Дарья Симонова - Пыльная корона

— Но когда друзья становятся вежливыми, они перестают быть друзьями, — задумчиво возражала Руфа. И была в ней какая-то неудобная, больная правда, от которой было неловко отворачиваться.

Именно тогда Надя поставила сочувствие на коммерческие рельсы. Она слишком устала служить для Руфы Мартиной-исповедницей и однажды поставила ей условие: мучаешь меня — так хоть плати! Она была уверена, что будет предана анафеме за такое вероломство. Но Руфина, умевшая быть нежданно кроткой, признала право граждан на оплачиваемые бессонные ночи. И сокрушительно внесла месячный взнос на съемную хату у вокзала, где Надя мыкалась после института. Интересно, что истерики после этого стихли… на время. Тогда и заподозрила Наденька, что должно за каждое потревоженное нервное окончание взимать с народа плату.

Руфина пожалела о брошенном ею милейшем Валерии Михалыче быстро. Как только у него обнаружилась новейшая молодая жена. Молодая жена дала ей должный отпор при нападении в подъезде, и поверженная царица вновь прибежала к верной Наденьке. Та ей на сей раз не открыла. Руфа полночи ревела под окнами, как раненый слон, о том, что подруга у нее стерва и стяжательница. Потом горемычная пьянчужка надолго исчезла — Валерий Михалыч умолил Руфину родню упечь доченьку куда-нибудь подальше. Но спустя годы Руфа неизменно возрождалась, как Феникс, — и казалась на удивление свежей и не тронутой алкогольной коррозией. И привычный кошмар повторялся.

Пока не появился Санни. Ему стоило лишь взять ее под руку и посадить на такси. В свою машину он ее пустить побрезговал. Куда он ее отвез, говорить не стал. А уж если он сам молчит, то расспрашивать его бесполезно. Руфа не возвратилась. Во всяком случае, пока. Перед исчезновением она пыталась раскрутить Наденьку на старую авантюру — вернуть свое мифическое наследство от свекрови. Впрочем, что ожидать от человека, чьи мозги давно съел алкоголь. Ну, трясла она порой копией завещания, которое, конечно же, было аннулировано после развода, — и что с того? Да, матушка Валерия Михалыча, таинственная Марта, действительно имела кое-что. Давным-давно она выходила семнадцатилетнего мальчишку, которому грозила жизнь в инвалидном кресле. Марта, тогда еще молодая, но пытливая медсестра, соскребала по разным медвежьим углам народное целительство, да и в обычной медицине преуспела. Именно из-за сходства со своей маменькой в молодости и заприметил Валерий Михалыч студентку Надежду Особову. От чего Марте — вечный респект.

Благодаря ее волшебным обертываниям и жесткой гимнастике мальчик встал на ноги. Причем в обоих смыслах — пошел на своих двоих и нажил состояние. Он благородно не забыл свою спасительницу… далее начинались какие-то сказки венского леса, в которые Наденька никогда не верила. Она полагала, что все куда проще. Марта, как бережливая и разумная мать, многие лета копила свои грошики куда-нибудь в чулок, потом присовокупила оставшееся от покойного мужа — вот и получилось сыночку наследство. Сыночек купил квартирку, по тем временам кооперативную, а после развода должен был ее распилить на две части и поделиться с Руфиной. Сие гласило мифическое завещание — квартира вроде как была собственностью Марты. Секрет особого расположения свекрови к невестке-пьянице шит белыми нитками, и даже копаться в этих мотивах лень. Закрепить родство с аристократическим семейством! Чистой воды пьяный бред. Не было и не могло быть такого завещания.

Главным же было не потерять чудные руки Санни, окутывавшие покойной тихой радостью. И отпущением грехов. Все пресловутое наследство Марты — удобная легенда, которая давно была пущена в дело Наденькой. Она просто ее не отрицала — и в этом был свой резон. Сказка о наследстве отвлекала Руфу от агрессии. Упоминание о благосклонности Марты успокаивало ее, пьяную, как пустышка младенца. А если по-честному, то… будь у Наденьки хоть малейшая возможность поживиться за счет Руфины, она бы воспользовалась шансом, не задумываясь. И это была бы справедливая плата за некогда оказанное соучастие в грезах! Руфа, конечно, чуяла сквозь вуали заблуждений вероломство — у алкашей нейронная интуиция. С ней бы в космос летать, но целеполагание слишком слабое, и полеты большей частью завершаются в ближайшей луже. И потому Руфа шла за справедливостью именно к той, кто ее аккуратно и даже с моральными на то основаниями предал бы. Наденька даже поначалу заподозрила в том некий хитроумный план: прийти к ней за помощью в вызволении денег, которые она сама с удовольствием присвоила бы! Ход конем. Но где уж пьянчужке до таких хитроумных комбинаций… А тут еще другая Валерина супружница объявилась. С глупой конспирацией — небылицей о крахе мифического брака. Можно подумать, Руфина, сгоравшая от ревности, не заполучила фото своей юной соперницы, чтобы потом изводить Наденьку просьбами «как-нибудь выкурить эту стерву из моего дома». Квартиру Валеры Михалыча Руфа в свете своих завещательных заблуждений считала своей… Словом, благодаря всей этой возне Надежда хорошо представляла, как выглядит юная злодейка Ева — теперь уже, конечно, не юная, но она мало изменилась. Вот змея! И вероятно, обзавидовавшись Евиной резистентности к бес пощадному времени, Наденька окончательно поддалась теории заговора. Что, если две враждующих стороны, Руфа и Ева, решили объединиться против третьей?! Быстро сориентировавшись прямо во время неспешнего разговора, Надежда Особова подсунула неумелой интриганке лисоньку Арину. Уж гейша не гейша, а навести тень на плетень, всех запутать и мимоходом сама запутаться умеет.

А ведь это и нужно для грамотного ведения дел — подчиненных, противников и конкурентов динамично и деловито запутать, всем подсовывать части от целого, следствия, а не причины. Истинную же картину происходящего, ключи и пароли, ядерные чемоданчики и шифры держать при себе.

Каждая девочка помнит свое первое розовое платьице. Шелковое, с бусинками вместо пуговиц. Примерно такие фразочки-бантики предлагалось сочинять мне для привлечения покупателей методом перекрестных ассоциаций. Кажется, так это называлось… Когда заказов на гейшу не было, — а их почти все время не было, — я выполняла тягостную роль помощницы всех и вся. «А по-моему, смысл есть только в перекрестном опылении», — однажды сострил насмешливый голос за тонкой перегородкой. Очень похожий на твой голос. Впрочем, к подобным галлюцинациям я уже привыкла. К Надьке-начальнице вечно кто-нибудь приходит. А тогда все как раз обсуждали эффективность внутренней тизерной рекламы. То есть всех этих заигрываний с покупателем — сначала всюду развесить загадочные сентентеции, а через неделю расшифровать их. Меня даже развлекали эти писульки про платьишки и прочие нежные архетипы. Иногда.