Сергей Бакатов - Поговори со мной… [Записки ветеринара] [litres]

У нас в зоопарке кобры жили до трех лет и поболее. Весной они успешно спаривались и откладывали яйца. Кладочки у них небольшие: обычно около десятка яиц, несколько необычной формы – продолговатые и вдобавок мягкие. В июне из яиц выползали очаровательные полосатенькие кобрята, которые сразу начинали шипеть и ходить на хвостиках. Хотя у малышей уже заготовлена порция яда, мы их смело держали на ладони по той простой причине, что они не могли ухватиться даже за мизинец.

Работали у нас люди, бесконечно увлеченные своим делом, фанаты своего дела. Но фанаты – это, с одной стороны, хорошо, а с другой – и не очень.

Вспоминаю один случай с очень симпатичной девушкой по имени Танюшка. Как-то приносит она эфу вскрыть и запротоколировать причину смерти. Эфы долго жить в неволе, по крайней мере у нас, никак не хотели (впоследствии я все-таки выяснил почему). И надо было разобраться, в чем дело. Кладет Танюшка змейку на стол и говорит:

– Сергей Юрьевич, а вы мне после вскрытия голову эфы, пожалуйста, отдайте.

Несколько озадаченный, я спрашиваю:

– А на что тебе?

– На память: высушу и буду хранить.

Я немного засомневался: голова-то все же ядовитая. Но эфа была маленькая, а Танюшка уже большая, да к тому же студентка, училась заочно на биофаке. Ну я и отдал.

Через пару дней вижу – у Танюшки указательный палец довольно сильно распух.

– Что с пальцем?

– А я понемножку его царапаю эфиными зубами. Если это делать по чуть-чуть, то постепенно образуется иммунитет к яду.

– Иммунитет, конечно, дело хорошее, но ты на него не рассчитывай. Переносимость к яду, может быть, значительно повысится, но для твоей печени и почек это небезопасно. За все надо платить. И вообще – что ж ты меня, негодная, обманула?

– Так вы бы мне, наверно, не дали.

– Для таких экспериментов точно бы не дал. И прошу тебя вернуть ее.

Танюша послушно принесла голову эфы. Этим, может быть, все и закончилось бы, будь девушка благоразумнее.

Как-то поздней осенью ее-таки «долбанула» эфа. Была она зоопарковская и довольно чахлая. Палец снова сильно распух, но все обошлось легким недомоганием. И у девушки возникла стойкая иллюзия, что к яду у нее выработался иммунитет. Посоветовавшись, мы решили, что девушку с «иммунитетом» из террариума надо перевести в другую секцию. Но на этом приключения Танюши не закончились.

Весной мы, как всегда, пополнили коллекцию змей свежей партией. В ней оказалась и довольно крупная эфа.

Через пару дней «скорая помощь» подобрала на остановке, как раз напротив зоопарка, молодую девушку в бессознательном состоянии, которая, прежде чем потерять сознание, успела произнести:

– Змея…

Этой девушкой оказалась наша Таня. Я пришел навестить ее в палату. Рука, которую она, улучив момент, подставила эфе, тайком пробравшись в террариум со служебного входа (как она сама призналась), по толщине была поболее ноги, про лицо и говорить нечего – сплошной отечный шар. Спас Таню не «иммунитет», а то, что «скорая» приехала очень быстро и у врачей оказалась сыворотка.

В отличие от кобры, эфа – маленькая змея со сложным характером. Мне кажется, она, вообще-то, одна из самых красивых и оригинальных среднеазиатских змей. При относительно некрупных размерах – до семидесяти сантиметров (но это редко, обычно сорок – пятьдесят) – всем своим видом торопится сообщить каждому, кто нарушает ее спокойствие, что к ней лучше не приближаться. И проделывает это совсем не так, как благородная кобра. Кобра всегда спокойна, даже когда предупреждает, что вы перешли границу. Эфа – натянутый оголенный нерв и обладает удивительной способностью, оставаясь на месте, пребывать в постоянном движении. Когда эфа принимает угрожающую позу ее бархатистая и опалесцирующая – теплого цвета, от песчаного до светло-коричневого – чешуя, украшенная по бокам цепочкой белых бусинок, начинает непрерывно вибрировать, что создает иллюзию, будто она движется во всех направлениях одновременно. При этом блестящие ромбики чешуи с белыми бусинами переливаются, как стекляшки в калейдоскопе. Эфа в состоянии волнения раздувается, а звук, который она издает, похож на звук кипящего масла, если в него попадает вода. Рассчитать, когда внутренняя пружина «выстрелит», невозможно. Этот момент всегда молниеносный и неожиданный. Яд у этой змеи тоже весьма «качественный».

Эфа очень нервная змея. Она спокойна только тогда, когда никого рядом нет. Но при всей вспыльчивости эфа никогда не нападет первой, пока не будет нарушена невидимая граница безопасной зоны. Если она видит, что добыча ей не по зубам, то будет долго и изо всех сил пыжиться и шипеть, только чтобы вы обошли ее стороной. И еще: эфа никогда не залезет, как гадюка, в ваш спальник или сапог. Обычно она очень бдительная, не любит людей, да и вообще крупных животных, и старается всех обходить, непременно «галсами». У нее действительно очень странная манера передвигаться – под углом в сорок пять градусов.

Единственное время, когда она вообще перестает обращать внимание на окружающих, – период спаривания. А еще… однажды мне посчастливилось наблюдать редкую картину недалеко от Душанбе, в местечке под названием Ляур. В любое время года, кроме ранней весны, там не встретишь ни одной живой души. По ландшафту это пологие, глиняные, местами немного скалистые, совершенно выжженные солнцем сопки – результат неумелого советского скотоводства (за несколько десятков лет растительность здесь не только «сбривалась» стадами овец, а еще ими же под корень и вытаптывалась).

Вся видимая жизнь на сопках происходит только весной. В апреле они покрываются местами довольно буйной растительностью, правда, уже несъедобной для овец. Вот именно в это время мы приходили туда, чтобы пополнить коллекцию черепах, агам, круглоголовок, полозов и ужей-«желтопузиков». Дело в том, что в террариуме, как правило, всегда имелся «запас» местной фауны, который составлял наш обменный фонд с другими зоопарками. Именно в Ляуре можно было поймать слепозмейку очень маленькую, нежно-розового цвета, размером чуть больше дождевого червя. Сначала не сразу и поймешь, с какой стороны она начинается, а с какой заканчивается. Но зато это сразу становится очевидным, когда она заглатывает своим маленьким, розовым, почему-то похожим на варежку ротиком муравьиные яйца, которые и составляют основу ее рациона. К сожалению, не могу утверждать, насколько она слепая: две крошечные бусинки глаз у нее все же имеются.

К концу мая на сопках уже все выгорает, и немногочисленная живность уходит под землю. Но в тот раз я попал в Ляур ранней весной, кажется в феврале, когда там на северных склонах еще лежали остатки снега. Для моего спаниеля Лота любой выход в поле не просто праздник, а какая-то бесконечная эйфория. Я оказался не очень хорошим дрессировщиком и позволял собаке громко лаять и далеко убегать. Ему все это доставляло такое громадное удовольствие, что мне просто не хотелось лишать Лота всей полноты собачьего счастья.