Ганс Фаллада - Крестьяне, бонзы и бомбы

Гарайс словно забыл о посетителе и спокойно продолжает высказывать в трубку свои соображения по поводу какого-то заседания.

Разговор неинтересный. Тредуп начинает осматриваться в кабинете.

Внезапно он замечает, что его тоже разглядывают, и ему становится не по себе от тягостного ощущения, что эти ясные, светлые глаза, устремленные на него, видят все: неглаженые брюки, грязные ботинки, плохо вымытые руки, бледное лицо.

Нет, он не ошибся: на полуобрамленной телефонной трубкой физиономии бургомистра появилась улыбка, адресованная ему. Гарайс указывает на кресло возле письменного стола, делает приглашающий жест и, не отнимая трубки от уха, говорит посетителю: — Минутку. Я сейчас закончу.

Посетитель садится. Бургомистр, положив трубку на рычаг, опять улыбается и спрашивает: — Ну-с, где горит?

Тредуп вдруг почувствовал, что этому человеку можно сказать все, что он все поймет. Жаркая волна умиления, чуть ли не восторга захлестнула его, и он ответил: — Где горит? В Грамцове, на дорогах в Хазельхорст и в Лоштедт.

Лицо бургомистра делается серьезным, он раза три-четыре кивает и задумчиво рассматривает гигантский карандаш, который вертит в пальцах.

— Да, там горело, — подтверждает он.

— А полиция интересуется поджигателями?

— Возможно. Вы их знаете?

— Знает один мой приятель. Может быть.

— «Один приятель» — это слишком неопределенно. Скажем: вы Неизвестный. Икс.

— Хорошо. Мой приятель Икс.

Бургомистр повел плечами.

— Вы из Грамцова?

— Мой приятель? Нет. Из города.

— Нашего города?

— Вполне возможно.

Бургомистр приподымается. Тредупа охватывает страх. Ему кажется, будто на него двинулась гора, которая все растет, растет и никак не остановится. Он съежился в кресле, а где-то высоко над ним раздался голос: — На разумные дела у меня сколько угодно времени, на неразумные — ни минуты. Мы здесь не играем в детектив. Вам что-то от меня надо, вероятно, денег. Хотите продать информацию? Меня она не интересует. — Тредуп пытается возразить, но голос продолжает: — Да, да, не интересует. Грамцов — не мой район. Это — сфера лоштедтских властей. Возможно, даже губернатора.

Бургомистр снова сел за стол и неожиданно улыбнулся: — Но, пожалуй, я смогу вам помочь… Короче, хватит болтать попусту. Выкладывайте. Я научился держать язык за зубами.

Раздавленный Тредуп ожил.

— Ведь я был там тогда, — поспешно заговорил он. — Я все видел: чиновников, крестьян, волов.

— И вы сможете их опознать наверняка?

Тредуп усердно закивал: — Более того.

— Знаете фамилии?

— Фамилии — нет, но…

— Но?..

— Я сделал два снимка: первый — костер на дороге в Хазельхорст, второй — на дороге в Лоштедт. Там крестьяне, которые разбросали солому и подожгли, все они там стоят…

Бургомистр погружается в раздумье.

— Я не читал протоколы допросов, — говорит он. — Но, насколько мне известно, ни в одном из них не упоминается о каком-либо прохожем с фотоаппаратом.

В голове Тредупа проносится мысль: «Дело — не его? Протоколов не читал? А тем не менее ему известно… Что-то не сходится». — И он осторожно говорит:

— Снимки эти есть.

— Не поддельные? Нас обмануть не удастся.

— Другая сторона знает о них. Сегодня в час ночи мне предложили за снимки пятьсот марок.

— Хорошая цена, — соглашается бургомистр. — Но сейчас они, может, не стоят и затраченной пленки. Выездной суд в Грамцове уже начался. Если чиновники опознают тех крестьян, за ваши снимки и гроша не дадут.

— А если… не опознают… Тот, что предлагал мне пять сотен, наверно, учел и это.

Бургомистр долгим задумчивым взглядом смотрит на своего визави.

— А вы смекалистый. Сколько стоят снимки?

— Сегодня — тысячу.

— А завтра? Впрочем, ладно. Такой вариант не исключается. Фотографии у вас с собой?

— В любое время предоставлю их в ваше распоряжение, — уклончиво отвечает Тредуп.

— Верю, что они существуют. А отпечатки ясные, четкие? Лица видны?

— Так же, как вы сейчас видите меня, господин бургомистр.

— Хорошо, господин Икс. Знаете что, обождите-ка в коридоре минут десять. Как я уже сказал, меня снимки не интересуют. Но, быть может, заинтересуют начальство в Штольпе. Так что прошу вас обождать. Во всяком случае, большое вам спасибо.

Не успел Тредуп выйти за дверь, как бургомистр нажал кнопку звонка к секретарю.

— Вот что, Пикбуш. Возьмите под мышку три папки, для виду, и пройдите по коридору, как обычно. Там стоит молодой человек, бледный, черная шляпа с отвислыми полями, мятые брюки, портфель, шнурок на правом ботинке развязан. Невзначай взгляните, знакома ли вам эта личность. И сразу возвращайтесь.

Секретарь Пикбуш выходит в коридор.

Бургомистр поднимает телефонную трубку: — Срочно соедините меня с губернатором. Лично и безотлагательно… Пока что дайте старшего инспектора полиции. А после него судью Грумбаха… Это вы, Фрерксен? Да, зайдите ко мне, пожалуйста, и вызовите служебную машину. Минут через пятнадцать поедете кое с кем в Штольпе. Да, сейчас же… Ну как, Пикбуш, узнали?

— Видеть-то я его видел, господин бургомистр, но…

— Итак, не знаете. Ступайте в уголовку: все, кто там есть, пусть по коридору разойдутся в разные кабинеты, в уборную, куда угодно. Кто опознает его — тут же звонит мне. Нет, лучше доложит лично… Да, кто у телефона? Господин Грумбах? Господин судья, говорит бургомистр Гарайс. Очень прошу вас отложить суд в Грамцове часа на два, если можно. Поступил любопытнейший материал… Выездная сессия может оказаться совершенно излишней… Почему? Сами увидите… Да, кое-какие источники у нас имеются… Пока еще не могу сказать, сейчас буду звонить в Штольпе… На мою ответственность? Не возражаю… Финансовое управление? Ну что там эти чиновники могут показать? Для вынесения приговора все равно не хватит… Думаю, даже обвинение возбудить не удастся… Либо все, либо ничего… Да, я вам еще позвоню. Я или губернатор… При чем здесь Тембориус? А при том, что ему придется платить. Это стоит денег. Деньги, деньги и еще раз деньги… Правильно, платить я предоставлю ему, а сам удовольствуюсь славой. Итак, до скорого!

Он кладет трубку. В кабинет входит секретарь.

— Можете идти, Пикбуш. Я же сказал: только если его опознают.

— Молодой человек исчез, господин бургомистр.

— Исчез?! То есть ушел?

Уставившись в одну точку, бургомистр размышляет: «Если это враг, одурачивший меня, то я опозорен. Если шпион, решивший выведать планы властей, мне конец… Да какой он, к чертям, шпион. Просто перетрусил». — И добавляет вслух:

— Пикбуш, загляните-ка в туалет. Может, его туда понесло. — Секретарь направился к дверям. — Стойте! Фрерксена ко мне. Где он застрял?.. А, вот и он… Да, Пикбуш, всех, кто сидит в приемной, — к асессору Штайну, пусть разберется. Обнадежит, отложит… Самое важное — ко мне, через четверть часа… Садитесь, Фрерксен, намечается хорошенькое дельце: наконец-то у нас есть шанс снискать благоволение «товарища» Тембориуса.