьме

Оказавшись в тюрьме, подобные увлечения иногда являются данью тюремной моде, часто перерастая в тюремную болезнь — все больше изображений, все меньше чистого, не исколотого тела. Колют самодеятельные художники («кольщики») самодельными устройствами («машинкой»), выполненными из деталей электробритвы или машинки для стрижки волос, тушью, или пастой от гелевых ручек, или «жженкой», специально приготовленной по тюремному рецепту (смесь жженой резины и мочи). Колют пауков, звезды, черепа, церкви, узоры, иероглифы. Иногда кожа воспаляется, отторгая суррогатную краску. Но по большей части рисунок приживается, навсегда метя человека, как барана в стаде или как прожившего в «системе» определенный период жизни. С уверенностью можно сказать только одно: четкого обозначения. какого-либо смысла, тем более принадлежности к чему-либо в нынешней «системе», татуировки уже не имеют. Теперь это лишь предмет украшения.

Несмотря на смешение «понятий», к лицевому или телесному пирсингу у лиц мужского пола в тюрьме отношение отрицательное. Наличие следов от серег или серьги в ухе автоматически ассоциируется с представителями сексуальных меньшинств или же, в лучшем случае, с «кислотной» молодежью, живущих за счет родителей («мажоры»), что также не приветствуется. Прокол в ухе может привести к необратимым последствиям для владельца такой метки. «Опустить», возможно, и не «опустят», но превратить в «помогалу» могут запросто. «Спроса» за наличие такой метки на ухе нет только с представителей цыганской национальности, исходя из их национальных традиций.

Совершенно обратный процесс происходит с различными вставками в области полового члена. Носителя подобных сексуальных усовершенствований воспринимают с добродушным юмором, охотно интересуясь у них о впечатлениях, производимых такой конструкцией на женский пол. Желающих произвести тюнинг своего мужского хозяйства тоже хватает. Считается, что в тюрьме, как и в армии, самое время для установления таких приспособлений, так как времени для заживания органа предостаточно. Желающие поразить воображение женщин устанавливают следующие вставки: так называемые «шарики» — под кожу, где-то посередине члена, загоняются эбонитовые или плексигласовые шарики величиной с горошину. Количество шариков варьируется от одного до нескольких десятков. Некоторые особенно продвинутые личности стремятся таким способом довести внешний вид своего члена до полного сходства с кукурузой. Другой вариант вставки это т. н. «штанга» или «гантели» — плексигласовая или эбонитовая вставка, напоминающая по форме небольшую сосиску, также вживляется перпендикулярно детородному органу под кожу ближе к головке полового члена таким образом, чтобы два ее округлых конца выпирали из-под кожи. Устройство под названием «шпала» напоминает изогнутую в окружности сосиску и также устанавливается под кожным покровом. Во время фрикционных движений члена «шпала» меняет свое положение все время, оказываясь своей внешней стороной окружности по ходу движения. Вставляются тонкие «усики», чем-то напоминающие усы, которые сделаны из плотной лески, в уздечку, расположенную под головкой полового члена. Некоторые, очень продвинутые, разрезают саму головку примерно так же, как это делают повара, приготавливая сардельки для обжаривания (у поваров это блюдо называется «поросята»). Заживая, головка приобретает не одно природное окончание, а четыре, которые во время фрикций способны раскрываться «цветком». Некоторые специалисты практикуют вживление непосредственно в головку члена свежевырезанных ушей живой мыши. Утверждается, что вживленные таким образом уши мыши продолжают свою жизнедеятельность на организме человека, забавно разнообразя половой акт партнеров. Некоторые «вгоняют» под кожу полового члена вазелин или тетрациклиновую мазь, увеличивая свой агрегат до «сказочных» размеров. Зачастую все эти эксперименты приводят на больничный стол, мужское достоинство буквально обстругивается ножом хирурга, как карандаш, но эти случаи списываются на недостаточную квалификацию самого монтажера. И эксперименты продолжаются, оканчиваясь иногда удачно, и тогда «счастливый» владелец усовершенствованного аппарата везет его либо на зону, либо на свободу — счастье, которое всегда с тобой.

Появился в «системе» уральский паренек с «погонялом» — Ухо. Арестовали его за «трубу». У кого-то на улице он отобрал мобильный телефон. Всю операцию по изъятию «трубы» он произвел грубо, в общем, поймали — посадили. Попав в камеру, Ухо долго не мог сориентироваться в непривычной обстановке. Затем, как говорят в тюрьме, «отдуплился» и встал на «шнифты». Прошел месяц, за ним второй, и к концу третьего Ухо плавал в тюремном аквариуме буквально, как рыба в воде. Иногда, особенно ни к кому не обращаясь, он, улыбаясь, заявлял:

— Ох, и нравится мне эта жизнь! — Ну. что тут скажешь, нашел уральский паренек себя. Отличали Ухо обстоятельность и рассудительность. Любил он умные разговоры про тюрьму, про волю, ну и вообще…

Однажды после ночного стояния на «шнифтах», а дежурил он на своем посту крайне добросовестно, так что ни один милиционер не мог незаметно прокрасться к дверям камеры, вышел Ухо на утреннюю проверку, прикрывая все время лицо. Что-то он на голове соорудил из шапки и шарфа, да так ловко, словом — конструкция эта закрывала аккурат пол-лица. Проверка прошла без приключений, и вместе со всеми уральский паренек вернулся назад в камеру, а вернувшись, скинул шапку, отбросил шарф и гордо обозрел «хату». Половину правой стороны лица занимала свежая татуировка. Нечто не очень аккуратное, но обстоятельно жирное, вытекало из волос и почти полностью охватывало правый глаз и скулу, заползая на лоб и щеку. Татуировка отдаленно напоминала рисунок, какой украшает рожу американского боксера Тайсона. Однако Тайсон это все же Тайсон, опять же негр, черное на черном… и делали его рисунок явно не в российской тюрьме, притом примитивной, самодельной машинкой для изготовления наколок, переделанной из машинки для бритья (такое, наверное, никакому американцу в голову не придет), да и краска в случае с Тайсоном явно не жженка, смешанная с мочой… Через пару дней лицо у Уха воспалилось, кожа начала гнить. Ну ладно еще где-нибудь на теле, куда ни шло, тоже конечно, плохо, но все же не видно, а тут прямо на роже…

Что стало дальше с этим уральским Ухом неизвестно. «Система» поглотила его, как она это делает со всеми.

Пришел солдат с войны. Пришел и решил на заработанные буквально своей кровью деньги прокатиться в Москву. Сам был он родом из-под Белгорода и Москвы никогда не видел. А действительно, в самом деле, почему не съездить в столицу нашей родины? Воевал он честно, хорошо воевал, получил даже награду за храбрость — нож с дарственной надписью. Нож этот — знатная вещица, побольше, чем у Рембо будет, понавороченней и посерьезней, да и солдат не Рембо — все по-честному, с «чехами» воевал, а «чехи» это тебе не вьетнамцы, понимать надо. Приехал солдат в Москву и, как водится, выпил. А выпив, потянула его нелегкая или же, наоборот, легкого поведения дама куда-то в область. Сели они на электричку, и повез электрический поезд эту парочку куда-то вглубь Московской области. По дороге, конечно, усугубляли, ну не терять же время даром! Большое количество спиртного, особенно упавшее на голодный желудок, производит с людьми разные шутки. Мозги, бывает, съезжают набекрень, а тут человек с войны вернулся, и так-то с головой беда, а тут еще водка… словом, что-то щелкнуло в башке у солдата и «прикопался» он к какому-то брюнету в вагоне. Серьезно «прикопался», обстоятельно, нож свой наградной даже достал и про свою нелюбовь к чеченцам стал ему рассказывать, при этом демонстрируя свой тесак в непосредственной близости от лица брюнета. Нож острый, брюнет даже палец обрезал о лезвие, отдаляя его от своего лица. Смертоубийства не случилось. Солдат был, конечно, на взводе, но не убийца. Вскоре надоела ему эта бодяга, плюнул он и ушел в соседний вагон горевать, а может быть, допивать и с дамой общаться. Через три остановки прямо в этом вагоне солдата взяли.