Йозеф Кебза - Высота

— В жизни не все поддается объяснению, — миролюбиво ответила Бланка и замолчала.

— Да-да, вы правы, — живо откликнулся Ян. — Мне нравится, когда человек испытывает сам себя.

Он достал красную коробку сигарет «Люкс». Взглянув в зеркало, заметил, что Итка нахмурилась. Радек сидел рядом, почти упираясь коленками в подбородок.

Бланка не взяла предложенной сигареты и спросила:

— А вы чем занимаетесь?

Владар, минуту помолчал, раздумывая, следует ли говорить правду, но, поскольку она была с ним откровенна, решил поступить так же:

— Я военный летчик.

— Пилот?

Владар кивнул.

— Это бы мне очень подошло. Я в свое время хотела летать, но вы знаете, что девушек в армию не берут, тем более в авиацию. Хотелось бы хоть мужа такого иметь…

— Так пожалуйста, я перед вами — со смехом предложил Владар.

— Пока мы не знаем друг друга. Но я бы не отказалась, — ответила Бланка в тон Владару.

Итка в который уже раз пришла в изумление. От нее не ускользнуло, что Радек с Яном решили поиграть с этой девчонкой, к которой явно испытывали симпатию.

И вдруг ей пришла в голову мысль, что она Радеку не пара, что слишком велика разница в их взглядах и представлениях о совместной жизни.

Это испугало ее. Чтобы успокоиться, Итка стала вспоминать счастливые часы, проведенные ими в горах. Радек сказал, что хочет жениться на ней, что она для него дороже всего на свете… А теперь открыто заигрывает с какой-то легкомысленной девчонкой! Подумав еще немного, Итка пришла к выводу, что ее мучает ревность. Она ревнует к девчонке, которая, по всей вероятности, ведет беззаботную, вольную и к тому же опасную жизнь, импонирующую обоим мужчинам.

«Летчики сами такие же легкомысленные!» — подумала Итка. Ей хотелось как-то оскорбить и унизить их, хотя она чувствовала, что не совсем права.

Когда машина подъехала к городку, Итка холодно попрощалась с Радеком и в душе осталась довольна тем, что он воспринял ее холодность с огорчением.

До конца января не было ясно, когда майор Хмелик распрощается со своей эскадрильей. Передача дел потребовала больше времени, чем предполагалось. Наконец последовало распоряжение о сборе всех офицеров эскадрильи.

Зал был забит до отказа. За стол президиума сели капитан Резек, новый командир эскадрильи майор Коларж и Хмелик. Собравшиеся шумели, одни с нетерпением поглядывали на дверь, другие — на часы. Особенно возбуждены были молодые офицеры, которым еще не приходилось видеть ничего подобного.

Майор Коларж, могучий коренастый блондин со смуглым лицом, оглядел зал и встал. И тут же в зал вошли командир части подполковник Кучера и сопровождающие его заместитель по политчасти и начальник штаба полка.

— Товарищи офицеры! — скомандовал резким голосом Коларж и сделал шаг навстречу командиру полка. — Товарищ подполковник, первая эскадрилья сорок восьмого истребительного полка собрана по вашему приказанию…

— Хорошо, — негромким голосом прервал его Кучера. На суровом скуластом лице подполковника не промелькнуло даже тени улыбки, наоборот, весь его облик выражал крайнюю степень серьезности. Он подошел к столу, подождал, пока офицеры усядутся и затихнут, и заговорил: — Товарищи! Мы собрались сегодня для того, чтобы поблагодарить за службу одного из лучших, опытнейших летчиков и командиров майора Хмелика, который по состоянию здоровья вынужден оставить ответственный пост командира эскадрильи и завершить, конечно с болью в сердце, активную летную работу.

Прежде чем я продолжу, прошу почтить минутой молчания память нашего товарища капитана Йозефа Матоуша, который отдал жизнь при выполнении задания, выходившего за рамки его обязанностей.

Люди поднялись и склонили головы.

Хмелик разглядывал офицеров своей эскадрильи и чувствовал, как влажнеют его глаза. Всех их он знал по именам… И совершенно неожиданно он вспомнил об одном событии, связанном с Матоушем.

Однажды, вскоре после назначения его командиром, Хмелик вел эскадрилью к Праге на воздушный парад, который должен был состояться над Летенской площадью. Ему хотелось выполнить задачу образцово, но из-за чрезмерного усердия он чуть было все не испортил. Когда самолеты в парадном строю приближались к Праге, он сбавил скорость, и следовавшим за ним истребителям стало трудно держать строй. Никто из пилотов, кроме командира, не имел права пользоваться рацией, но Йозеф не выдержал и крикнул в эфир:

— Скорость, товарищ командир!

Хмелик увеличил обороты, строй выровнялся и пролетел над площадью в установленном порядке. После приземления Хмелик сделал вид, что не узнал по голосу крикуна. Он дал команду построиться и спросил:

— Кто кричал?

Йозеф решительно выступил вперед. По злому выражению его лица Хмелик понял, что он готов понести любое наказание, но останется до конца убежденным в своей правоте.

— Я действительно напрасно сбавил скорость, — признался Хмелик перед летчиками эскадрильи и перед Матоушем. Скоро он убедился, что поступил правильно, признав свою ошибку.

Когда офицеры сели, подполковник Кучера продолжил:

— Пользуясь этой возможностью, я хочу подчеркнуть, что майор Хмелик принадлежит к тому поколению офицеров нашей армии, которые создавали ее основы. Лучшие годы своей жизни он отдал авиации, причем работать тогда приходилось в таких условиях, каких никто из вас, молодых офицеров, не может себе представить. Я уверен, что, работая теперь на контрольно-диспетчерском пункте, он еще не один год будет приносить пользу нашей армии. Его опыт и отношение к службе должны быть примером для молодежи. Мы знаем, что у него есть и недостатки. Но кто из нас их не имеет?

Слезак почти не слушал Кучеру. Он наблюдал за Хмеликом и понимал, как нелегко сейчас майору. На краю стола его ожидали книги с дарственными надписями, фотоснимок всех офицеров и солдат эскадрильи и большая алюминиевая модель истребителя МиГ-19 на бронзовой подставке. Вот и все. Слезак никак не мог избавиться от чувства вины перед командиром эскадрильи. Причиной одного из двух ЧП, которые осложнили положение Хмелика в полку, послужило его, Слезака, легкомыслие. Майор строго отчитал его за происшествие, когда он вернулся из госпиталя, но Слезаку трудно было забыть печальное выражение глаз командира после разбора дела в партийном комитете. Там Хмелику пришлось испытать неприятные минуты, его ближайшие товарищи сказали ему правду прямо в глаза: если командир пренебрегает некоторыми жизненно важными вещами, например состоянием своего здоровья, то нет ничего удивительного в том, что так же поступают и подчиненные. Такое положение нельзя больше игнорировать. Подобное «геройство» никому не нужно.