Лана Барсукова - Счастье ходит босиком

– А вот тут ты ошибаешься, – даже по телефону было понятно, что Вера светится от радости. – Лизок! Я тут Николаю Петровичу позвонила, Валентине Николаевне, другим нашим. Короче, они подпишут!

– Как? – ахнула Лиза.

– Ручкой! Шариковой! – Вера просто захлебывалась от осознания важности момента.

– Но ведь у них обстоятельства…

– Конечно! Но я им прямо так и сказала: вас за жопу возьмут, я тоже отмолчусь. Короче, наша взяла!

– Вера, что-то со связью, я не слышу тебя…

– Наша взяла, Лизок!

– Не слышу, ты пропадаешь куда-то… Я перезвоню.

И Лиза нажала «отбой».

Она подошла к окну и прижалась горячим лбом к холодному стеклу. Перед ней была темная московская ночь, разукрашенная фонарями и светом витрин. В доме напротив можно было разглядеть, как тянутся цветы герани за оконный переплет. На дворе стоял XXI век.

По мере взросления у Павла менялась мечта. И каждый раз она становилась все проще, мельче и реальнее. Наверное, упрощение мечты – это и есть взросление. Процесс закономерный, хотя и печальный.

Как и многие его сверстники, маленький Павлик мечтал о космосе. Но Роскосмос подвел, не разглядел в Павлике и его бумажных ракетах ничего выдающегося.

Потом, сразу после института, возмужавший Павел начал активно мечтать о карьере, о высоких доходах. Но как-то и тут не срослось. Босс казался вечным, как небо над головой, а Павел – его неизменным замом с замороженной зарплатой. И эта стабильность совсем расшатала Пашины нервы, незыблемость положения заставила провести очередную ревизию мечты.

К сорока годам Пашка, как его звали друзья и приятели, грань между которыми становилась все более зыбкой, перестал мечтать о высоком. Карьеру и космос Пашка оставил другим, а для себя избрал скромную мечту об автомобиле.

Правда, катать на машине Пашке особо некого. Жена ушла от него год назад. Из всех философских вопросов бытия ее больше всего интересовало, когда же муж наконец-то станет боссом. Она спрашивала его об этом сначала раз в год, потом раз в полгода. И чем больше раздражения накапливалось в их отношениях, тем чаще звучал этот вопрос. Стоило Паше не купить молоко или оставить носки под диваном, как жена спрашивала: «Кстати, ты так и проходишь всю жизнь в замах?» Паша не понимал, почему это «кстати» и как кресло начальника связано с молоком или носками. Точнее, он очень хорошо понимал, что никак не связано. Просто раздражение и разочарование переливаются через край, сносят любые доводы и рассуждения. Кто-то в этом состоянии ругается, дерется, оскорбляет или заводит любовника. А его жена спрашивает про место босса. Такая семейная специфика.

И когда этот вопрос стал повторяться еженедельно, Паша уже приготовился к понятному финалу. Он допоздна засиживался на работе, давая возможность жене собрать его вещи и выставить их у порога. И каждый раз, возвращаясь с работы домой, с удивлением не находил чемодана и молча шел варить покупные пельмени. В эти минуты Паша испытывал то же, что заключенный, который опять получил отсрочку от исполнения приговора. Тягостная тишина давила на нервы. Для приличия он спрашивал:

– Ты есть хочешь?

– Нет, я уже поела.

Иногда этот диалог был их единственным разговором за день.

И когда Паша все-таки увидел чемодан, он даже обрадовался. Взял его и понес далеко-далеко – на дачу к другу, о чем договорился давно на всякий случай. На всякий неизбежный случай.

И, лежа на чужом продавленном диване, он заставлял себя мечтать – хотя бы об автомобиле, потому что, если прекращались мечтания, сразу начинались размышления о жизни, жене, боссе, космосе. Сплошь нерадостные темы. Лучше уж мечтать об автомобиле, чем ворочать в голове тяжелые мысли.

Подводя итоги своей сорокалетней жизни, Паша признавался себе, что результаты так себе, неважнецкие. Зарплата не то чтобы мизерная, но жилье с нее не купишь. Да и вообще, с какой зарплаты ее купишь? Перспектив особых нет. Да и не особых тоже. В зеркале Паша видел грустные глаза и растущие проплешины, что радости не добавляло.

И чтобы отвлечься от этих мыслей, Паша представлял себя за рулем собственного авто: он опускает боковое стекло, подставляет волосы под тугую струю воздуха, и те разлетаются и прикрывают проплешины. А за окном летит пейзаж какой-то левитановской щемящей красоты. Именно левитановской. Шишкинские дебелые сосновые леса Паша недолюбливал, они больше походили на декорации к былинному эпосу. А Пашин душевный настрой был ближе к французскому кинематографу, где событий мало, а грусти много. Прямо как в его жизни.

Если вдуматься, то ракета и автомобиль – явления одного порядка, нечто железное, на чем можно рвануть далеко-далеко и вернуться уставшим и счастливым. Конечно, на ракете рвануть можно дальше, но ведь можно и не вернуться. А автомобиль – это как будто компромисс скорости и безопасности. Скромно, но без особого риска. Да и свободы больше, хоть на запад поезжай, хоть на восток, а на ракете только ввысь, как петарда. Так уговаривал себя Пашка, не желая признаваться самому себе, что обмелела река его желаний, что космос его больше не заводит.

Если долго мечтать, то мечта обязательно сбудется, тем более если выбрать ее сообразно зарплате. Паша подкопил денег и купил мечту. Точнее, купил автомобиль. Не новый, но вполне в рабочем состоянии. Он бы долго выбирал, взвешивая все «за» и «против», мучая знакомых автолюбителей массой уточняющих вопросов, и, возможно, так ни на что и не решился бы, но все сложилось самым наилучшим образом. Хозяин дачи предложил Паше свой подержанный автомобиль, дав ему наилучшую рекомендацию. Не «Мерседес», но и не «Лада», а что-то среднее – подержанный «Хёндэ».

Паша не смог отказаться. Неудобно, ведь за дачу друг денег не брал, категорически и наотрез. Правда, цена на автомобиль была высоковатой, как будто с учетом стоимости проживания. Но Паша не рядился из чувства благодарности за приют.

И началась новая жизнь. Паша стал фанатичным автолюбителем, что случается только с новичками. Он часами мог говорить про карданный вал; презирал тех, кто ездил на автоматической коробке передач; вслушивался в работу движка так внимательно и напряженно, как мать слушает дыхание спящего ребенка.

Жизнь его приобрела осмысленность и определенность. Теперь он знал, на что потратит очередную зарплату. Нужно обновить чехлы, приобрести веселенькую оплетку для руля, заменить дворники, да мало ли чем можно побаловать своего четырехколесного друга. Планов – громадье, и все реальные. Это вам не космос покорять. Если что-то начинало барахлить и дребезжать, то Паша радовался возможности «полечить» ненасытного друга. То, что у других автолюбителей вызывало раздражение, приносило Паше удовольствие и чувство своей мужской состоятельности.