Лана Барсукова - Счастье ходит босиком

– Что-то я не видел машину на трассе, – легонько поддел он.

– На трассе она бы не сломалась, – уверенно сказала женщина. – Я решила на просеку свернуть, по следам снегохода проехать. Ну и заглохла, нырнув в сугроб.

Паша хмыкнул. Это же надо догадаться – по просеке проехать, по следу снегохода. А еще обижаются эти женщины, когда про них анекдоты рассказывают.

– Это что же за машина у вас? Танк, что ли? – свысока пошутил он.

– Не танк, – спокойно, как бы не услышав иронии, ответила женщина, – просто хорошая машина.

– Так вы свою просто хорошую машину в сугробе оставили? На просеке? Как же вы ее бросили?

– Вы считаете, что стоило остаться и замерзнуть в ней?

Паша понял, что сказал глупость. Надо было реабилитироваться.

– Хотите, завтра вместе съездим и дернем ее из сугроба.

– Дернем? Как вы сказали? Как морковку, дернем? – женщина засмеялась шкодливо и доверительно.

В ней словно отогрелся смех и стал выходить наружу. И вся она стала какой-то искрящейся и близкой. Паша обернулся и увидел ее профиль в обрамлении летящих за окном снежинок. Это было запредельно красиво, нарядно, возвышенно и грустно.

У Пашки дернулся руль. От смеха этой женщины и всей этой красоты ему захотелось всего и сразу. Сгрести ее в кучу, засунуть себе под свитер, согреть и распалиться самому, почувствовать, как ее перламутровые ногти будут царапать его спину.

– Осторожнее, – тихо прошептала она.

И Паша понял, что она все поняла. И про его желание, и про этот снег, который специально идет для них, и про вечер, который похож на ночь. И про случай, который похож на судьбу. И про землян, которые всегда искали инопланетян.

Курточка была такой тоненькой, что Паша только шептал:

– Как же ты в такой?.. Глупенькая… Как же?.. Совсем… почти… ледышка…

А она молчала, только яростно дергала кресло, надеясь отвоевать побольше пространства для их клубка тел. Но «Хёндэ» не предусматривал никаких трансформаций…

Когда клубок распался на двух отдельных людей, она тихо сказала:

– Меня Леной зовут. А тебя?

– Павлом, – сипло сказал он, горло пересохло.

Ехали молча. Лес сменился подмосковными кварталами, похожими на гигантские муравейники, а потом и уродливыми серыми многоэтажками окраинной Москвы.

Вдруг из россыпи снежинок проступила красная буква «М», означающая станцию метро.

– Тормози.

Паша послушно нажал на тормоз. Он понимал, что после случившегося им тягостно вместе изображать попутчиков. И был благодарен Лене за то, что она вышла на первой попавшейся станции метро. Надо попросить телефон, хотя бы для приличия. Но Паша почему-то не мог соблюсти это самое приличие. Он молчал.

Лена подождала долю секунды и твердо сказала:

– Телефон запиши.

Видимо, на ее планете женщины повелевали.

И Паша записал, не очень понимая зачем. Но быть совсем уж невежливым ему не хотелось. И засунул клочок бумаги в бардачок, полностью оправдывающий свое название.

Со следующего дня его жизнь изменилась. Внешне все обстояло по-прежнему: он просыпался и ежился от холода на продуваемой всеми ветрами даче, глотал горячий чай и очищал свой «Хёндэ» от шапки снега, нахлобученной за ночь заботливой зимой. Но теперь он делал это на фоне полнокровной и сладкой мысли. У него есть телефон, по которому можно позвонить. Там наверняка обрадуются. Завяжется разговор и образуется ниточка, на которую нанижутся прогулки по ночной Москве и посиделки в теплых кафешках, ее озябшие руки и его горячее дыхание, которым он их отогреет.

Целая история, волнующая и упоительная, которая существует как возможность, как взведенная пружинка, и только от него зависит, приведет ли он ее в действие. Эту историю можно разворачивать в разные стороны, придумывать ей различные финалы, проговаривать смешные и серьезные воображаемые диалоги. Словом, Паша жил всем тем, что может проистекать из клочка бумаги, спрятанного в бардачке. Это был не просто телефонный номер, а шифр, открывающий дверку в новые пространства.

Павел повеселел, даже походка стала более упругой. В столовой он брал больше овощей и меньше мучного, пытаясь соответствовать образу подтянутого мужчины, который спас женщину из ледяного плена. И вот теперь она ждет его звонка, а он все не звонит, потому что дел невпроворот.

И чем больше он тянул, тем больше распухала в нем его мечта, разрывая границу с реальностью. Паша от игривых мечтаний перешел к полной уверенности в том, что так все и произойдет на самом деле.

И вот однажды он позвонил. Сердце стучало громче, чем звучали равнодушные гудки.

– Привет! – нарочито бодро сказал Паша.

– Привет, – в голосе сквозили удивление и растерянность. – Простите, кто это?

– Павел.

– Какой Павел? Ах да… Прости, Павел, не узнала. – И она замолчала.

Повисла пауза.

– Может, встретимся? – сказал Павел то, что заготовил.

Он уже понимал, насколько неуместна эта заготовка, но другой нет, а молчать глупо, хотя и говорить тоже.

Но Лена неожиданно откликнулась:

– Что ж, давай.

– Тогда я за тобой заеду? Диктуй адрес.

Паша почувствовал, что из топи выходит на твердую почву. Теперь он не один, с ним его четырехколесный друг, и вся его ревущая мощь словно добавляет мужской силы в Пашин образ. Он не просто зайдет, как дешевый студент, а заедет на собственном автомобиле, посадит рядом в теплый салон, и она снова будет озябшей и благодарной, как тогда, укрывшись от ветра и снега за широкой Пашиной спиной.

Лена назначила встречу возле крутого бизнес-центра. Там столовались только крупные фирмы. И на парковке не стояло ни одного «Хёндэ». Паша постарался на этом не фокусироваться, хотя в мордах «Мерседесов» и «Поршей» отсвечивал хромированный блеск превосходства, не замечать который он не мог.

Лена вышла в коротенькой шубке, совсем коротенькой, явно не по сезону. Похоже, что у нее не было теплой одежды, и от этой мысли Паша почувствовал себя лучше, увереннее. Может, купить ей дубленку по колено? А что? Ему премию обещали. А то работает тут небось секретаршей, горбатится на солидных дядей, которые, кроме своих «мерсов», ничего не видят. Не видят, что у женщины дубленки нет.

Лена села в его машину и блаженно вытянула ноги:

– Устала, целый день на каблуках.

«Точно секретарша», – подумал Паша, и ему стало еще спокойнее. Секретарша, нуждающаяся в дубленке, прибавляла ему очков до самой выигрышной комбинации.

Он лихо выехал со стоянки, угрожающе близко маневрируя рядом с новеньким «Лексусом».

– Осторожно, – напряженно сказала Лена.

Паша не счел нужным ответить. Он демонстративно крутил руль одной рукой. Уж что-что, а габариты своего «Хёндэ» он чувствовал лучше, чем собственного тела. Это уж, простите, чисто мужское умение, гендерное преимущество, ничего личного. На душе было озорно и радостно.