Джейми Макгвайр - Весь этот свет

Маленькие белые плиточки на полу в моей ванной обжигали босые ступни ледяным холодом, и, когда я открыла кран, вода из душа потекла ледяная. Приближалась очередная морозная зима, типичная для Оклахомы, и я заворчала, вспоминая, как еще несколько дней назад солнце припекало так, что на улице можно было поджариться.

Прошло несколько минут, прежде чем горячая вода добралась вверх по трубам до моей ванной. Старый металл дрожал и гудел из-за того, что температура воды изменилась.

Я часто гадала, не будит ли этот шум других обитателей дома, но обычно все продолжали мирно спать.

Мне вспомнилось сердитое лицо Тэсс, но я отказывалась чувствовать вину. Я встала под теплую воду и стала представлять, как летний ветерок развевает волосы Эллиотта, а я веду машину вдоль залива, а может быть, даже вдоль Западного побережья. Куда бы мы ни поехали, мне виделись только уходящее вдаль шоссе и пальмы. Вот Эллиотт берет меня за руку, и наши пальцы переплетаются. Мы едем туда, где лето никогда не кончается, а когда становится слишком жарко, океан дарит нам прохладу.

Я втирала в волосы шампунь, а сама представляла нашу с Эллиоттом поездку. Однако, чем дальше мы ехали, тем темнее становилось небо и холоднее делался ветер. Эллиотт вез нас по Калифорнии, но он больше не улыбался. Мы оба задрожали, поняв, что, кроме нас, на дороге больше никого нет. Я огляделась по сторонам и поняла, что все дома, стоящие по обе стороны от шоссе, как две капли воды похожи на нашу гостиницу на Джунипер-стрит. Мы проезжали мимо нее снова и снова, но как бы сильно Эллиотт ни давил на газ, этот дом продолжал нас преследовать. Над нами сгустилась ночь, и фонари гасли один за другим. Эллиотт жал на газ, но машина все замедляла ход, а потом и вовсе остановилась посередине какой-то пустоши, вокруг которой стояло множество гостиниц на Джунипер-стрит.

Входные двери всех домов распахнулись, на пороге каждой гостиницы стояла мамочка, и ее лицо скрывалось во мраке.

Я села в кровати, широко открыв глаза, и стала ждать, пока они привыкнут к темноте. Кутаясь в халат, я пыталась вспомнить, как именно закончила принимать душ и легла спать, но не смогла. Бесполезно, я лишь впустую теряла время.

Я надела домашние тапочки, на цыпочках подкралась к двери, открыла ее и выглянула в коридор. В доме было тихо, только нет-нет да поскрипывали деревянные стены.

Даже сквозь подошвы тапочек деревянный пол неприятно холодил ступни, так что я пошла проверить термостат. Десять градусов! О, нет. Нет, нет, нет. Неужели он сломался?

Я повернула ручку регулятора, немного подождала, потом вздохнула с облегчением: воздух начал дуть из вентиляционных решеток.

– Слава богу, – пробормотала я.

Зазвонил внутренний гостиничный телефон, и я бросилась к стойке в прихожей.

– Стойка регистрации.

– Здравствуйте, это Билл из шестого номера. У меня нет горячей воды. Тут холод собачий. Мне через час нужно уезжать. Что у вас за дыра? Так и знал, что нужно было ночевать в «Супер 8».

– Мне так жаль. Термостат почему-то выключился, но теперь он работает. Скоро станет тепло.

– А горячая вода?

– Я… не уверена. Сейчас проверю. Мне очень жаль. Когда вы спуститесь, завтрак будет готов.

– У меня не будет времени на завтрак! – рявкнул постоялец и бросил трубку.

Я опустила трубку на рычаг, чувствуя себя обессиленной и несчастной.

– Это был мистер Хайтмейер? – спросила Уиллоу, появляясь в дверях.

– Эээ… да.

– Он что, накричал на тебя?

– Нет, – я покачала головой. – Просто у него громкий голос.

Уиллоу коротко кивнула и направилась к лестнице. Я побежала за ней.

– Уиллоу? Расчетный час уже через час. Мамочка сказала, ты сегодня от нас уезжаешь?

– Она так сказала?

– Да.

Уиллоу кивнула и, вместо того, чтобы подняться наверх, вернулась в прихожую. Я подождала, пока она скроется из виду, потом прошла по коридору к двери в подвал. Дверь была старая, вся потрескавшаяся, от нее пахло плесенью. По пути я завернула в прихожую и взяла фонарик из выдвижного ящика стола, стоявшего за регистрационной стойкой. Металлические петли скрипнули, когда я толкнула дверь в подвал: она словно приказывала мне повернуть назад.

С потолка свисала паутина, на бетонных стенах темнели мокрые пятна и трещины, ступеньки лестницы скрипели и шатались. Я осторожно ступила на первую ступеньку и замерла. В последний раз, когда я отважилась спуститься в подвал, кто-то запер меня там на три часа, после чего мне целый месяц снились кошмары. Каждый раз, когда я наступала на следующую ступеньку, в помещении становилось холоднее, и я все плотнее запахивала на груди халат. Баки с горячей водой стояли рядом на платформах возле дальней стены, а перед ними, вдоль другой стены, выстроилось в ряд около тридцати чемоданов всевозможных форм и размеров.

Тусклые лампы под потолком кое-как освещали только центральную часть подвала, а баки прятались в темноте, так что я большим пальцем нажала кнопку на фонарике и направила луч света в угол. Потом я медленно повела им вдоль стены.

Наклонившись, я посветила на нижнюю часть первого бака. Контрольные индикаторы горели, все термостаты были выключены.

– Какого?..

Что-то скрипнуло у меня за спиной, и я замерла, прислушиваясь и ожидая следующего звука. Тишина. Я включила тумблер первого бака, потом второго.

Гравий тихо зашуршал о бетонный пол.

– Кто здесь? – спросила я и посветила фонариком туда, откуда шел звук.

В следующую секунду я подпрыгнула и закрыла рот ладонью. Мамочка медленно повернулась ко мне, бледная и сердитая. Ее пальцы снова и снова дергали рукав хлопковой ночной рубашки.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я.

Злость, исказившая ее черты, исчезла, мамочка озадаченно огляделась.

– Кое-что ищу.

– Ты пыталась включить баки? – спросила я. Наклонилась, посветила фонариком на контрольные панели, повернула остальные выключатели. – Мамочка, – я пристально посмотрела ей в лицо. – Это ты сделала?

Она молча смотрела на меня, вид у нее был потерянный.

– И термостат наверху тоже ты отключила? У нас же гость. Почему ты…

Мамочка прижала пальцы к груди.

– Я? Я этого не делала. Кто-то пытается нам навредить. Кто-то хочет, чтобы гостиница на Джунипер-стрит закрылась.

Контрольные индикаторы загорелись ярче, баки тихо загудели. Я стояла, не зная, что и думать.

– Мамочка, кому могло понадобиться нам вредить? Кому есть дело до этой гостиницы?

– Дело не в ней. Как ты не понимаешь? Все дело в том, что мы пытаемся здесь делать. За нами следят, Кэтрин. Я думаю… Думаю, это…

– Кто?

– Думаю, это твой отец.

Мое изумление сменилось гневом.

– Не говори так.

– Я уже давно его подозреваю.