Софи Кинселла - Шопоголик и Рождество [litres]

– Бекки? – Чувствую, как его теплые руки обнимают меня. – Бекки! Боже мой! Что случилось?

– Ой, привет. – Я поскорее вскидываю голову и начинаю тереть лицо. – Все хорошо. Просто… Все отказались приходить к нам на Рождество, и я немного… ну, расстроилась. Но все будет хорошо.

– Отказались? – в замешательстве смотрит на меня Люк.

– Да. Они все отменили.

– Кто отменил?

– Да все. Мама и папа, Дженис, Сьюзи… Джесс…

На пару мгновений Люк как будто теряет дар речи. А затем мягким папиным голосом, каким обычно обращается к Минни, просит меня:

– Бекки, давай на минуточку выйдем на кухню.

Мы уходим в кухню, закрываем за собой дверь, и тут он оборачивается и начинает орать:

– Какого хрена? Какого хрена ? Расскажи все с самого начала. Что тут стряслось?

– Ну… – лепечу я. – Сначала Джесс прислала сообщение, что не сможет прийти по личным причинам. Потом позвонила мама и сказала, что они с папой заболели. Дженис заявила, что хочет просто тихо посидеть с Мартином дома. А Сьюзи – что они все же решили ехать к дядюшке Руфусу.

– В голове не укладывается, – бормочет побледневший как мел Люк. Никогда еще его таким не видела. – Никто не отказывается от приглашения в гости в сочельник. Так не поступают.

– Пускай не приходят, если не хотят, – несчастным голосом отзываюсь я.

– Да ну на хрен! – взрывается Люк. – Нет уж, пускай хотя бы объяснятся. Бекки, я такое молча глотать не собираюсь. Не собираюсь. Ты с ног сбилась, устраивая для них праздник. Я не позволю им так с тобой поступать.

– Ты тоже помогал, – справедливости ради замечаю я, но Люк качает головой.

– Я и сотой доли не сделал. Это полностью твое детище. Твое творение. Твоя заслуга. И ты такого отношения не заслужила . – Он хватает мобильный и начинает набирать номер. А затем, нахмурившись, бросает: – Автоответчик… Привет, Джейн! Это Люк. Будь добра, перезвони мне.

Такие же сообщения он оставляет Сьюзи, Дженис и Джесс, а затем с озабоченным видом откладывает телефон. И кухня вдруг начинает казаться мне такой мрачной. Будто за окном вовсе и не Рождество.

– Хочешь кофе? – наконец, спрашивает Люк. – Или чего-нибудь выпить?

Я в апатии качаю головой. Люк кивает, но все же идет включать чайник. По дороге замечает перевернутую картонную коробку на стойке, поднимает ее и в ужасе отпрыгивает.

– Боже праведный! А это еще что такое?

– Вегетарианская индейка, – уныло отвечаю я. – Ее зовут Свинка Пеппа.

– Ясно.

Люк явно пытается сообразить, что все это значит, а затем, сдавшись, просто снова накрывает индейку коробкой. Наливает себе кофе и принимается пить его мелкими глотками.

– То есть лично ты ни с кем из них не говорила? Объясни мне еще раз.

– Говорила с мамой и Сьюзи. У Сьюзи был очень странный голос. Фальшивый какой-то. Совершенно на ее не похожий. Люк, мне кажется, что-то произошло, – горестно всхлипываю я. – Не думай, что это паранойя. Они все позвонили друг за другом, в течение десяти минут. Как будто… забастовку объявили.

Люк, глядя в пространство, медленно выдыхает. Он больше не злится, теперь он задумчиво хмурится.

– Но с какого перепугу им отменять Рождество?

– Не знаю! – всплескиваю руками я. – Я всю голову уже сломала. Может, все из-за Фло? Или какой-то другой размолвки? Может, они тайный чат в вотсапе создали? У меня такое чувство, что все они знают что-то, чего не знаю я, – наконец, заключаю я. – Вот что мне кажется. И никто ничего не желает мне объяснить.

Люк с минуту молча пьет кофе, затем поднимает глаза на меня.

– Ладно, – говорит он. – Кто из твоих родственников чаще всего говорит то, что думает?

– Джесс, – ни секунды не колеблясь, отвечаю я.

– Вот именно. Джесс. У нее мы все и выясним. – Он снова хватается за мобильный и подносит его к уху. – Автоответчик. Какой у нее домашний номер?

– Наш же, – напоминаю я. – Номер мамы и папы в Оксшотте.

– А, ну конечно, – он набирает другой номер, снова подносит трубку к уху и объявляет: – Занято. Значит, она дома. – Затем распахивает кухонную дверь и кричит: – Минни! Зайчик! Надевай сапожки. И пальто… Мы едем к тете Джесс. – А потом, выставив вперед подбородок, оборачивается ко мне и добавляет: – И не уйдем от нее, пока она нам все не объяснит.

До Оксшотта мы добираемся за полчаса, и чем ближе подъезжаем к дому, тем туже скручивается мой желудок. Я ожидаю худшего. Хотя что может быть хуже?

Все договорились праздновать Рождество вместе, но без нас, потому что они нас внезапно возненавидели. Нет, всегда ненавидели. Вся наша прежняя жизнь – сплошное притворство. Боже, нет, такого быть не может. Все-таки у меня слегка разыгралась паранойя.

Мы паркуемся, молча вылезаем из машины, подходим к дому, и Люк звонит в звонок. Я втайне надеюсь, что нам не откроют, но через пару мгновений дверь распахивается. На пороге стоит Джесс.

– Привет. – Она переводит взгляд с Люка на меня. – А я вас не ждала.

– Ага, – коротко отзывается Люк, – а мы не ожидали, что все в последнюю минуту откажутся приходить к нам на Рождество. Можно войти?

– Да, – помолчав, отвечает Джесс и, не произнося больше ни слова, ведет нас в гостиную.

Комната выглядит точно так же, как и всегда. Джесс не привнесла в нее ничего своего, если не считать книг по геологии на журнальном столике, свернутого мата в углу и таких здоровенных гантелей, каких я до сих пор и не видывала. Мы все садимся, я включаю Минни продолжение «Снеговика» на айпаде. А затем Люк оборачивается ко мне, взглядом призывая заговорить.

– Джесс, – начинаю я. – Знаю, ты написала, что не придешь к нам по личным причинам. И я отношусь к этому с уважением. Правда. Но вряд ли можно считать случайным совпадением то, что все решили отказать нам одновременно. – Голос у меня начинает срываться. – Это как-то странно. И… обидно. Хочется понять, что же произошло.

В гостиной повисает тишина. Джесс смотрит на меня пристально, будто пытаясь разгадать мое настроение.

– Ты расстроена, – наконец, заключает она.

– Да! Конечно, я расстроена!

– То есть ты не вздохнула с облегчением?

– Что? – ахаю я. – Да все мое Рождество пошло прахом! С чего бы мне вздыхать с облегчением ?

Снова воцаряется молчание. Джесс переводит взгляд с меня на Люка, будто следуя какому-то внутреннему алгоритму. А затем, нахмурившись, заявляет:

– Люк, все пошло наперекосяк. Ты должен честно рассказать Бекки о том, что сделал.

– Люк? – растерянно повторяю я, затем резко оборачиваюсь к нему. – Люк?

– Я не понимаю, о чем ты, Джесс, – в замешательстве отзывается Люк. – Что я сделал?

– Я про твой имейл, – прямо говорит Джесс.

– Какой имейл?

– Который ты отправил Сьюзи. Она переслала его нам всем. Мы все его читали.