Сергей Бакатов - Поговори со мной… [Записки ветеринара] [litres]

Последний раз я был так близко от него, когда эта пара журавлей только прибыла в зоопарк и было необходимо произвести некоторые процедуры, связанные с их дальнейшим содержанием. Кстати, именно тогда апа Нюра их сразу и назвала – Жур и Журка. С тех пор мне к нему ближе, чем на 10—15 метров, подходить не удавалось. И вот теперь журавль стоял рядом с нами и бессмысленно-растерянным взглядом смотрел по сторонам. Он даже разрешил себя погладить и, казалось, ждал от нас какой то помощи. Он никак не хотел понимать, почему его подруга не встает. Жур несколько раз садился и потом сразу вставал. А то просто топтался на месте – то ли от волнения, то ли хотел показать своей подруге: «Смотри, это же так просто – раз и встал! Нам же надо уйти в укрытие, здесь чужой».

Чужой – это я, апа Нюра у них уже давно была за своего.

Тем временем я приступил к осмотру места происшествия. Горло у Журки явно перегрыз какой-то небольшой зверек, вероятнее всего, когда она еще спала. Нападение произошло так быстро, что она даже не успела подняться на ноги. Вообще журавли могут спать и стоя, еще при этом засунув голову под крыло. И не кувыркнется же при этом! Но в этот раз, наверно, было слишком велико искушение присесть в уютную травяную ямку и, забыв про равновесие, просто сладко поспать. Крови ни на перьях, ни на земле почти не было. Ранка на горле была совсем небольшая. Выходит, все, чем успел полакомиться ночной хищник, – это несколько десятков миллилитров крови, которая была тщательно кругом вылизана. Журу похоже, тоже немножко досталось. Скорее всего, он пытался защитить свою подругу – у него было несколько неглубоких ранок на ногах, которые, впрочем, не вызывали опасения.

Апа Нюра что-то бормотала журавлю по-таджикски, как бы извиняясь и его жалея. Было очень необычно смотреть на них со стороны. Они были почти одного роста. Продолжая говорить, она нежно гладила своими узловатыми, натруженными пальцами его длинную тонкую шею. А он смотрел на нее одним глазом и периодически кивал головой, как бы принимая слова сочувствия.

Я бережно сгреб Журку под мышку и отправился в лечебницу, оставив женщину и журавля утешать друг друга. Казалось, что они одинаково переживали утрату. А для меня, честно говоря, это был пока просто журавль. Пока…

В лечебнице я произвел полное патанатомическое вскрытие птицы. Независимо от причин гибели наших подопечных – это необходимая процедура. Вскрытие же показало, что все органы и ткани у журавля были без видимых патологических изменений. А это значит, что условия содержания и кормления вполне соответствуют физиологической потребности данного вида. Что, конечно, радовало.

Осмотр раны показал, что, скорее всего, какой-то довольно маленький хищник мастерски вскрыл сонную артерию птицы и что данное нарушение целостности физического тела никак несовместимо с дальнейшей жизнью из-за быстрой и обильной потери крови. Что, конечно, совсем не радовало.

Оставив журавлиху на патанатомическом столике, я пошел заполнять протокол вскрытия и журнал утреннего обхода.

Было раннее утро, и официальный рабочий день еще не начался.

Странный стук в дверь раздался как раз тогда, когда я заканчивал с протоколом вскрытия.

Примерно минут через десять такой же странный, но, как мне показалось, еще более настойчивый стук в дверь повторился. Закрыв и отодвинув журнал в сторону, я нарочито громко сказал:

– Войдите! Дверь открыта!

И опять никто не отозвался и не вошел.

И хотя мне уже стало интересно – кто бы это мог быть, да еще в столь ранний час, все же я остался сидеть за столом, продолжая задумчиво мотать на палец длинную прядь давно не стриженных волос.

Должен сказать, гибель животных в зоопарке – явление хоть и чрезвычайное, но довольно обыденное, как бы это странно ни звучало. Но с другой стороны – совсем неправду говорят, что ко всему привыкаешь. Почти каждый работник каждую смерть в зоопарке воспринимает как личное поражение. К гибели животных, которых каждый день видишь и с которыми связано очень много как веселых, так и грустных воспоминаний, привыкнуть нельзя. И хотя внешне, это, может, и незаметно, но с каждой ушедшей зверушкой уходит и частица тебя самого. Можно выработать к этому определенное отношение, как к неизбежному. Скажем, как к смене времени года.

Когда долго работаешь с животными, к ним не только привыкаешь. К некоторым просто незаметно прикипаешь. Начинается что-то вроде дружбы, а может, и любви. И вовсе не потому, что все они уж прямо хорошие. Среди моих любимцев оказались отъявленнейший негодяй гиббон Рома и престарелый капуцин Сафрон. Но про них как-нибудь потом. От таких питомчиков гораздо чаще бывает масса неприятностей, чем радости. И вдруг в какой-то момент начинаешь понимать, что их любишь больше, чем тихих, ласковых и доброжелательных.

В дверь, однако, опять настойчиво постучали. На этот раз я все же решил посмотреть, кто там такой нерешительный и настойчивый одновременно. Подойдя к двери и слегка ее толкнув, с некоторым недовольством в голосе я еще раз предложил незнакомцу ВОЙТИ:

– Да входите же, наконец, дверь открыта!

Дверь медленно открылась, и кабинет наполнился теплым азиатским солнцем, почти сразу проглотившим утреннюю прохладу поздней осени.

А на пороге… На пороге стоял Жур!

Я озадаченно его спросил:

– Это ты, что ли, своим клювом тут в дверь долбишь? – и несколько растерянно добавил: – Ну заходи, раз пришел! – Я кивнул головой внутрь помещения.

Какое-то время журавль стоял, склонив голову набок, пытливо заглядывая внутрь помещения. Потом сделал несколько неуверенных шагов и оказался в кабинете.

Пытаясь сообразить, как журавль умудрился добраться до лечебницы, и совершенно ничего не понимая, я открыл вторую дверь, ведущую в лабораторию. Журавль продолжал медленно и аккуратно вышагивать за мной, внимательно при этом осматривая все по сторонам. Окончательно озадаченный и сбитый с толку, я открыл и третью дверь, ведущую в изолятор и патанатомку.

Вообще-то, журавли не то чтобы уж очень пугливые птицы, но весьма осторожные, и, как правило, когда они на воле, вам вряд ли удастся подойти к ним ближе, чем, скажем, на сотню-другую метров. Но многие животные и птицы, попавшие в зоопарк, довольно быстро привыкают к людям и особенно к обслуживающему персоналу. Но чтобы настолько?!

В третье помещение журавль вошел уже без приглашения. Очень смешно поднимая ноги как можно повыше, он с опаской поглядывал вокруг, будто имел в виду «Как бы у вас тут во что-то не вляпаться!» И вместе с тем его движения были уверенными, будто он знал, куда идет, и не раз уже там бывал. Так, аккуратно переступая и вращая головой на 360 градусов, он подошел к столу, на котором лежала Журка. А точнее, то, что от нее осталось. Подойдя близко к столу и увидев журавлиху, Жур, нервно переступая с ноги на ногу, вопросительно посмотрел на меня. Затем он несколько раз как-то странно кивнул головой, будто пытался поднырнуть под стол, и нежно ей курлыкнул – как будто кто-то тихо хотел о чем-то попросить очень близкого и любимого человека: «Ну-у-у?!»

Читать дальше