Габриэле Клима - Комната волка [litres]

Нико выключил телефон и положил его на землю экраном вниз.

Клаудия молчала. Она смотрела в одну точку на небе, пока окружающий мир уплывал прочь. Нико фыркнул. Сегодня он проиграл.

– Мне пора идти, – сказал он, приподнимаясь на локте.

Клаудия слегка повернулась к нему и прижалась к руке.

– Мы встретимся завтра?

Нико поцеловал её и ушёл.

Клаудия продолжила смотреть на небо. В отличие от Нико она всегда легко удерживалась на своей точке. Нико же это только злило.

«Мы с мамой тебя ждём». Плохой знак, если папа впутывает в их дела маму, потому что мама хорошая.

Папа – это папа. С ним Нико ругался, порой очень грубо. Папа был строгим, никогда не менял своё мнение, отказывался смотреть на ситуацию с его стороны. С ним Нико спорил и кричал, когда понимал, что никакими выяснениями проблему не решить.

Но с мамой всё было иначе. Нико никогда не кричал на маму. Она никогда не повышала голос, и все решения принимал папа. По правде говоря, они вместе обсуждали проблемы, но именно папа сообщал о решении Нико, поэтому ему казалось, что мама никогда не вмешивалась. Нико это устраивало. Лучше ругаться с одним человеком, чем с двумя.

Папа положил на тарелку вилку и протёр её салфеткой.

– Ну? – спросил он.

«Что „ну“?»

– Всё хорошо, па. Что случилось?

– Всё хорошо? Ты уверен?

– Ну да. Что я сделал, па?

– Что ты сделал? Ты серьёзно не знаешь, Нико?

«Говори яснее, папа, что ты хочешь?»

– Ты снова про парту? Сколько можно? Я же сказал, что не виноват.

Папа снова протёр салфеткой вилку.

– Нико, мы с мамой решили, что тебе стоит встретиться с одним человеком.

– С кем?

– Он тебе поможет. Вы вместе разберётесь в ситуации.

Нико посмотрел на маму.

– Какой ситуации? – переспросил он.

– Нико, пожалуйста.

– В чем дело, па? В какой ситуации? Я швырнул парту. Меня отстранили от школы. Диказио – идиотка. О чём речь?

– Ты же знаешь, Нико, что дело не в парте.

– А в чём?

– Нико… – вмешалась мама.

Папа вздохнул и смял салфетку в руке.

– Я говорю о враче. Мы бы хотели, чтобы ты сходил к психотерапевту. Просто чтобы понять, что делать, как себя вести.

Нико перевёл взгляд на папу.

– К психотерапевту, – повторил он.

Мама ласково улыбнулась, но её улыбка ничего не меняла.

– К психотерапевту? Из-за парты? – спросил Нико.

– Нико, ты же знаешь, дело не в парте. Дело во всём остальном.

– В каком ещё остальном? – Нико ударил рукой по столу. – В каком ещё остальном!

Папа развёл руками.

– В этом, Нико, в этом. Мы говорим об этом.

– Это из-за того, что я выхожу из себя? Из-за этого? – Он снова ударил рукой по столу. – Как будто ты никогда не выходишь из себя.

– Дело не в том, что ты выходишь из себя, Нико. Проблема в твоём поведении, самоконтроле, гневе. Господи, проблема в гневе, который ты выплёскиваешь, когда злишься.

Нико посмотрел на отца. Он почувствовал, как к вискам прилил жар.

– Ты ведь замечаешь это? – Папа встал и взял со шкафа фигурку железного слона на деревянной подставке. – Помнишь?

Конечно, Нико помнил. Этот слон оказался гораздо тяжелее, чем он думал. Помнил, как швырнул его через всю комнату. Звон разбитого окна в гостиной, громкий, как выстрел. И мама… Нико врезалось в память, как мама пыталась укрыться от осколков, которые посыпались в разные стороны.

– Так помнишь или нет?

Нико не ответил. Он стоял напротив отца, даже не заметив, что встал. Он неотрывно смотрел на него, как в игре плыви-небо. И думал, что, если папа проплывёт мимо, как облако, значит, сегодня выиграл Нико, а не Клаудия. Облака по сравнению с папой были ерундой. Отпустить его уплыть прочь – вот что было по-настоящему сложно.

– Ну так что, Нико?

«Замри, Нико, замри. Если спокойно стоять, папа исчезнет».

– Никто не считает тебя больным, Нико. Мы просто хотим понять, можно ли всё наладить… решить твою проблему.

«Плыви-небо».

– Ты понял?

«Плыви-небо».

– Нико…

«Плыви-небо».

Папа положил салфетку, посмотрел на маму, затем на Нико и вышел из комнаты.

«Я выиграл, – подумал Нико. – Папа уплыл прочь».

Он сел за стол, улыбаясь.

«Я выиграл, Клаудия. Сегодня выиграл я».

К л а у д и я: Психотерапевт?

Н и к о: Ага. Мозгоправ.

К л а у д и я: Хорошо. Может, он и вправду поможет тебе.

Н и к о: Ты шутишь?

К л а у д и я: Ну, ты же немного сумасшедший, Трамонтана.

Н и к о: Перестань, ладно?

К л а у д и я: Да ладно, Нико, иногда ты выходишь из себя.

Н и к о: Все иногда выходят из себя. Это что, болезнь?

К л а у д и я: Ну ладно, только не злись. Ты рисуешь?

Н и к о: Да.

К л а у д и я: Что?

Н и к о: Свой сон.

К л а у д и я: И что это?

Н и к о: Если я тебе расскажу, ты скажешь, что мне действительно нужно к психотерапевту.

К л а у д и я: Да ладно, не буду.

Н и к о: Хорошо. Тогда приходи посмотреть.

К л а у д и я: Сейчас?

Н и к о: Ну да, а что?

К л а у д и я: Уже полночь.

Н и к о: И что? Я не хочу спать.

К л а у д и я: Ты думаешь, родители отпустят меня в полночь?

Н и к о: Ну и зануда.

К л а у д и я: Сейчас полночь, Нико. Тебе бы тоже не разрешили.

Н и к о: Наверное. Сегодня я выиграл в плыви-небо.

К л а у д и я: Я же видела, как ты жульничал.

Н и к о: Не с тобой, с отцом.

К л а у д и я: Ты играл в плыви-небо с отцом?

Н и к о: Почти… Давай, приходи на десять минут.

К л а у д и я: Я не могу, Нико.

Н и к о: Зануда.

К л а у д и я: Спокойной ночи, Трамонтана.

Н и к о: Зануда.

К л а у д и я: ☺

Нико бросил телефон на постель. Он посмотрел на водоросли – длинные, скрученные, нарисованные сплошными черными линиями. Они росли вверх и обвивали стены. Среди водорослей была рыбка. Маленькая, одинокая рыбка в этой густой трясине, одна мысль о которой наводила жуткий страх. Клубок из переплетенных растений пугал, потому что из него нельзя было выбраться. Чем больше сгущались и срастались водоросли, тем меньше свободного пространства оставалось вокруг рыбки.

Нико должен был выйти. Или Нико, или рыбка. Кто-то один. Он должен был вырваться из этой черноты, которая мешала дышать им обоим.

Нико бросил маркер на стол и накинул куртку.

В гостиной шумел телевизор. Какая-то дурацкая мелодия, возможно, телевикторина с призами.

Нико тихо спустился по лестнице. Он ещё не знал, говорить ли папе, что идет прогуляться. Нико отлично понимал, что отец его не отпустит. Но ведь он выиграл в плыви-небо. Разве Нико не мог сказать: «Привет, па, я выйду ненадолго», и на самом деле так поступить?

Последняя ступенька, как всегда, скрипнула.

– Нико?

Нико остановился и закрыл глаза.

– Да, па.

Папа вышел ему навстречу. Он заметил на нём куртку и кепку, опущенную на лоб.

– Куда ты собрался?

– Хочу пройтись.