Ян Папп - Направление — Прага

Самолет Кости покачал крыльями над первой группой танков и полетел к центру города.

Горящие дома и склады освещали небо над Прагой, И если смотреть отсюда, с запада, в сторону востока, казалось, что занимается новая заря. А в Праге было хмуро и невесело.

В подвалах домов прятались женщины с детьми, вздрагивающими при каждом выстреле и взрыве. Отцы их сражались на баррикадах, нередко всего лишь с охотничьим ружьем противостояли немецким танкам и орудиям. Прага сражалась. Советские танки входили на улицы города и гнали прочь фашистов, Завязывались последние стычки, предшествовавшие окончательной славной победе.

— Наши! Наши братья, русские! — закричал один из защитников баррикады, глядя в трофейный бинокль на приближающиеся советские танки.

Третий советский танк шел уже с открытым люком, солдаты, стоявшие в нем, отвечали на приветствия счастливых защитников города.

Матери обнимали детей, и слезы радости стекали у них по щекам. Они приветственно махали солдатам, а за ними и еще не пришедшие в себя, испуганные, невыспавшиеся дети.

Над горизонтом поднялось солнце и осветило усталые, почерневшие лица бойцов. Все ярче освещает оно Прагу, ее пыльные улицы и баррикады.

Над Прагой кружит самолет.

— Ниже! — показывает рукой корреспондент пилоту Косте. — Ниже!

И они проносятся над самыми крышами домов. В одном конце улицы развевается на ветру сине-красно-белое полотнище, но на другом еще висит обрывок фашистского флага. На одной улице люди радостно машут самолету, а с другой по нему стреляют.

— Тут стреляют, там приветствуют, — шепчет Костя и начинает набирать высоту. — На одной улице два хозяина.

Костя следит за приборами и осматривает город. Внизу стрельба усиливается. Он отклоняется от стекла и видит: стрелка показывает, что бензин в баке на исходе.

— Нам пробили бак, — сообщает Костя Полевому.

— Тогда садись где-нибудь в парке или на площади.

— Немцам в пасть? Не хватало такого, да еще в конце войны, — возражает Костя.

— До аэродрома не дотянешь.

Костя взволнованно смотрит вниз в поисках подходящего места для приземления.

— А если здесь? — показывает ему корреспондент на большой стадион.

Костя улыбается:

— Верный совет.

И резко планирует на поле стадиона. Через несколько минут самолет уже стоял, уткнувшись пропеллером в северную трибуну стадиона на Страгове.

Советские танки по шести дорогам на всей скорости приближались к Праге, вот они и на ее улицах, проходят к центру, а затем расходятся, обстреливая каждый дом и укрепление, где сидят фашисты, не желавшие дешево расставаться со своим господством над Прагой.

Утро девятого мая…

Фашистские солдаты из казармы разбегаются по улицам, прижимаясь к стенам, подбираются к баррикадам. Защитники баррикады подпускают их поближе и расстреливают, расходуя последние патроны. Ружья умолкают, слышны лишь немецкие пулеметы, заглушающие сообщение радио. Диктор взволнованным голосом объявляет радостную для пражан весть:

— Приветствуем на улицах Праги Красную Армию. От всего сердца благодарим советских танкистов! Приветствуем Красную Армию — нашу освободительницу!

С баррикады раздался последний выстрел, он прозвучал с последними словами радиосообщения. Бойцы баррикады переглядываются, боясь поверить словам, от которых сильнее бьется сердце. Когда же диктор повторяет сообщение, они высоко поднимают свое оружие и торжествующе кричат:

— Слава! Ура, ура-а-а!

Солдаты в серо-зеленых шинелях, прятавшиеся между домами, заслышав этот радостный крик, с удивлением наблюдают за баррикадой, не понимая, что произошло. Выбегая из укрытий, они поражены, что в них не стреляют с баррикады.

Свистом дудки созывает эсэсовцев их командир, полагая, видимо, что к повстанцам пришло подкрепление. Прячась снова от обстрела, они покидают улицы, оставляя на мостовых и тротуарах своих мертвых, и стреляют как попало.

Бойцы, видя отступление эсэсовцев, перелезли завалы баррикады и, подобрав брошенное врагами оружие, бросились за ними, стреляя в них их же патронами. Эсэсовцы бежали на площадь и попытались укрыться близ костела, но, завидев догоняющих преследователей, свернули к театру, здесь, однако, их встретил огонь баррикады. Это был их конец.

В одно из убежищ вбежал боец с забинтованной головой и закричал:

— Люди, слышите? Русские здесь. Наши братья — русские в Праге!

Женщины бросились к нему с радостными объятиями. Дети, испуганно жавшиеся в уголки убежища, побежали наперегонки к выходу, толкаясь, выскочили на улицу. Увидели лежавшего на груде брусчатки раненого бойца-повстанца, по лицу которого текла кровь. Был он молод, ему, наверно, не было и шестнадцати.

Повстанцы, вернувшиеся с площади, остановились посреди улицы, прислушиваясь к отдаленному гулу, доносившемуся с севера сюда, на Винограды.

После окончания боя в Новой Веси танкист Попов остался охранять важный перекресток.

Он нашел хорошее место в густых зарослях акаций недалеко от дороги.

Под утро к нему присоединились местные партизаны, вот уже четвертый день беспокоившие отступающих фашистов.

Колонны машин и танки продолжали громыхать на дороге. Вместе с солдатами на них можно увидеть и жителей близлежащих деревень, отправившихся на помощь Праге. К полудню в колонне наступил разрыв, по рации Попову сообщили, что это еще не конец колонны, возможно, остальных задержали боевые стычки с врагом, но в этот разрыв может проскользнуть враг. Теперь Попов понял свою важную роль на этом форпосте. Его бойцы и партизаны залегли в кустах.

От Мельника несутся танки, направляясь сюда. Почему повернули танки из колонны? Впрочем, если б они возвращались, командование известило бы его. Майское солнышко пробивается через ветви, за которыми спрятан его танк. Танки приближаются.

Ясно, что это немцы. Попов предупреждает своих людей и партизан, и они напряженно стискивают свое оружие. Почему Попов не стреляет? А он выжидает. Огонь! Из танкового орудия вылетает дымок, и вражеский танк охватывает пламя. Второй танк попытался уйти, но и его Попов подбил с двух выстрелов. Фашистские солдаты рассыпались по полю, прячась за кустами, но их доставали там пули партизан и солдат. Радист доложил Донскому:

— Два танка тремя выстрелами!

— Молодцы! Держитесь! Мы уже в центре Праги.

Попов позавидовал тем, кто ехал сейчас по улицам пражской столицы.

— Почему молчишь, Попов? — вызвал его майор Донской.

— На нас движется целая колонна фашистов!

— Держись, Попов! И сообщай новости.

Передав ларингофон радисту, Попов прильнул к перископу и увидел на дороге впереди грузовики. Попов выстрелил перед первой машиной на дорогу. Колонна остановилась, из машин стали выскакивать офицеры, и Попов, собиравшийся дать второй выстрел, увидел, что офицеры обступили машину и совещаются.