Лана Барсукова - Счастье ходит босиком

Тут же про шторку все забыли, потому что контакт наладили и пора переходить к знакомству. Шторка была отброшена, как одноразовый стаканчик, из которого уже попили. Следом отбросили «вы», и все стали просто «девочками» и, разумеется, на «ты».

Оказалось, что женщина в носочках звалась Татьяной, она возвращалась в Питер из командировки. Дома ее ждал муж и двое сыновей, которые помимо обычной школы ходят еще и в музыкальную. Старший играет на флейте, а младший на скрипке. Или наоборот, Лида не запомнила. Живет Татьяна со свекровью, потому что они обменяли свою квартиру на Петроградской стороне куда-то ближе к центру. Работает менеджером по продажам в оптовой парфюмерной фирме, но работой недовольна – хлопотно и платят мало. За пару часов знакомства в ее биографии не осталось белых пятен. С ней все было понятно. Лида решила взять у нее телефончик на будущее, в порядке обзаведения знакомствами по новому месту жительства.

Вторая дама, в целых колготках, тоже очень милая, радушная и разговорчивая, звалась Мариной. Безжалостный солнечный свет выдавал, что она, скорее всего, уже отметила свой сороковой день рождения.

В полумраке она сошла бы за тридцатилетнюю. Были в ней какая-то моложавость и нескрываемое желание нравиться и очаровывать, что обычно проходит с возрастом. Марина как-то очень изящно и игриво при любой возможности соскальзывала в смех. И руки держала кистями вверх, отчего кровь отливала и руки становились похожими на мраморные изделия. Ногти были безупречны, под стать колготкам.

У Лиды появилось чувство, что где-то рядом незримо присутствует мужчина, которого старательно «клеит» Марина. Пару раз Лида даже привстала с места, чтобы убедиться, что четвертая полка по-прежнему пустует. Но похоже, Марина умела кокетничать даже с воображаемым мужчиной на пустой полке. Словом, отсутствие мужчины не помеха для того, чтобы поупражняться в искусстве обольщения.

Марину болтушкой не назовешь: она говорила, только когда ее о чем-то спрашивали. Но чем более конкретный вопрос ей задавали, тем более конспиративно она отвечала. В ее ответах клубился легкий туман, интонация тайны, она как будто извинялась, что не может рассказать всего, чтобы не показаться нескромной и не скомпрометировать третьих лиц. Так, легкие штрихи, незначительные эпизоды большого жизненного полотна, скрытого от непосвященных. Про весну на Дунае, про закат на Сене и рассвет на Темзе, про рыбную ловлю с яхты у Лазурного Берега, про предчувствие шторма у берегов Аляски. Марина игриво поясняла, что ее имя от слова «море», поэтому ее так тянет к воде, к тому же ее многое связывает с этими реками и морями, какие-то романтические истории. В ее рассказах сладко мерцала загадочная жизнь, где в полунамеках тонули мужчины, испепеляемые африканской страстью. В этом месте Марина многозначительно улыбалась и замолкала, показывая неуместность раскрытия любовных историй перед малознакомыми попутчицами, тем более что пунктирно шла мысль, что герои ее историй сплошь известные люди. Известные в узких кругах, разумеется.

Лида с Таней слушали ее с робким вниманием, смотрели на нее с почтением и восторгом – как дети на мыльные пузыри.

– А на Байкале не пришлось побывать? – воспользовалась Лида возможностью развить водную тему.

Вместо ответа ей достался непонимающий взгляд Марины:

– Где? На Байкале?

– Там тоже красиво, – оправдалась Лида.

– Возможно, – небрежно согласилась Марина.

И сразу стало ясно, что Байкал и Марина как-то не стыкуются вместе, не совмещаются по каким-то высшим законам. Лида это поняла и прикусила свой длинный язык.

Перед сном, когда притушенный свет в купе расположил к разговору о сокровенном, о девичьем, Лида как бы между прочим пожаловалась, что колготки на больших пальцах рвутся практически мгновенно. Ей хотелось выведать тайну целых колготок. Для конспирации она придала своему вопросу форму легкой иронии:

– Что со мной не так? То ли ноги какие-то особые, не пойму.

– Может, не в ногах дело? Не пробовала колготки подороже покупать? – мягко, но со значением ответила Марина.

Не пробовала, поняла про себя Лида. Вот квартиру пробовала покупать, а до этого машину, гараж, погреб, дачу, да мало ли чего еще. А вот колготки всегда дешевые брала, на себе привыкла экономить. Другое дело дача, она объект общего пользования, всем на пользу идет.

Уже ложась спать, Лида вдруг подумала, что Марина, конечно, редкая женщина, но есть ли у нее муж, дети, кем она работает, узнать пока не удалось. Однако ни горечи, ни раздражения это не вызывало. Просто у Марины такой богатый духовный мир, в ее жизни так много всего яркого и интересного, что до бытовых подробностей они просто не успели дойти. На такие приземленные темы у них не хватило времени.

И еще она поняла, что Таня – обычная тягловая лошадка, как и сама Лида. С ней все ясно. И фигура у нее просто стройная, без изысков. Как пародия на песочные часы, два треугольника с перетяжкой посередине – подобные на женских туалетах рисуют. Ничего примечательного. Зато Марина – редкий фрукт, занесенный в их купе счастливым ветром. Даже фигура у нее имеет благородную обтекаемость, это полнота холеного тела, не изнуряемого диетами и спортом. Она выше стандартов красоты. Таких природа создает поштучно и с любовью. И на туалетах таких не рисуют.

Утром поезд прибыл в Санкт-Петербург, на конечную станцию. У Лиды возникло чувство, что путешествие закончилось совершенно неожиданно, оборвалось на самом интересном месте. Тут же выяснилось, что за разговорами о рассветах на берегах Дуная и целых колготках забыли обменяться телефонами. Не до того было. Как это часто случается, отодвинули на потом. И вот это потом настало, о чем проводница известила довольно однозначно: «Прибыли в культурную столицу. Подстаканники все сдали? А то тырят и тырят, тырят и тырят, прямо как будто это не подстаканники, а яйца Фаберже».

Наспех, уже хватая в руки сумки, красная от духоты и волнения, Таня стала диктовать свой номер телефона. Лида записала его на бумажке, что считала самым надежным способом хранить информацию. А Марина начала неспешно разбираться, как вбить новый номер в свой изящный телефон. Таня и Лида стояли в проходе, их обтекала волна пассажиров, кто-то больно саданул Лиду рюкзаком, но Марина, утопив свое прекрасное тело в проем купе, все разбиралась и сетовала, мол, что-то там глючит. Наконец у нее все получилось.

Пришел черед Лиды диктовать. Татьяна моментально вбила ее номер в свой телефон, а Марина повторила прежний маневр, причем показатели скорости не улучшились. Но Марина была очаровательна, она похлопала аппарат по предполагаемой попе и игриво попеняла ему: «Вот шалун. Передай тому, кто тебя купил, что тетя Марина разочарована». И сразу стало ясно, что телефон ей подарил какой-то знойный красавец, а не продал тощий продавец-консультант, соблазнив скидками. Последний пассажир обошел стоящих в тамбуре женщин, а Марина все упорствовала: «Нет, я же должна научиться…» Наконец ее разум одержал победу над куском пластмассы, и она изящным движением забросила телефон в сумочку.