Николь Уильямс - Полёт

Сдерживая себя, я медленно набрала в грудь воздух и лишь потом решилась на ответ.

– Аналогичный вопрос: что за бред? – спросила хоть и без враждебности, но искренне недоумевая, что заставило Джуда купить такой дом.

Покачивая головой, Джуд ответил не сразу. Мы оба старались держать своих чертей в табакерке.

– Я снял этот дом до тех пор, пока не поступит первый большой гонорар. Тогда хозяин продаст мне его и полностью обставит. – Ты еще не видела лагуну и теннисный корт. Они за домом.

– Лагуну? Теннисный корт? – Меня мутило все сильнее и сильнее. Я снова напомнила себе: Джуд старается, потому что любит меня. Он не хочет меня бесить. Я снова прикусила язык. – Джуд, нам с тобой всего двадцать один год.

– В двадцать один год мы с тобой миллионеры, – добавил он, пожав плечами. – Раз в двадцать один год я могу покупать тебе все, что угодно, я буду покупать. Я хочу сделать тебя счастливой, Люси. На остальное мне плевать, – заявил Джуд и ткнул в меня пальцем. – Тебя. Счастливой. Навсегда.

– Счастливой? – повторила я, скрещивая руки на груди. – Думаешь, это сделает меня счастливой? Откуда такие мысли? Из «Как осчастливить женушку-золотоискательницу: руководство для идиота»?

Я пыталась сдержаться и прикусить язык, но, очевидно, лимит сдержанности уже исчерпан.

– Будь я золотоискательницей, охочей до денег, наверное, это, – я обвела холл руками, – осчастливило бы меня. Но я не такая, Джуд. Я не такая!

Что я наговорила? Из-за чего разозлилась?

Растерянность на лице Джуда сменилась злостью.

– Да, Люси, ты не такая. В последнее время я чувствую, что не способен сделать тебя счастливой. Может, ты просто не хочешь счастья.

Не слова, а пощечина… Я попыталась напомнить себе, что этот дом – символ любви Джуда ко мне. Но мой бешеный темперамент уже сорвался с поводка, и обуздать его не получалось.

– Вот тебе совет: если решил кого-то осчастливить, подумай сначала о том, что этому человеку нужно для счастья, а не о том, что тебе нужно, чтобы он хотел.

Джуд сплел пальцы на затылке и отвернулся от меня.

– А вот совет тебе: когда к тебе стучится счастье, нужно впустить его.

Я вздрогнула.

– С каких пор дом в Южной Калифорнии, купленный без моего ведома, и счастье – это одно и то же? Я живу в Нью-Йорке, Джуд. В Нью-Йорке.

– Ты проживешь в Нью-Йорке еще год, – уточнил он, глядя в стену с таким видом, словно хотел разбить об нее голову. – Как только закончишь учебу, ты сможешь переехать сюда, ко мне.

Нет, это не пощечина. Это удар. Удар под дых. Откуда столько непонимания? С чего Джуд решил, что имеет право планировать мою жизнь, не советуясь со мной?

– Я могу переехать из Нью-Йорка сюда к тебе? В Калифорнию? В этот особнячок а-ля «Плейбой»? – Кто тебе сказал, что я сорвусь с места и переберусь в этот край силиконовых титек и фальшивых улыбок?

Взглянув на Джуда, я было подумала, что это я ударила его под дых.

– Ты же согласилась выйти за меня. Ты же позволила надеть кольцо тебе на палец, – проговорил Джуд спокойно и медленно. Так медленно, что мне стало страшно.

– Услышав от меня «да», ты решил, что я охотно, нет, с удовольствием… брошу свои мечты, планы, надежды и так далее, чтобы осуществлять твои? – заорала я. – Похоже, я пропустила что-то важное!

Джуд закрыл глаза.

– Лю-си, что ты хочешь? – спросил он, и у меня душа ушла в пятки. По слогам он мое имя произносит, лишь когда зол или обижен. – Потому что я явно что-то не усек. Ну, говори. Какого. Хрена. Ты. Хочешь?

– Хочу закончить учебу. Я учусь для того, чтобы танцевать. Знаю, звучит безумно, но я хочу после окончания учебы именно танцевать.

Я не отваживалась посмотреть на Джуда. Я ведь не желала обижать его, я искренне желала обратного. Когда делаю ему больно, я себя просто ненавижу.

– Ясно, ты хочешь танцевать. – Джуд вытянул руки по швам. – Хорошие новости, Люси. Ты можешь танцевать в Сан-Диего. Проблема решена.

– Нет, не решена! – фыркнула я. – Если бы я хотела раз в год танцевать «Лебединое озеро» на уровне сраного любительского театра, я осталась бы здесь. Но я целых пятнадцать лет вкалывала не для того, чтобы плясать в тупых постановках для храпящих пенсионеров, которые заплатили по десять баксов за билет.

Джуд морщил лоб все сильнее.

– На что ты намекаешь? Что после окончания учебы ты хочешь остаться в Нью-Йорке?

Неужели мы раньше не говорили об этом? Видимо, слишком упивались настоящим и страдали от прошлого, чтобы смотреть вперед. О будущем наших отношений мы не задумывались.

– Мне нужно в Нью-Йорк, в Париж, в Лондон… – проговорила я, пожав плечами. – Туда отправляются те, кто хочет танцевать.

Я чувствовала, как внутри Джуда разгорается пожар от вопросов типа «какого черта?!», какими терзалась сама. Почему мы раньше не подумали, что наши планы на будущее могут не совпасть?

– Черт, Люси, меня отобрали не «Джетс» и не «Джайантс». И не команда Европейской лиги. – Он покачал головой. – Меня отобрали «Чарджерс», значит, на какое-то время я застряну в Сан-Диего.

– Знаю, – кивнула я.

– Что ты знаешь?

– Знаю, что ты в Сан-Диего. И знаю, что я в Нью-Йорке.

Мне хотелось – нет, мне срочно требовалось на несколько часов взять тайм-аут, чтобы обдумать, что делать дальше. Свои приоритеты я знала – Джуд был важнее танцев. А вот я? Я для него важнее футбола?

Похоже, что нет. Вообще-то Джуд не раз доказывал, что я у него на первом месте, только все эти новшества – дом, машина – начинали меня беспокоить. Мне хотелось как следует все обдумать, но под его пристальным взглядом я делать этого не могла. А в этом особняке, накачанном стероидами, и подавно.

– Что получается, Люси, где мы остаемся? – Голос у Джуда звучал спокойно, а на лице отражалась усталость. Похоже, ему тоже требовалось время на размышление.

Так где мы остаемся? В Сан-Диего? В Нью-Йорке? Или посередине?

– На перепутье, – ответила я, пожав плечами.

– На перепутье? – повторил Джуд, приближаясь ко мне. – После всех испытаний ты говоришь, что мы на перепутье? А ведь я надел кольцо тебе на палец, и все наши мечты наконец сбываются.

Прежде чем ответить, я сделала глубокий вдох.

– Нет, сбываются все твои мечты. Я над своими еще работаю, так что мы точно на перепутье.

У Джуда на шее проступили вены. Он злился, а я подливала масла в огонь.

– Мы не на перепутье, – процедил он сквозь зубы.

– Еще как на перепутье, черт подери! – огрызнулась я.

Джуд покраснел.

– Мы. Не. На. Перепутье.

– Очень. Даже. Да.

Господи, неужели мы пререкаемся, как подростки? Неужели ссоримся, повторяя слова друг друга?

– Мать твою, Люси Ларсон! – заорал Джуд. – Ничего подобного! Нет, поэтому прекрати говорить про распутье. Лучше вообще прекрати говорить, потому что ты несешь полную чушь!