Сэнгийн Эрдэнэ - Избранное

— Ну-ка, сынок, протри автомобиль, чтоб блестел как новенький.

Балджид подошла, поблескивая немецкими сапожками, обтягивавшими ее красивые ноги.

— Всем желаю здравствовать! Чойнхор-аха, как ваше здоровье?

Чойнхор знал ее характер и поэтому не придал значения этой напускной почтительности. Про себя же отметил, что она стала еще красивей и ладней. Коротко отозвался на ее приветствие, сказав, что чувствует себя хорошо, в свою очередь осведомился, как поживает дядюшка Дунгар. Улыбнувшись Баатару, Балджид с готовностью сообщила:

— Отец еще с утра на телеге уехал в Шар-ухаа, собирается устроить там проводы Сэмджуудэй. Мы тоже сейчас туда отправимся. Сэмджуудэй, ты, наверное, попозже поедешь, захвати с собой маму, братьев, сестер.

Баатара обрадовало, что Балджид при всех насмешливо назвала Чойнхора «аха»: если Чойнхор ей старший брат, то я, выходит, ровесник. Это она имела в виду? Чойнхор, Балджид и Баатар втроем отправились к Шар-ухаа. Породистый саврасый иноходец Балджид между конями Чойнхора и Баатара ни разу не сбился с ноги, в такт его шагу покачивается в седле Балджид, грациозно сгибаясь в талии. Она так легка и изящна — Баатар, слегка придерживая коня, не сводит с нее глаз. Чойнхор, напротив, нет-нет да и подстегнет своего скакуна, чтобы поравняться с Балджид. У Баатара это вызывает раздражение, но ему не хватает смелости вырваться вперед или хотя бы двигаться рядом. «Какое же это блаженство, — думает он, — ехать вот так и смотреть на Балджид. Как она хороша, как мила! Что за непостижимая удача — найти ее в этом мире и полюбить! На лугу, у излучины Нугастая, поставлю светлый дом, поженимся и заживем в свое удовольствие. Дети пойдут. Обзаведемся хорошими лошадьми, двухосной телегой… Каждому по саврасому иноходцу. Рядышком будем скакать по ровным долинам, по их зеленым, цветастым коврам, и приедем к реке Балдж. В густой чаще, чтобы поблизости ни души, привяжем коней, а сами — в реку купаться…» Балджид, будто угадав его мысли, звонко засмеялась. «Наверное, Чойнхор «казал что-нибудь смешное. Может быть, он надо мной издевается?» В Баатаре вспыхнул гнев, он сжал кулаки и стиснул зубы.

Дунгар собственноручно вместе с несколькими мужчинами приготовил угощение и поджидал возле обо [65] Обо — святилища в честь духов — хозяев местностей, сооружавшиеся в виде куч камней на возвышенных местах. у Шар-ухаа. Вот уже и барашек готов и разделан на куски, а рядом выложена и его голова, и конфеты, печенье, сушеный творог, молочные пенки, архи, вино — словом, все, чего душа пожелает. Кто знает, кем и когда был заведен обычай устраивать путнику проводы в открытой степи. Похоже, что раньше так поклонялись обо. Недостает только присутствия ламы да хувраков… Наконец приехала Сэмджид с матерью и малышами. Она нисколько не удивилась приготовленному застолью: такой уж человек старый Дунгар. К тому же, как председатель артели, он не мог удержаться, чтобы не оказать уважение государственному лицу, представителю революционной власти. Старик был уверен, что лучше самому показаться угодливым, чем ему будут преподавать науку чинопочитания.

На душе у Сэмджид легко. Ничто сегодня не печалит, не беспокоит ее. Над лесистыми горами — легкая дымка, а там, дальше, над синим скалистым хребтом, повисли белоснежные облака, словно бирюзово-голубое поле расписали серебристым узором. Красота этого края, пусть не от рождения близкого, но давшего другую жизнь, кажется Сэмджид символичной, она — залог будущего счастья.

Провожающие, усевшись кружком, неподалеку от обо, принялись за угощение, перемежая его застольной беседой. Вскоре заметили, что к ним на велосипеде приближается какой-то человек. Это оказался известный во всей округе лама Гэлэгбал, одетый по-европейски, но с привязанным за плечами ритуальным колокольцем и молитвенным барабанчиком, легкий, низкорослый и темнолицый человечек. Он пристроил свой велосипед к обо и подошел к сидящим, оскалив в улыбке мелкие, острые, как у тарбагана, зубки.

— Проезжал мимо обо, смотрю — машина, вот и направил сюда свой самокат. Ведь если поразмыслить, то этот велосипед — младший брат автомобиля. А может, и старший, пусть так… Позвольте и мне пожелать счастливого пути нашей землячке, представителю властей. Выпьем за это. — Оборвав свое напутствие, лама сел рядом с Сэмджид. Дунгар подал ему наполненную архи большую фарфоровую пиалу. Лама поморгал блестящими черными глазками, зашевелил губами, читая какое-то заклинание. Трижды окунул в водку мизинец, трижды покропил в разные стороны, на мгновение замер, а потом хватанул все одним глотком. Сэмджид почему-то вспомнился блаженный лама Цэрэнбадам. Вот уж вправду святой души был человек, воистину принял на себя обет благочестия. А этот Гэлэгбал разъезжает на велосипеде в европейском платье, водку запросто хлещет. Цэрэнбадама люди не воспринимали всерьез, а Гэлэгбала почитают: и волшебство, мол, постиг, и в священных книгах сведущ. Бессмысленная вещь — религия…

Баатар все это время сидел задумчивый, ничего не ел, не пил. Наконец встал со своего места, подошел к сестре.

— Сэмджуудэй, сестра, мне надо поговорить с тобой. Отойдем.

Старшая сестра с братом удалились от людей, сели рядом на землю. Со всех сторон их окружали буйные заросли татарника, цветы кланялись своими головками.

— Ну говори, братик, о чем думаешь, что беспокоит тебя. Все рассказывай. Твоя сестра никак не думала, что ты уже стал таким взрослым, честное слово. Теперь я спокойна.

Баатар сорвал макушку татарника, швырнул ее, потом, отведя глаза, сказал:

— Сэмджуудэй, сестричка, я… Я хочу жениться на Балджид.

— Что?! — воскликнула Сэмджид, но тут же осеклась, притянула к себе голову брата. — Баатар, миленький, разве так можно? Так рано жениться? Что ты говоришь? И потом, Балджид намного старше тебя. А может, она будет женой Чойнхора-аха…

Баатар закрыл лицо руками.

— Тогда зачем ты говоришь, что я… что я стал мужчиной? Я люблю Балджид… Лучше Балджид никого нет, никого нет! — Он чуть не разрыдался. Сэмджид не смогла сдержать слез, и они заплакали вместе.

— Баатар, братик, почему ты вдруг выбрал Балджид? Что произошло?

— Тогда, в тот день, когда сгорели зимовья… На перевале Нугастай… Я не думал, что так случится… Балджид сама…

Сэмджид вмиг все поняла: это Балджид не удержалась — она, легкомысленная и распущенная, совратила бедного брата! Бесстыжая! Первым движением ее было позвать сюда Балджид и самым безжалостным образом отчитать ее за то, что она сделала брата своей игрушкой. Но Сэмджид остановила себя.

— Баатар, братик мой милый. Оставь эти мысли, прогони их подальше, выбрось из сердца! Сколько есть девушек — твоих ровесниц. А ты с дочерью Дунгара-гулбы! Нет, глупая это затея жениться на ветренице, уже побывавшей замужем. Бедненький ты мой, попал в силки такой женщины. Бедный, легковерный братишка… Не думай больше об этом. Понял?