Фредрик Бакман - Тревожные люди

Грамматика. Вот что самое трудное, думал Джим. Как бы ему хотелось, чтобы его сын с этим справился лучше его: все решил, всех спас. Но пока ничего не получалось.

Джим вышел в коридор и закрыл дверь. Посмотрел на Джека. Они остались вдвоем, их никто не услышит. Сын повернулся к нему. Он был в отчаянии.

– Пап, все указывает на то, что грабитель – риелтор… Ну как так… – только и смог сказать Джек, с каждым словом становясь все менее убедительным.

Джим медленно покачал головой:

– Нет, сынок. Это не она. Настоящей преступницы не было в квартире, когда мы туда вошли, в этом ты прав. Но и вместе с заложниками она не вышла.

Джек яростно осматривался вокруг. Он сжал кулаки, прикидывая, что бы ими ударить.

– Откуда ты знаешь, пап? Откуда ты, черт побери, знаешь? – крикнул он так, будто кричал с берега в открытое море.

Джим моргнул, словно пытался остановить подступающий прилив.

– Потому что я не сказал тебе правду, сынок.

И выложил, как все было.

Всех свидетелей по делу о захвате заложников отпустили одновременно. История закончилась так же внезапно, как началась. Они собрали свои вещи и вышли на улицу по маленькой лестнице через черный ход. Когда дверь за ними закрылась, они с удивлением посмотрели друг на друга: риелтор, Зара, Леннарт, Анна-Лена, Рогер, Ру, Юлия и Эстель.

– Что вам говорили полицейские? – немедленно спросил Рогер у остальных.

– Задавали массу вопросов, но мы с Юллан косили под дурочек, – гордо ответила Ру.

– Молодцы, – похвалила Зара.

– Кто-нибудь из полицейских сказал вам что-нибудь подозрительное? – допытывался Рогер.

Все покачали головами. Молодой полицейский только что прошел по всем комнатам и объявил свидетелям, что они свободны и он сожалеет, что им пришлось так много времени провести в участке. Единственное, на чем он настаивал, – это то, что они должны выйти через черный ход, чтобы не сталкиваться с журналистами, ждавшими перед зданием.

И вот вся компания, нервно переглядываясь, стояла у черного хода. Наконец Анна-Лена произнесла вслух то, о чем все думали:

– С ней… все в порядке? Когда мы выходили из квартиры, я увидела полицейского, который стоял на лестнице, – тот, что постарше, – и я подумала: «Как она теперь переберется в другую квартиру?»

– Да! А когда полицейские рассказали мне, что пистолет был настоящим и после того, как мы вышли, раздался выстрел, я подумала… ох… – кивнула риелтор, не решившись закончить мысль.

– Кто поможет ей выбраться, если не мы? – вопрошал Рогер.

Никто не ответил, но Эстель посмотрела на свой телефон, прочитала сообщение и молча кивнула. С облегчением улыбнулась:

– Она пишет, что все в порядке.

Анна-Лена тоже улыбнулась:

– Передайте ей привет от нас.

Эстель пообещала, что передаст.

Вслед за ними с черного хода вышла одинокая двадцатилетняя девушка. На вид очень самоуверенная, но ее выдавал взгляд, который метался вокруг, словно она не могла решить, куда ей идти и с кем.

– Ты в порядке, дружочек? – спросила Эстель.

– Что? Вы вообще о чем? – прошипела Лондон.

Юлия рассматривала бейдж на ее блузке – Лондон так и не сняла ее, когда ехала с работы на допрос.

– Это ты сидела на кассе, когда в банк ворвался грабитель?

Лондон неуверенно кивнула.

– Милая моя, ты, наверное, очень перепугалась? – спросила Эстель.

Лондон машинально кивнула:

– Нет… Не сразу. Потом. Когда я… понимаете, я испугалась, только когда поняла, что пистолет был настоящий.

Все понимающе кивнули. Ру засунула руки под пальто в карманы платья, мотнула головой в сторону кафе на другом конце улицы и предложила:

– Хочешь кофе?

Лондон собралась уже было соврать, что, мол, спасибо, дорогуша, у меня свои планы, мне есть куда пойти, завтра вообще-то Новый год. Но вместо этого сказала:

– Я не пью кофе.

– Мы возьмем тебе что-нибудь другое, – пообещала Ру.

Это было очень мило с ее стороны, и Лондон медленно кивнула. Ру стала ее первым другом за долгое время. А возможно, и за всю жизнь.

– Без меня не ходи, – попросила Юлия.

– Чего это? Боишься, что меня ограбят, если пойду одна? – ухмыльнулась Ру.

Юлия не смеялась. Тогда Ру прокашлялась и тихо сказала:

– Все, поняла, больше на эту тему не шутим.

Когда они перешли через улицу, Лондон шепнула ей:

– Это была несмешная шутка.

– А ты, случайно, не из полиции юмора? – буркнула Ру.

– Любимая! Если тебя застрелят, я раздам всех твоих птиц! – крикнула им вслед Юлия.

– А вот это смешно, – улыбнулась Лондон, которая очень давно не смеялась. А может, и никогда.

Несколько дней спустя ей придет письмо с извинениями от женщины с пистолетом, что для двадцатилетней девушки станет большим, чем она будет в состоянии признаться себе и другим. Разумеется, до того, как влюбится. Но это уже совсем другая история.

Юлия обняла всех, кто был не против ее объятий. Она подошла к Эстель, они посмотрели друг другу в глаза.

– Я хочу дать тебе одну книгу, – сказала Эстель. – Моего любимого поэта.

Юлия улыбнулась:

– Я подумала, что мы могли бы встречаться. А может, обмениваться книгами в лифте.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Эстель.

Юлия повернулась к риелтору:

– Вы оформите все бумаги?

Риелторша аж подскочила от радости. Рогер тоже улыбнулся от уха до уха.

– Значит, вы и Ру берете эту квартиру? Удалось сторговаться?

Юлия покачала головой:

– Нет, не эту. Другую.

Рогер громко захохотал. Давно с ним такого не случалось. У Анны-Лены от счастья подкосились ноги, и она села на покрытые снегом ступеньки.

Ох уж эта правда.

Джим вышел на улицу и рассказал Джеку о своем разговоре с грабителем. Он в точности передал, как все было на самом деле. Но рассказал не все. Отчасти это объяснялось тем, что рассказчик из Джима был никудышный, а отчасти тем, что он умел виртуозно врать.

Когда Джим доставил пиццу, открыл ему вовсе не Леннарт. Ему открыл грабитель, настоящий грабитель, – женщина с пистолетом. Рогер и Леннарт наперебой пытались отнять у нее балаклаву, но после долгих раздумий женщина отказалась. Посмотрела на них – она была растрогана, но исполнена решимости.

– Я не могу быть примером для дочерей и показать, как не делать дурацких ошибок. Но я могу показать им, как брать на себя ответственность за то, что ты сделал.

Поэтому, когда в дверь позвонил Джим, открыла она. Балаклавы на ней не было. На плечи падали волосы – такого же цвета, как у дочери Джима. Иногда двум незнакомым людям достаточно мелочи, чтобы почувствовать друг к другу симпатию. Она посмотрела на кольцо на пальце у Джима, – старое, со сколотыми краями кольцо из поцарапанного серебра. Джим посмотрел на ее кольцо – тонкое, скромное, из гладкого золота без камня. Оба по-прежнему носили обручальные кольца.