Юрий Щекочихин - Армия жизни

Кто они? Как поступят? К каким поступкам готовы?

Слишком поздно говорить с ними, когда дух стаи, а не человеческое дыхание сплотит их. Слишком поздно убеждать их в чем-то, если не убедили день, месяц, год назад, в шестом классе, в раннем-раннем детстве. Да и наносить ответный удар — тоже поздно. Найдут следующего. Кто послабее.

Сейчас они идут навстречу, и ветер раскачивает фонари над засыпающей улицей. Они все ближе и ближе.

И вот мы сошлись. Встретились.

В условленный час я вышел из редакции, пересек двор и оказался в соседнем переулке.

Ребята, как мы и договаривались, уже ждали. Их было пятеро.

Саша.17 лет, работает лаборантом, высокий, со взглядом внимательным, улыбкой понимающей: «Да, „Литгазету“ читаю».

Леня.16 лет, учится в ПТУ. Типичный, как мы пишем, современный подросток — джинсы, куртка с какой-то наклейкой на непонятном языке, некоторая разболтанность в движениях, будто тут же готов он запрыгать в модном сейчас в их, подростковой среде, танце.

Сергей.16 лет, учится в ПТУ. Белая рубашка, галстук, вид серьезный, взрослый, знает, что идет на серьезное дело, готовится к нему.

Володя.15 лет, школьник. Плотный, хмурый, смотрит исподлобья, такого разговорить будет трудно.

И, наконец, тринадцатилетний Миша — самый младший и маленький, просто какой-то ребенок, кажется, свистни ему сейчас, побежит играть в «войну», а не просиживать время на каком-то заседании.

— Ну что, ребята, пошли?

— Это, наверное, будет интересно и для вас и для нас, — ответил Саша.

Мы вошли в наш редакционный подъезд.

— Здесь можно снять пальто, — сказал я, показав на нашу раздевалку.

— А не украдут? — спросил Саша.

— Да вроде не должны, — ответил я.

Поднялись на второй этаж, я открыл дверь и — замер от удивления. Комната, где обычно проходят наши пресс-клубы, была заполнена до отказа.

Вот как, оказывается, была интересна эта встреча сотрудникам «Литгазеты». Я даже и не подозревал. Хотя уж кого-кого, а подростков-то все видят ежедневно, не говоря уж о том, что у большинства моих коллег свои такие же, как те, которых я привел.

Или что: такие уж были диковинные эти ребята из соседнего переулка? Или слишком мало вообще мы разговаривали с представителями младших поколений? Или слишком много накопилось вопросов? Что же не дорассказали все мы своим знакомым подросткам? О чем не дорасспросили?

Десятки глаз с напряженным вниманием смотрели на наших гостей, а наши гости — испуганно, как мне показалось, остановились на пороге.

— Не бойтесь, ребята. Все свои. Журналисты и еще несколько гостей: врач, ученый, милиционер.

— Я люблю милицию, — попытался съерничать маленький Миша (видимо, от смущения при виде такого количества взрослых людей).

Ребята сели вокруг стола, за которым в обычные дни сидит редакционная коллегия, и пресс-конференция началась.

Вопрос к Мише:Скажи, кто твои родители?

Миша:Я живу вдвоем с матерью.

— Мама кем работает?

— Не знаю.

— Как это? Твоя мама чем занимается?

— Деньги зарабатывает. Где — не знаю.

— Тебе не интересно, где работает мама, за что она получает зарплату?

— Неинтересно. Мы с ней не говорим об этом.

— У тебя нормальные отношения с мамой?

— Что, я должен за матерью с палкой гоняться, когда она приходит с работы, и спрашивать, чем она на работе занималась?

Ведущий:Так. Стоп. Предлагаю не нападать на самого маленького. Дадим ему передохнуть. Мне кажется, было бы интересно спросить у Лени, с кем он и его группа вела борьбу на соседнем с нами бульваре.

Леня:Мы боролись с волосатиками, у них длинные волосы.

— А чем они вам помешали?

— Это наш район. Идешь, а тебя останавливают и спрашивают закурить. Отвечаешь, что у тебя нет сигарет, а тебе: «Может, все-таки, поищешь?»

— То есть, Леня, ты хочешь сказать, что эти длинноволосые вели себя по отношению к вам агрессивно?

— Да.

Ведущий:Леня, ты пользуешься нечестным приемом. Мои коллеги — узкие специалисты в своих вопросах и могут тебе поверить. Длинноволосые, то есть хиппи, как они себя называют, да? А вы себя называете «рокерами»?

— Ну да.

Ведущий: Они вряд ли так затерроризировали тебя и твоих приятелей, что вы — в испуге! — решили собраться и отстоять свою независимость. Скорее, все было наоборот. Вам не понравилось, что они собираются в вашем районе, да? Вы напали на них, потому что они не похожи на тебя и твоих друзей?

— Да. Не понравилось. Один наш парень пришел и сказал, что они снова на бульваре сидят.

— И сколько их было?

— Их было человек шесть, а нас было пятнадцать.

Ведущий:Вы подрались с нимиили просто их прогнали с бульвара?

Немного подрались, а потом сказали: «Не собирайтесь здесь, пожалуйста». Они нас поняли и сказали: «Хорошо, не будем».

Ведущий:Прямо так и сказали: «Пожалуйста»?

Все, в том числе и Леня, засмеялись.

Саша:Я могу прокомментировать этот эпизод с социальной точки зрения.

Комментарий Саши сводится к довольно толковому, хотя и многословному пересказу научно-популярных статей по социологии с употреблением терминов: «эффект толпы», «лидерство», «противоборство групп» и т. д. Потом, в ответ на чью-то взрослую реплику из зала: «Да ты философ», замечает:

— Мне говорят, что у меня есть склонность к философии, но меня эта склонность не устраивает: я там буду мало денег зарабатывать. Я хочу стать специалистом в области радиоэлектроники. Вряд ли из меня получится хороший философ, а радиоэлектронщик может получиться. В этой профессии отчитываются не словом, а делом.

— Саша, когда у тебя будет много денег, что ты будешь делать?

— Я рос в семье, где мне приходилось самому зарабатывать себе деньги.

— Извини, но если ты пригласишь девушку в кино или в кафе — сколько ты денег потратишь?

— На девочек у меня нет денег. Повторяю, я рос в таких условиях, что мне нужно было на все зарабатывать себе самому. Мне приходится начинать с нуля. Допустим, мне надо купить рубашку сейчас. Пока рубашка для меня роскошь. Спросите у ребят, какой вид у меня был год назад. Брюки были на десять сантиметров короче, чем нужно, и мне было стыдно ходить в таких брюках по улице.

— Погоди, не понимаю… А почему у тебя не было нормальных брюк? Тебе не покупали, что ли?

— От отца шли алименты до ста рублей в месяц, но мать их мне не давала. Считала, что мне это ни к чему.

— Так было год назад. А какие сейчас взаимоотношения с матерью?

— Отношения хорошие, но только благодаря нашему инспектору по делам несовершеннолетних. Сейчас мать заставили отдавать деньги, которые приходят от отца…

— Не понимаю… Вы живете с матерью вдвоем, но как бы отдельно. Так что ли?