Джеймс Хэрриот - О всех созданиях – больших и малых [litres]
- Название:О всех созданиях – больших и малых [litres]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Аттикус
- Год:2020
- ISBN:978-5-389-18908-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Джеймс Хэрриот - О всех созданиях – больших и малых [litres] краткое содержание
К своим приключениям в качестве начинающего ветеринара Альфред Уайт (подлинное имя Джеймса Хэрриота) вернулся спустя несколько десятилетий (он начал писать в возрасте 50 лет). Сборник его забавных и трогательных рассказов «О всех созданиях – больших и малых» вышел в 1972 году и имел огромный успех. За этой книгой последовали и другие. Сегодня имя Хэрриота известно во всем мире, его произведения пользуются популярностью у читателей разных поколений и переведены на десятки языков.
На русском языке книга впервые была опубликована в 1985 году в сокращенном виде, с пропуском отдельных фрагментов и глав. В настоящем издании представлен полный перевод с восстановленными купюрами.
О всех созданиях – больших и малых [litres] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Когда я вошел в гостиную, Хелен уже держала чашку, и мне вспомнилось, как я пил чай в этой комнате с другой девушкой. В тот день, когда приехал в Дарроуби. Но теперь все было совсем иначе.
Во время манипуляций в операционной Хелен стояла совсем близко от меня, и я успел обнаружить, что уголки ее рта чуть-чуть вздернуты, словно она собирается улыбнуться или только что улыбнулась; и еще я заметил, что лаковая синева ее глаз под изогнутыми бровями удивительно гармонирует с темно-каштановым цветом густых волос.
И никаких затруднений с разговором на этот раз не возникло. Возможно, я просто чувствовал себя в своей стихии, – пожалуй, полная раскованность приходит ко мне, только если где-то на заднем плане имеется больное животное; но как бы то ни было, говорил я легко и свободно, как в тот день на холме, когда мы познакомились.
Чайник миссис Холл опустел, последний сухарик был доеден, и только тогда я проводил Хелен к машине и отправился навещать моих пациентов.
И то же ощущение спокойной легкости охватило меня, когда вечером я услышал ее голос в телефонной трубке.
– Дэн проснулся и уже ходит, – сообщила она. – Правда, пошатывается, но на лапу наступает как ни в чем не бывало.
– Прекрасно! Самое трудное уже позади. И я убежден, что все будет в порядке.
Наступила пауза, потом голос в трубке произнес:
– Огромное вам спасибо. Мы все страшно за него беспокоились. Особенно мой младший брат и сестренка. Мы очень, очень вам благодарны.
– Ну что вы! Я сам ужасно рад. Такой чудесный пес! – Я помолчал, собираясь с духом: теперь или никогда! – Помните, мы сегодня говорили про Шотландию. Так я днем проезжал мимо «Плазы»… там идет фильм о Гебридских островах. И я подумал… может быть… мне пришло в голову… что… э… может быть, вы согласитесь пойти посмотреть его вместе со мной?
Еще пауза, и сердце у меня бешено заколотилось.
– Хорошо, – сказала Хелен. – С большим удовольствием. Когда? Вечером в пятницу? Еще раз спасибо – и до пятницы.
Я дрожащей рукой положил трубку на место. И чего я так переживал по этому поводу? Но все теперь было не важно: я снова в игре.
Собачий ревматизм
Для собаки ревматизм – это подлинный кошмар. Конечно, он мучителен и для людей, однако острый приступ способен превратить в остальном здоровую собаку в визжащий, полный ужаса, скованный неподвижностью комок.
Животные с развитой мускулатурой страдают сильнее, и мои пальцы с особой бережливостью ощупывали бугрящиеся трицепсы и ягодичные мышцы небольшого стаффордширского бультерьера. Беззаветно смелый, дружелюбный крепыш, взлетающий высоко вверх, чтобы облизать лицо гостя, сейчас окостенело вытянулся, мучительно вздрагивая и испуганно глядя прямо перед собой. Даже попытка чуть повернуть ему голову вызывала отчаянный вопль.
К счастью, ему было можно помочь, причем быстро. Я набрал в шприц новалгина и сделал укол. Песик, истерзанный кинжальными ударами ревматизма, даже не шелохнулся, когда его кожу пронзила игла. Я отсчитал салициловые таблетки, ссыпал их в коробочку, написал на крышке указания и протянул коробочку хозяину страдальца.
– Когда инъекция подействует, мистер Тавенер, дайте ему одну таблетку. Затем повторите через четыре часа. Не сомневаюсь, что ему тогда будет уже заметно легче.
Миссис Тавенер выхватила коробочку из рук мужа, не дав ему дочесть инструкции.
– Дай я посмотрю! – резко потребовала она. – Ведь давать их ему, конечно, должна буду я.
Вот так она пилила его с той минуты, когда я переступил порог красивого загородного дома среди садов, которые террасами спускались к реке. Пока, помогая мне, он держал голову собаки, жена не давала ему передохнуть. Стоило песику взвизгнуть, как она одергивала мужа:
– Ах, Генри, да не стискивай же бедняжку так грубо! Ты делаешь ему больно!
Она все время гоняла его то за тем, то за этим, а когда он вышел из комнаты, сообщила:
– Во всем виноват мой муж! Он позволял ему плавать в речке. Я знала, чем это кончится!
Во время осмотра вошла их дочь Джулия, и сразу стало ясно, на чьей она стороне. «Да как ты можешь, папочка!» и «Бога ради, папочка!» – так она заполняла паузы, когда ее мать переводила дух.
Супругам Тавенер было под пятьдесят. Он был дородным мужчиной и нажил миллионы на судостроительных верфях Тайнмута, прежде чем сменить дымный воздух заводов и фабрик на этот чудесный загородный дом. Мне он сразу понравился. Я ожидал увидеть сурового промышленного магната, а он оказался мягким, дружелюбным, до странности ранимым человеком и, совершенно очевидно, очень тревожился за стаффордшира.
Миссис Тавенер произвела на меня не особенно приятное впечатление. Улыбки ее были из тех, которые включаются и выключаются механически, а в голубизне ее глаз пряталась сталь. Казалось, она испытывает не столько тревогу за собаку, сколько потребность выместить на муже свое раздражение.
Джулия, уменьшенная копия матери, бесцельно бродила по комнате с надутым видом избалованного ребенка. Переводила пустой взгляд с собаки на меня, равнодушно смотрела в окно на изумрудные газоны, теннисный корт, темную ленту речки за деревьями внизу.
Я в последний раз ободряюще потрепал стаффордшира по голове и поднялся с колен. Когда я убрал шприц, мистер Тавенер положил руку мне на локоть:
– Чудесно, мистер Хэрриот. Мы вам очень благодарны за то, что вы нас успокоили. Признаюсь, я было подумал, что старичку конец наступил, так он визжал. А теперь вам обязательно следует выпить на дорожку.
Рука у меня на локте подрагивала. Этот тремор бросался в глаза, когда он держал голову песика. Болезнь Паркинсона? Нервы? Или просто алкоголь? Да, он явно намеревался налить свою стопку до краев, но едва наклонил бутылку, как дрожь усилилась и виски расплескалось по полированному верху серванта.
– Боже мой! Боже мой! – вскричала миссис Тавенер с интонацией, означавшей: «Нет-нет! Неужели опять?!» А Джулия прижала ладонь ко лбу и возвела глаза к небесам.
Тавенер бросил затравленный взгляд на жену и дочь, а затем улыбнулся, протягивая мне стопку:
– Садитесь, садитесь же, мистер Хэрриот. Думаю, у вас есть время немножко передохнуть.
Мы сели у камина, и Тавенер по-приятельски заговорил о собаках, об окрестностях, а затем перешел на картины, украшавшие стены большой комнаты.
В наших краях эти картины вызвали большой интерес. Многие принадлежали кисти знаменитых художников. Их коллекционирование стало теперь главным интересом в жизни Тавенера. Второй его страстью были антикварные часы. И, глядя на замечательные изделия старинных часовщиков, на изящную антикварную мебель, я без труда поверил слухам о богатствах, укрытых в этих стенах.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: