Ольга Меклер - Где находится край света

Через стенку, слева, жила славная шахтерская семья, в которой росло четверо детей. Но вот что удивительно: никогда не было слышно ни топота, ни криков, ни ругани. Какими такими секретами педагогического мастерства владели Зиночка и Петр Оттович, Мария Васильевна так никогда и не узнала, но к соседям искренне привязалась.

Оленьку часто забирала к себе. И были сказки на ночь, и вкуснейшие десерты, и вся нерастраченная нежность, которую бабушки так часто выплескивают на внуков. Если детка заболевала, немедленно приглашалась соседка, живущая справа – детский врач Любовь Ароновна, приходившая с медом и запасом ласковых слов.

Бабушка и внучка друг друга обожали. Вскоре после того, как Ольгунок начала говорить, она одарила Марию еще одним именем – «бабусенька Маеинька», закрепившимся на ближайшие годы.

Отношения между Лорой и Львом становились тем временем все напряженнее, и это удручало. Ах, Лорка, Лорка… Так и не сумела обуздать своего вздорного нрава!

Все больше мрачнел Лев, все чаще и охотнее уезжал в командировки, благо была возможность – строился Балхашский горно-металлургический комбинат.

Развелись, когда дочери не было и четырех. Сначала было одно желание: наказать жену – за боль, за скандалы, за унижения. Хотелось разменять квартиру, забрать дочь через суд. Но Мария Васильевна уговорила: «Левушка, ребенку мать нужна! И комната со временем потребуется. Будь выше обид, ты ведь не такой!» И он уступил. Окончательно переехал в Балхаш, где вскоре познакомился с очаровательной медсестрой Валей, удивительно женственной и домашней, и женился на ней. Лора такого исхода не ожидала, была уверена, что Лев однолюб, да он и сам об этом не раз говорил. Но мало ли в чем мы уверены… Мария относилась к зятю как к сыну, понимала его, но и дочь жалела.

– Оленька, как мама?

– Мама лежит на полу и кулит, кулит, кулит, – разводила руками внучка, не вполне понимавшая, что произошло.

Старалась поддержать свою конфликтную наследницу, помочь, а с той становилось все сложнее. Лора разработала новую, собственную систему наказаний, если что-то было не по-ее, и орудием мести стала Оля. Во-первых, она была обучена новой фразе – «мой бывший папа». Во-вторых, Лев был отлучен от дочери и очень от этого страдал. Мария Васильевна несколько раз устраивала их встречи и за это также лишилась возможности видеться с любимой внучкой. Это было невыносимо. Кажется, такой звериной тоски она не испытывала даже после смерти Карла. Хотелось рыдать, кричать, выть. Она и выла, выла белугой.

Оле же запрещалось даже смотреть в бабушкину сторону, под страхом наказаний и всяческих запретов.

Спасла работа. Василий Ефимович, дай Бог ему здоровья, позвонил и сказал, что она снова просто позарез нужна в отделе писем, хотя бы на полгода. Уже потом поняла, что редакция обошлась бы, Скоробогатов сделал это для нее.

Иногда наступали лучшие времена. Видимо, когда Лоре требовалась помощь, она «прощала» мать и открывала ей доступ к горячо любимой внучке. И тогда обе наслаждались обществом друг друга. И снова были любимые сказки – из книг и наизусть. История Мухи-Цокотухи Оленьку заинтриговала, и, уже в который раз, бабушка ее перечитывала.

– Бабусенька-маеинька, а что такое «на тебе хочу жениться»?

– Когда люди очень любят друг друга и хотят быть всегда вместе, они женятся. Поняла?

– Поняла, – важно кивнула Ольга.

В следующий раз она пришла с букетом одуванчиков, протянула их бабушке и выдохнула:

– И тепей, кьяса-девиса, на тебе хочу жениса!

– Какая гадость! Чему ты учишь ребенка?! – вспыхнула Лора.

– Ну о чем ты говоришь! У нее же даже в мыслях нет того, о чем ты подумала! Девочке четыре года!

Но дочь было уже не остановить, и Мария Васильевна оказалась в очередной раз отлучена от воспитательного процесса.

Ранней осенью от щедрот профсоюза тогда уже «Индустриальной Караганды» досталась путевка в дом отдыха в Щучинск. Она, сменившая волжские просторы на голую степь до горизонта, даже не подозревала, что в Казахстане есть места такой красоты. Поездка в Боровое поразила окончательно – совершенно открыточный пейзаж: зеркальная гладь озера, окруженная овеянными легендами скалами и соснами…

Соседкой по комнате была грузная пожилая женщина, тоже недавно овдовевшая и обожавшая поговорить. Очень милая, впрочем, тем паче, что-что, а слушать Мария умела. Они приобрели по берестовому лукошку, ходили по грибы – по ягоды, обменивались кулинарными рецептами и жизненным опытом. Последним – все больше новая приятельница.

– А в девушках-то я, Мария Васильевна, такой хорошенькой пампушкой была, – рассказывала она, – парни так и липли!

– Ну расскажите хоть об одном, Елена Алексеевна, – вежливо поощрила собеседница.

– Так не получится об одном, – кокетливо хихикнула та. – У меня всегда минимум двое было – один официальный, а один про запас. Вот и прицепился как-то один такой – запасной. Сережкой звали. Губастенький, глазастенький, ни кола ни двора. Забавный, правда. А работал – смех сказать! – артистом-кукольником! Я его даже стеснялась. Нет, приглашал он меня, ясное дело, на свои концерты. Ничего, смешно. Но что же это за профессия такая для мужика?! Когда мы вместе в гости шли, я всегда просила его токарем назваться или инженером там – грамотным он больно был, говорил красиво, выразительно так. Но что толку с разговора-то? Вот и мама моя покойная сказала: «Не муж это, дочка, а так, глупость! Тебе с ним жить и детей растить, а не по театрам бегать». А он-то как убивался, когда отказала я ему! Но у меня тогда и Коля уже был. Серьезный, положительный, высокий, красивый. Работал фрезеровщиком, на рабфаке учился – мечта любой советской девушки! За него я и вышла замуж. Ну и прожили жизнь какую-никакую. Попивал, понятно, погуливал, карьеры не сделал, скучно с ним было, денег не хватало вечно – что за зарплата у инженера? Но ведь все так живут, правда?

– Конечно, многие. А что с тем, глазастеньким, стало, вы не знаете? – проснувшийся журналист требовал своего, не терпелось узнать о судьбе отверженного поклонника.

– Знаю, отчего же? – горько усмехнулась Елена Алексеевна. – Весь мир объездил мой Сережка со своими куклами. Да и вы его знаете. Его все теперь знают… Образцов его фамилия. Сергей Владимирович Образцов.

Вот это поворот! Вот это да! Но думалось больше не о роковой ошибке Елены Алексеевны как таковой. Вспоминалось, как сама она выходила замуж за военкора в рваных сапогах. И разве была хоть одна мысль о серьезности – положительности? А лучшего мужа, друга, любовника даже представить не могла.

Ночью пришел Карл.

– Карли, зачем ты так? Ты ведь обещал, что мы всегда будем вместе! Забери меня!