Александр Мигунов - Сказки русского ресторана

Такси остановилось недалеко от высокой бетонной стены. За ней Палестина, — сказал Хашим. У стены змеилась длинная очередь. Молоденький израильский солдат, продолжая посмеиваться и болтать с таким же молоденьким солдатом на тему, видно, связанную с девушками, небрежно взглянул на документ, который ему подала Карина, косо взглянул на её лицо, рукой указал, куда идти дальше. Дальше все втискивались в вертушку, поставленную в узеньких воротах, и шли сквозь металлический проход, похожий на проход на скотобойне. От предчувствия чего-то нехорошего Карина резко остановилась, и на неё, чуть не сбив её с ног, налетела близко следовавшая семья. Малыш, как водится малышам, тут же грохнулся на бетон и заревел от обиды и боли. Мать малыша, молодая арабка, тоже решила не промолчать, и хорошо, что Карина не знала никаких оскорблений на арабском. Предчувствие чего-то нехорошего, подстёгнутое рёвом малыша и не утихающей арабкой протянулось во всю длину прохода, но стоит ли нам доверять предчувствиям. Быть может, предчувствие Карины было спровоцировано воспоминанием о всего-то передаче по телевизору, в которой показывали подробно, как умерщвляют на бойне коров. На другой стороне границы документы никто не проверял, и вот они оказались в Рамалле.

Хашим забрал её документ, огляделся по сторонам, как будто выискивая кого-то, и сказал, что ему надо отлучиться. Пока его не было, и долго, Карина невесело гадала, а не бросил ли он её, и как она будет теперь выпутываться. Но нет, он вернулся, и не один, а вместе с каким-то стариком в головном арабском уборе, с заросшим коричневым лицом. Тот оглядел Карину внимательно маленькими жёсткими глазами и что-то сказал прокуренным голосом. Хашим взял Карину крепко под локоть, и они последовали за стариком.

— Он отвезёт вас к моим друзьям, которые вас отправят в Америку, — говорил Хашим по дороге. — Я с ними обо всём договорился. У машины я с вами попрощаюсь, но вы ни о чём не беспокойтесь, я вас передал в надёжные руки.

— Да как же? — Карина остановилась. — Я с ним не поеду одна, без вас.

— Вы что, захотели назад, в Израиль? Пожалуйста, попробуйте назад. Но только учтите: назад вас не пустят. У вас ведь нет никаких документов.

— А тот документ, что вы забрали?

Хашим засмеялся:

— А он был фальшивый. Израильтяне не очень-то беспокоятся о тех, кто стремится попасть в Палестину. Зато они тщательно проверяют всех, кто направляется в Израиль. Повторяю: ни о чём не беспокойтесь. Вас, видно, смутила его внешность, но старик этот просто наш шофёр.

Они приблизились к минивэну, густо запорошенному пылью, измордованному путевыми передрягами, с оконцами только для водителя и рядом сидящего пассажира. В подобных минивэнах работяги, такие, как сантехники и маляра, перевозят инструменты, запчасти, и прочее, чего требует их профессия. Другой человек, в такой вэн сунувшись, увязнет в чёрте каком бардаке, а они — ничего, разбираются как-то, и довольно быстро отыскивают непонятную замасленную финтифлюшку. Старик сунулся в среднюю часть, заваленную тряпками, горшками, картонными коробками, ещё каким-то хламом, очистил сиденье для Карины и взмахом руки показал, чтоб садилась.

Карина снова заколебалась.

— А можно на переднее сиденье?

— А там у него что-то тяжёлое, — ответил Хашим, покосившись на что-то, кое-как обвёрнутое брезентом и обвязанное верёвками. Похоже, какой-то механизм.

Карина вздохнула, перекрестилась, потом машину перекрестила, забралась на сиденье, дверца захлопнулась…

Любопытно, что в этот же самый миг посетители ресторана вздрогнули от грохота, женского визга и звуков разбивающихся тарелок. Иофилов куда-то подевался, но на это внимания не обратили, поскольку всех страшно заинтересовала причина того грохота и визга. Но нет, ко всеобщему разочарованию, дело было совсем не в драке. Любителям драки в ресторанах надо смотреть ковбойские фильмы, а здесь, как постепенно разобрались, со стола всего-навсего свалился развеселившийся человек. Он на столе оказался случайно. То есть минуту назад сидел, переглядываясь с дамочкой напротив, и вдруг его увидели на столе со стаканом, в котором плескалась водка, а ноги, лавируя между тарелками, бутылками, рюмками и стаканами, пытались выделывать одновременно эх, яблочко ! цыганское, лезгинку и мешанину других танцев. Но только компания за столом осознала замечательность момента и стала прихлопывать в такт музыки, как этот расплясавшийся болван потерял равновесие, зашатался, рухнул на ту, которой подмигивал, та завизжала, стала заваливаться, схватилась за скатерть, чтоб удержаться, и всё, и она, и плясун, и посуда устремились в одном направлении, к полу.

К сожалению, этот эпизод не закончил историю Карины в изложении Иофилова. Найти бы его, чтобы закончил, но читатель уже осведомлён об особенности Иофилова так пропадать, что найти невозможно, хотя он, как мы уже убедились, всё время находился в ресторане. Иофилов, возможно, опять возникнет, неясно с кем, по какому поводу, но кто его знает, а вдруг не возникнет. Посему не будем томить читателя. Вот вам продолжение истории, в которой если и есть конец, то он для Карины настолько безрадостный, что лучше бы наша героиня побыстрее отправилась на тот свет, скажем, при дорожной катастрофе, чем то, чем с ней дальше произошло по вине араба Хашима. Сам он остался вполне довольным небольшой, но приемлемой суммой в долларах, которую он легко заработал за продажу Карины старику. Тут бы следовало пояснить, что водителю минивэна было не больше, чем пятьдесят, просто проживание в пустыне с дефицитом воды, под палящим солнцем, с пыльными бурями, с верблюдами лицо не делает молодым. Ему бы побриться, да подстричься, выбелить зубы, костюм надеть, съездить на месяц на курорт, он бы и выглядел на свои годы. Кроме перечисленных неудобств, там, где он жил, не хватало женщин, не хватало их больше, чем даже воды, от того он мужскую важнейшую надобность справлял с подвернувшимися животными.

В глубине захламлённого пыльного вэна Карина тряслась бесконечно долго. В ветровое стекло автомобиля набегала унылая местность, усеянная рыжими камнями, с чрезвычайно редкими деревцами. Ей захотелось одновременно и пить, и есть, и в туалет, но старик совершенно не реагировал на то, что она ему говорила. Но мог бы хотя бы обернуться, и она бы знаками объяснила усугубляющиеся проблемы. Они только раз остановились, чтобы добавить в машину бензина. Карина подёргала ручку дверцы, но та была хитро заперта. Она попыталась перелезть на сидение впереди, но тут хозяин машины вернулся и грубо толкнул её назад. Во время дальнейшей долгой тряски ей пришлось помочиться под себя.

Когда стало совсем темно, они остановились окончательно, и её выпустили из машины. Перед ней была маленькая халупа со скудно светящимися оконцами. В этом жилище в Иордании Карина в качестве рабыни, а также ублажая старика его сексуальными причудами, проживёт всю оставшуюся жизнь. Она попытается убежать, но через десяток километров ходьбы по горячей пустынной местности она набредёт на караван. Арабы потешатся с ней с недельку, а потом вернут законному хозяину. Тот накажет её палкой, подержит в сарайчике на цепи, и после того Карина решит, что всё, что случилось, — Богу угодно.