Кира Измайлова - Одиночка [СИ]

Мама заявилась не слишком поздно, чуточку навеселе и почему-то с букетом.

— Только не говори, что вместо юбилея Анны Николавны ты была на свидании, — сказала я.

— Нет, просто Павлик вдруг вспомнил, что когда-то был в меня влюблен, проводил до дома и подарил цветы, — пояснила мама. Павлик, насколько я помнила, это главный технолог их института, лет на пять ее постарше, обремененный детьми и внуками.

— Седина в бороду? — с намеком спросила я.

— Я уже старовата для беса в ребро, — с достоинством ответила мама, снимая серьги. — Но романтика, Асенька, возможна даже в моем возрасте. Не то что у некоторых молодых. Вам лишь бы…

— Остынь, — сказала я серьезно, и увлекла ее в свою комнату, оставив Женьку наблюдать за приключениями пингвиненка Лоло. — Я узнала, что там было…

— И? — заинтересовалась она.

Я вздохнула и коротко пересказала услышанное.

— Ну вот, — неподдельно огорчилась мама. — Вечная беда: как мужик годный, так непременно ему какая-нибудь… Алена подвернется и все испоганит! Нет, я бы на твоем месте придумала, как быть, но ты лучше даже не берись, а то совсем все испортишь. Так, может, он потихоньку и привыкнет, а штурмом в лоб такого не взять. Очень уж пуганый, я вижу, а твои уловки даже слепой разглядит.

— Вот поэтому я ими и не пользуюсь, — буркнула я. — По-нынешнему это называется «френдзона», в смысле, друзья-приятели, не более того.

— Угу, и внуков от тебя я не дождусь, — сказала мама, приходя в скверное расположение духа. — Потому что у тебя сплошь друзья да приятели, какие-то концерты, компьютеры, выставки машин и авиашоу, а нормально общаться ты не умеешь.

— Конечно, в отличие от некоторых, — язвительно ответила я и ушла досматривать мультик.

Ярослав приехал довольно поздно, усталый, но в хорошем расположении духа, долго выспрашивал, как вел себя Женька, в ужасе отказался от холодца, хотя мама нахваливала его так, что даже мне захотелось попробовать и узнать: может, не так он ужасен на вкус, как на вид? Но нет, Ярослав был стоек, поэтому мама сумела впихнуть в него только самолепные хинкали, и то всего штук пять. Он вообще ел мало, я заметила, и Женька явно удался в него: воспитательца в саду жаловалась маме, что мальчишка никогда не доедает свою порцию, а запихивать силой ей некогда, таких капризников у нее на руках еще два десятка.

— Ну так кладите ему поменьше, — с детской непосредственностью ответила тогда мама, — проголодается, добавки попросит.

В принципе, этот метод всегда выручал ее со мной. Мне очень повезло: мама не считала, что ребенка надо закармливать насильно даже ценой слез и истерик. «Проголодается — сама попросит», — хладнокровно говорила она бабушкам, которые жаловались на мою привередливость и нежелание кушать кашку в промышленных масштабах. Когда они ее окончательно доставали, мама смотрела, прищурившись, на мою маленькую тарелочку со снедью и спрашивала отца: «Владик, ты столько осилишь?» Ну а после его решительного «У меня от такого блюдечка заворот кишок случится, если я раньше не лопну», бабушки на время от меня отставали. В итоге вышло так, что на фоне моих откормленных одноклассниц я выглядела заморышем, и учителя порой осторожно спрашивали, хорошо ли я питаюсь, а то, может, семья неблагополучная… «Не в коня корм», — поставил точку в этой пищевой эпопее мой дедушка двухметрового роста и соответствующего сложения. Братья-то удались в него и отца, а я — в невысокую щупленькую маму. Зато никогда не маялась дурью вроде диет, как мои сверстницы.

— Ярослав, — спросила мама, разливая чай, — давно спросить хочу, да никак к слову не приходится… Почему вы так одеваетесь?

— Как? — он взглянул на темные джинсы и тонкий джемпер.

— Куртка у вас приметная, да и головной убор… — непосредственно пояснила мама.

— А, это…

— Мечтали летчиком стать? — не отставала она.

— Нет, — улыбнулся Ярослав. — Так… несколько лет назад увлекался сетевой компьютерной игрушкой, авиасимулятором. Со многими игроками перезнакомились, встречи устраивали, ну и вот, антуража ради раздобыл амуницию. Оказалось — и по городу удобно так ходить, по нашей-то погоде.

Я только улыбнулась: никакой загадки тут не было.

— Теперь играть уже некогда, — добавил он. — Но вспомнить приятно. Спасибо за ужин, Людмила Георгиевна, нам домой пора, да, Жень?

Тот покивал.

— Ярослав, если мимо рынка пойдете, захватите говядины на суп, — попросила мама, — а то Ася вечно покупает черт знает что, а мне таскать уже не по силам.

Зная, что мама может утащить на хребте мешок картошки, я сделала вид, будто закашлялась.

— Если вы думаете, что я знаю, какую покупать, то ошибаетесь, — усмехнулся Ярослав. — Скорее всего, я тоже куплю черт-те что.

— А я вам сейчас объясню! — воодушевилась мама, а я пошла одевать Женьку.

— Папа сказал, мы завтра на каток пойдем, — сообщил он.

— Здорово, — оценила я. — Только на улице сыро, каток-то не застыл еще.

— Не-ет, там как стадион!

— А, крытый? В парке каком-нибудь?

— Да, в этом, горьком, — сказал Женька.

— Имени Горького! — засмеялась я. — Горький — это фамилия такая.

— А-а-а… — глубокомысленно протянул он и вдруг выдал: — Ася, а пойдем с нами?

Я, признаюсь, опешила.

— Нет, Жень, извини, — ответила я. — Я не умею кататься.

— Я тоже! А папа сказал, что меня научит. И тебя научит!

— Женя, — серьезно произнесла я. — Тебе не уметь не стыдно, ты еще маленький. А я уже взрослая тетенька и не хочу позориться. И вдобавок сам подумай: как твой папа уследит за нами обоими? Нет уж, давай сперва ты выучишься, а там видно будет.

— Ну ладно, — вздохнул он и начал сосредоточенно наматывать шарф.

Я встала во весь рост и чуть не наткнулась на Ярослава. Оказывается, он давно уже стоял у меня за спиной.

— До понедельника, — сказал он, накинул куртку, взял сына за руку и ушел.

— Ну и дура ты, — сказала мне добрая матушка, которая, разумеется, все слышала. — Не умею, не умею… А на фигурное катание кто ходил?

— Это было почти двадцать лет назад, — огрызнулась я. — Мам, отстань. Мне нравится Ярослав, да, но через Женьку я действовать не буду.

— Но ты ему нравишься.

— Кому?

— Женьке!

— И что? Мало ли, кто ему нравится! Тебя он вообще обожает, вот и иди с ними на каток.

— Меня не приглашали, — язвительно ответила она. — Не дочь, а наказание!

Я тяжело вздохнула и ушла к себе. Ну а поздно вечером позвонил Ярослав, извинился, потом помолчал и сказал:

— Ася, у вас, наверно, на завтра свои планы…

Я с интересом ждала продолжения.

— Женька отказывается идти без вас на каток, — мрачно произнес он. — Всю неделю мечтал, уши мне прожужжал, а теперь уперся и говорит, что не хочет. Может, вы… Мы ненадолго, на час-полтора. Я машину возьму, завтра пробок не должно быть.