Холли Борн - Все места, где я плакала

У меня отвисла челюсть.

– Что?

– Я не смогу сосредоточиться на музыке, если буду беспокоиться о том, что ты можешь съехать с катушек.

– Но… – не плакать, не плакать, не плакать, – …но мы всегда ходим на концерты друг к другу!

– Да, но в этот раз, пожалуй, не стоит, – сказал он окну.

Я почувствовала, что достигла совершенно нового уровня отвращения. Так злилась на себя, так ненавидела. Почему бы просто не держать рот на замке? Почему бы просто не съесть эти чертовы оладьи и не насладиться тем, что у нас снова все по-прежнему? Должно быть, я сошла с ума, раз ревную, при том что он терпит меня. Разве, если бы у него была другая, он стал бы так делать?

– Мне действительно нужно провести немного времени одному, Амели. Тебя слишком много, понимаешь? Это несправедливо по отношению ко мне.

– Ты хочешь расстаться?

Нет.

Нет, нет, нет, нет, нет.

– Я этого не говорю. Господи! Перестань драматизировать. Мне просто нужна дистанция…

Дистанция? Какая дистанция?! Мы почти не виделись. Я подумала о том, как ужасно, наверное, себя веду, раз ему нужно от меня отдохнуть. Я самый надоедливый человек во вселенной.

– Если это то, что тебе нужно… – пролепетала я срывающимся голосом.

– Только не начинай снова плакать, ладно? Ты мной манипулируешь.

Я сглотнула. Сжала губы. Моргнула и посмотрела вверх. Сделала именно то, что от меня требовалось.

– Окей.

– Перестань плакать!

– Я не плачу.

– Послушай, все в порядке. Я позвоню тебе, хорошо?

– Окей.

– Ты сейчас ведешь себя нагло.

Крепче сжала губы. Покачала головой.

– Нет, – машинально ответила я. – Тебе нужна дистанция. В этом есть смысл.

Риз протянул руку и погладил меня по голове, как собаку.

– Я знаю. Всего хорошего, малышка. Люблю тебя. Ты такая милашка.

Он сказал это, уже вставая и уходя, уже разговаривая по телефону, проверяя сообщения от Иден.

– Надо бежать, пока.

Я смотрела, как он уходит, и продолжала глубоко дышать, пока не достала телефон дрожащими руками. Десять минут до моего урока музыки.

«Встань с дивана», – сказала я себе. И мне это удалось. «Уходи из кафе». И мне это удалось. Я не плакала. Просто разбила путешествие от «Бо Джанглс» до колледжа на крошечные отрезки, чтобы пройти его. «Ты можешь добраться до этого уличного фонаря без слез? Да, можешь, молодец. Ты можешь дойти до почты, не крича во всю глотку? Ну вот, поздравляю. Смотри, ворота колледжа. Я хочу, чтобы ты добралась до них без того, чтобы колени подогнулись и ты рухнула на землю. Вызов принят, говоришь? Отлично сработано. Ты сделала это. Дай пять. Теперь еще один вызов: просиди свой урок музыки, не умерев».

Я рухнула в этот самый угол, только класс тогда не пустовал. В комнату ворвалась миссис Кларк и начала объяснять нам курсовую работу, а я попыталась забыться на уроке. Всегда можно было уйти в музыку, но ты затуманил мой разум и отобрал эту способность. На самом деле, я начала понимать, что ты затмил каждую частичку меня, которая делала меня собой. В этой истории нет ничего, что не касалось бы тебя. Я была разрушена. Мои друзья, мои хобби, мои причуды – все, что делало меня интересной, или счастливой, или просто кем-то, кого вы хотели бы знать, ушло. Меня разгладили до плоского камня, на котором было высечено твое имя.

Я шмыгнула носом. Моргнула, глядя в потолок. Пробормотала себе под нос, что должна взять себя в руки. Задержала дыхание. Сделала все возможное, чтобы не заплакать, но шлюз был готов открыться, а плотина – прорваться.

– Самая трудная часть композиции будет… – говорила миссис Кларк, пока одинокая слеза скатывалась по моей щеке. Я вытерла ее, надеясь, что никто не заметит. Но еще одна покатилась из другого глаза. Я не могла перестать шмыгать носом. Люди начали оглядываться. Я вытерла нос о свитер и продолжала стирать слезы, когда они появлялись.

«Пожалуйста, перестань плакать», – умоляла я себя. Не здесь, не перед всеми. Только не снова.

Но кап, кап, кап … Вскоре я уже не могла себя сдерживать. Слезы капали на мою тетрадь, заставляя чернила расплываться и размазываться, а бумагу – пузыриться.

– Вы будете оценены не только за качество вашей композиции, но и…

Разговор все время крутился у меня в голове.

«Знаешь, ты немного перебарщиваешь».

«Мне просто нужно пространство».

«Ты такой манипулятор».

Я проливала слезы обо всем, в чем меня обвинял Риз. Верила всему, что он говорил обо мне. И в тот момент не чувствовала ничего, кроме сочувствия за то, что парню приходится терпеть меня. Бедный, бедный Риз, ведь он имеет дело с сумасшедшей, ненормальной, неуверенной в себе, скучной мной – когда может быть с такими девушками, как Иден. Девушками, которые заставляли его сиять.

Кап, кап, кап, кап. В моей тетради уже появился целый бассейн. В нем можно было научить детей плавать, и им обязательно понадобились бы нарукавники. Парень рядом со мной, Майкл, постоянно оглядывался, когда я шмыгала носом. Он заметил, как слезы падают на мой стол. Я больше не могла это выносить, собрала вещи и запихнула их в сумку.

– Миссис Кларк, мне нужно выйти. Я не очень хорошо себя чувствую.

– Ты в порядке, Амели? – спросила она, заметив потоки слез, но ничего не смогла с этим поделать посреди урока.

Я вышла из комнаты прежде, чем успела ответить. Бросилась в туалет и – да, вы уже догадались – заплакала.

Я читаю твое сообщение. И впервые в жизни происходит невообразимое. Мне немного жаль Иден. Скорее сочувствие, чем ревность.

Так долго я считала ее своим заклятым врагом, своей идеей фикс. Я была одержима ею почти так же, как тобой. Спрашивала себя, почему я не похожа на нее? Почему так ужасно похожа на себя? Почему не могла стать спокойной, хладнокровной и веселой, такой, какой была она, а я явно не могла? Я ненавидела Иден, считая, что она намного лучше меня во всех мыслимых отношениях.

Я была такой сумасшедшей. Как ты и сказал…

– В этом нет ничего такого, – сказал ты.

– Прекрати свою паранойю, – сказал ты.

– Почему ты так не уверена в себе? – сказал ты.

– Я могу просто дружить с другой девушкой, – сказал ты.

И мне интересно, Риз. Я часто задумываюсь.

Она видит во мне угрозу? Задает тебе те же вопросы? Стала ли я ее идеей фикс?

Мое чутье подсказывает: возможно.

Возможно, теперь, когда у тебя есть она, ты скучаешь по мне. Возможно, спрашиваешь ее, почему она не может быть более спокойной, и – абракадабра! – внезапно она чувствует себя неуверенно и как будто сходит с ума. Потому что, знаю, ты шепчешь ей, что не о чем беспокоиться, когда речь заходит о твоей сумасшедшей бывшей девушке. В то время как, судя по сообщению в моем телефоне, ей есть о чем беспокоиться.