Ян Росс - БАСАД

Иштван замедлил шаг перед калиткой дворика, окруженного по периметру вьющимися кустами. Внутри виднелись хаотично разбросанные цветочные кадки и кактус в человеческий рост в дальнем углу. Его внимание привлекли осколки посреди дорожки из гравия, делившей двор на два правильных квадрата. Над входом на выгоревшей стене виднелось прямоугольное пятно от некогда светящейся вывески с номером дома. Обломки фонаря и темное пятно красиво дополняли друг друга, придавая картине целостность, завершенность.

Присмотревшись, он заметил на осколках ниточки паутины, уже покрывшиеся бархатистым налетом пыли. И ведь никто не посмел убрать или просто смахнуть битый пластик в сторону, — думал Иштван. Наверняка тут живут особенные люди, отзывчивые и чуткие к неброской красоте.

Постояв, он отправился дальше, отходя медленно и осторожно, чтобы не нарушить резким движением янтарную тишину этого тонкого равновесия. В нечетких размытых гранях, в трещинах и царапинах ему виделись наполненность едва уловимыми смыслами, жизнь и теплота. Время своим касанием смягчало краски, примиряло детали и контуры, утоляло боль и тоску, сквозящую из пустоты зазоров, делая вещи более настоящими, живыми.

Покинув этот заповедник времени, Иштван вышел к знакомому перекрестку. Молодой человек уже смыл пену и теперь насухо протирал лоснящийся на солнце автомобиль большим специальным полотенцем. Иштван закурил и остановился на противоположной стороне улицы. Отгороженный темными стеклами очков, он рассматривал рачительного субъекта, следя за его плавными движениями. Вдруг на Иштвана вновь, но на сей раз более резко и осознанно, нахлынуло прежнее ощущение. Кроме грубой несообразности с окружающим, в этой сцене ясно проступило что-то неприличное, отталкивающее, что-то эротически-извращенное. Поежившись, он передернул плечами, сбрасывая наваждение, отшвырнул недокуренную сигарету и громко произнес:

— Красивая у тебя машина, — непосредственная близость происходящего к заповеднику времени оскорбляла его эстетический вкус, и Иштван едва сдерживался, чтобы не скатиться в откровенное хамство.

Субъект на мгновение застыл и принялся расплываться в гордой улыбке. Когда это самодовольство достигло предела допустимой скулами ширины, Иштван приподнял очки, тоже улыбнулся и произнес, акцентируя каждое слово:

— Феноменально. Красивая. Машина, — подмигнув, Иштван прищелкнул углом рта, отвернулся и направился в сторону ветеринарной клиники.

К его возвращению сеанс реанимации уже почти завершился. Напоследок коту поставили капельницу и поместили в питомник, где он должен был остаться под наблюдением еще несколько дней.

— Какую цену назначит многоуважаемый доктор? — ехидно поинтересовалась Дина.

— А разве это ваш кот? — парировал ветеринар, пожимая плечами.

После затянувшейся прощальной клоунады с пародией на реверансы и нарочито комичными расшаркиваниями Дина, наконец, позволила себя выпроводить.

— Карета подана. Куда прикажете? — Иштван галантно распахнул перед ней дверь машины. — Теперь домой?

— Такой обходительный джентльмен — привозит, увозит. Шикарно! А изначально ты куда направлялся?

— Пожрать… ну, то есть откушать завтрак, если вы изволите продолжать в той же изысканной манере.

— Завтракать, пожалуй, поздновато. Давай-ка лучше угощу тебя обедом.

— Да ладно, Дина…

— Мне как раз рассказали о новом итальянском ресторанчике. Очень хочется взглянуть. Вы не составите компанию пожилой даме?

В небольшом кафе по случаю буднего дня не было никого, кроме молодой официантки, скучавшей у входа в компании своего мобильника. Выбрав столик на улице, они устроились в тени под широкими тентами. В ожидании заказа Дина попыталась возобновить разговор на близкую сердцу каждой женщины тему, но так как на любовном фронте у Иштвана творилась полная неразбериха, отвечал он туманно и уклончиво.

Ничего толком не добившись, Дина решила сменить жертву и стала присматриваться к скучающей особе. Для начала она осведомилась, как ему нравится официантка, и сколько ей, по его мнению, лет. Потом, уловив момент, Дина подозвала ее и принялась заваливать разнообразными вопросами. Радуясь возможности пообщаться, девушка охотно отвечала. Оказалось, что ей двадцать три года, раньше она жила в другом городе, но теперь переехала и учится на дизайнера в одном из местных колледжей. Официантка несколько раз повторила, что ей все очень нравится и что все у нее в жизни очень, ну просто очень хорошо. При этом Иштван представил, как это юное создание подпрыгивает и радостно хлопает в ладоши. Насытившись этим птичьим щебетом, он отвлекся и задумался о своем.

К действительности его вернула резкая перемена тона. Преисполнившись особой доверительности, Дина призналась официантке, что Иштван ее сын. Во дает! — подумал он, не мигая уставившись на соседку. А она как ни в чем ни бывало тараторила дальше. Ее голос был полон триумфа. Она светилась. Поначалу смысл ее фраз лишь обрывками достигал его ошарашенного сознания. Тем временем Дина, расхваливая своего новоиспеченного сыночка, бесцеремонно сватала его бедной девушке.

Околдованная Диной, та неотрывно глядела на Иштвана с глуповатой улыбкой. Дина ликовала. Она выдумывала все новые, более и более несуразные и умилительные истории из его раннего детства и отрочества и, наклонившись к девушке, конфиденциальным тоном, но так, чтобы Иштван тоже мог слышать, нашептывала их ей на ухо. Поудобнее устроившись в кресле и закинув руки за голову, он с восхищением следил за происходящим. Официантка так же радостно кивала и поддакивала, игриво посматривая в его сторону. Исчерпав амурную тематику, Дина попробовала было завести витиеватую беседу о дизайне, но девушка смущенно захихикала и призналась, что она только начала учебу и ничего ни в чем не понимает. Разговор в очередной раз сменил направление, и вскоре наскучившая Дине девушка была отпущена с миром.

Вдоволь натешившись официанткой и слегка подкрепившись, Дина принялась рассказывать о себе. Выяснилось, что по образованию она психиатр, долго работала в большом государственном учреждении и несколько лет назад вышла на пенсию. Избавившись от службы, она почувствовала, что пришло время себя баловать, и стала, по ее выражению, любовно пестовать свои маленькие сумасшествия. Кроме покровительства над кустами и котами, она с недавних пор взяла шефство над птицами, устраивая для них кормушки у себя на балконе и рядом с домом. Дина обожала покупать себе подарки, много читала и наносила светские визиты бесчисленным подружкам.

— Правда, — добавила она с усмешкой, — ни у кого долго не засиживаюсь, потому что все быстро начинают меня раздражать.