Евгений Водолазкин - Сестра четырех

СЕСТРА. Знаю. Случайно. ( Проводит пальцем по лезвию. ) Моя.

ДОКТОР. Ваша?! А зачем она вам здесь?

Сестра хохочет.

СЕСТРА. Пусть постоит, ладно? Она ведь никому не мешает?

ФУНГИ. Вы что будете – коньяк или водку?

СЕСТРА. И то, и другое в равной степени вредно для организма.

ДЕПУТАТ. Коньяк, между прочим, французский. И всем от него только лучше. Всем, кроме Фун-ги – он пьет водку.

СЕСТРА. То, что болезнь каждого из вас протекает пока легко, ничего еще не значит. Она в любой момент может перейти совсем на другие рельсы. И, боюсь, перейдет.

ФУНГИ. Значит, водка?

СЕСТРА. Коньяк. Когда еще случится выпить французского коньяка?

Доктор наливает Сестре коньяку. Она присаживается на койку Фунги.

ФУНГИ ( сидя рядом, интимно ). В выборе вами койко-места я вижу некий знак, который мне подсказывает… Который меня настраивает… Тут недавно произносили крылатые фразы – такие, проще говоря, пословицы, которые меня окрылили… Время обнимать – и время уклоняться от объятий. Давайте только сначала выпьем. За тех, кто нас окрыляет!

ДЕПУТАТ. За это надо пить стоя!

СЕСТРА. Лучше – лежа, поскольку вы все-таки больные.

Все пьют.

ФУНГИ. Так вот, к вопросу об объятиях…

СЕСТРА ( Фунги ). Да, вы сегодня сказали, что я уклоняюсь от объятий.

ДОКТОР ( Сестре ). Но ведь вас… Я отлично помню… Когда он это сказал, вас здесь не было!

ПИСАТЕЛЬ. Признайтесь, что вы читаете мысли на расстоянии!

ФУНГИ. Признайтесь! ( Приобнимает ее. ) Иногда вот так отойдете на расстояние – и читаете…

СЕСТРА. Да нет, что вы. Просто я иногда подслушиваю.

ДЕПУТАТ. Как это – подслушиваете?

СЕСТРА ( берет металлическую кружку, прикладывает ее к стене, а к донцу прижимается ухом ). Вот так.

ПИСАТЕЛЬ. Но там же… стучат.

СЕСТРА. Нет, это кто-то топор на стену повесил, а он на ветру стучит. Обычная история. Да и слушала я из коридора.

ФУНГИ. Королева! Какая искренность! ( Поднимает кружку. ) За искренность!

ДЕПУТАТ. За искренность надо пить стоя!

СЕСТРА. Нет, дорогие мои, лучше – лежа. Вы – больные. Если уж мы пьем за искренность, то открою вам, что – тяжелобольные. У вас у всех крайне неблагоприятный прогноз. Край-не!

Наступает полная тишина.

ПИСАТЕЛЬ. Какой?

СЕСТРА. Ох, похвалите женщину за искренность – она вам такого наговорит…

ПИСАТЕЛЬ. Прогноз – какой?

СЕСТРА. Mors.

ФУНГИ ( растерянно ). Это что такое?

ДЕПУТАТ. Я как-то не расслышал…

ПИСАТЕЛЬ. Mors по-латыни – это смерть.

ДОКТОР. Смерть? Вы уверены?

СЕСТРА. А что, уважаемый, это слово обозначало у вас в институте?

ДОКТОР. Морс… Это, по-моему, на третье…

ДЕПУТАТ. Да кто вы, собственно, такая, чтобы давать подобные прогнозы?

ДОКТОР. Это се-стра. Медицинская се-стра. Не больше. Но уж, конечно, и не меньше, потому что меньше не бывает.

СЕСТРА. Я не сестра.

ФУНГИ. А кто же?

СЕСТРА. Я? ( Берет в углу косу и медленно направляется к выходу. В дверях оборачивается. ) Смерть.

Четверо больных сидят на своих кроватях. Перед ними верхом на стуле сидит Сестра.

ФУНГИ. Вы – действительно Смерть?

СЕСТРА. Я. Действительно. Смерть.

ПИСАТЕЛЬ. Просто театр абсурда какой-то… А зачем вам этот… ( показывает на косу ) атрибут? Вы хотите нас испугать?

СЕСТРА. Да, хочу! Я хочу вас испугать. Все вы живете так, будто меня нет! ( Плачет. ) Потому что, помня о Смерти, нельзя жить так, как живете вы.

ФУНГИ. Я не понимаю, чего вы от нас хотите! Нельзя же постоянно думать о Смерти! Жизнь попросту превратится в ад.

СЕСТРА. А может, наоборот – в рай? В этом раю вы будете ценить каждое мгновение! Простите, я приму успокоительное… ( Принимает. )

ПИСАТЕЛЬ ( подходит к Сестре и гладит ее по голове ). Ну, успокойтесь же, успокойтесь… ( Целует ее в макушку. ) Да, мы живем пошло, согласен, но…

СЕСТРА. Вы живете так, будто жизнь – это приморский ресторан. У вас ко мне нет ни малейшего… ( ей изменяет голос ) уважения! И чем лучше вы живете, тем глубже меня прячете! Вы знаете, что в Европе уже не отпевают в открытых гробах?

ДОКТОР. Элементарная гигиена!

ДЕПУТАТ. А может, вы бы хотели, чтобы мертвые тела публично сжигали? Тогда – милости прошу в Индию!

ФУНГИ. Все – в Индию!

СЕСТРА. Вы ищете для меня самый темный угол. Прячете, как бабушку на семейной вечеринке! ( Швыряет косу на пол. ) Но теперь этот вирус вернул Смерть в ваши дома. В самых богатых странах каждое утро сообщают о тысячах умерших – и живые не могут от этого сбежать! Даже если разобьют все свои радиоприемники! И жить по-прежнему тоже не смогут. Потому что Смерть – это часть жизни!

ПИСАТЕЛЬ. И что же мы теперь должны… делать?

СЕСТРА. Первая просьба – сдать мне мобильные телефоны и часы. Нас ждет довольно непростое путешествие, и к нему надо подготовиться. Телефоны и часы вам будут только мешать.

Все сдают Сестре мобильные телефоны и часы.

ДЕПУТАТ. Простите, но как же мы будем узнавать последние известия? Время, наконец?

СЕСТРА. В ходе подготовки к путешествию это просто бессмысленно. Там, куда мы идем, ничего такого нет.

ДЕПУТАТ. Не хотелось бы создавать впечатление исключительности, но, в конце концов, я депутат и должен доработать до конца срока.

СЕСТРА. Не волнуйтесь, сроки мы пересмотрим. ( Записывает что-то в блокнот. )

ФУНГИ. И всё равно – не могу поверить, что вы – Смерть…

СЕСТРА. Это оттого, что мы всё еще мало знакомы. Вы хотели сближения? Теперь это возможно. Надеюсь, дорогой мой, что вы не будете уклоняться от объятий.

ФУНГИ. Тут десять раз подумаешь, прежде чем обниматься.

ДОКТОР. Одну минуточку. В инфекционной больнице имени Альбера Камю вы числитесь как медсестра, и все эти разговоры о смерти… Как-то не очень это вяжется со штатным расписанием.

СЕСТРА. Просто по штату у вас нет такой должности – Смерть .

ДЕПУТАТ. А почему вы – как бы это выразить? – опекаете именно нашу палату?

СЕСТРА. Меня приставили к умирающим, которых для удобства собрали в одной палате. Вот и всё.

ДОКТОР. Кто приставил?

Сестра одними глазами показывает наверх.

ПИСАТЕЛЬ. Стойкое впечатление, что мы заблудились где-то за кулисами. И как же ведут себя другие в этой… роли?

СЕСТРА. Тут бывает по-разному. Некоторые вспоминают свое детство. Иногда слышу такие рассказы, что, верите ли, подступает к горлу ком. ( Вытирает глаза. ) Некоторые молятся. А есть и те, что впадают в отчаяние. Лежат не вставая. Слёзы у них текут по вискам на подушку. Иногда затекают даже в уши. Это зависит от формы ушей и того, где они размещаются.

ДЕПУТАТ. По моим наблюдениям, уши у всех расположены одинаково.

ФУНГИ. Не скажите. Когда я служил в армии, был у нас один полковник – так у него уши были посажены очень высоко – считай, на макушке. Может быть, поэтому он мог ими шевелить.