Александр Мигунов - Сказки русского ресторана

Не помню, на какую тему была проповедь, но интереснее всего были ответы Дудко на вопросы о вере, о церкви, о Боге, об ангелах. До сих пор не забуду его лица, какого-то ангельского свечения, исходящего из него. И когда он в глаза мне поглядел, ласково, ясно и глубоко, мне показалось, он глянул мне в душу. После беседы отец Дудко всех пригласил на чаепитие. Все вышли во двор, а там под липами — столы с самоварами, закусками. Вот тут меня и познакомили с женщиной по имени Карина…

Заплетин умолк, опять в сомнении стоит ли трогать такую тему.

— Ну, и чего? Что было дальше? Получилось в постель её затащить? — не вынес молчания Литовкин.

— Какая постель? — отмахнулся Заплетин. — Она была слишком религиозной, чтоб её связывать с постелью. Её религиозность заражала. Она и меня сблизила с церковью. Я стал посещать воскресные службы, читал книги о русских святых и другую литературу религиозного содержания, которую Карина поставляла в неограниченном количестве. Даже внимательно ознакомился с «Протоколами Сионских мудрецов». Этот сомнительное произведение Карина выучила на память и очень часто его цитировала. Она видела злую силу в каждом встреченном ей еврее. Как ей удавалось их вычислять? По лицам? По нюху? Не знаю, как. Поглядит на неё человек в метро, и если она решит, что еврей, она тут же мысленно крестит себя и ставит между собой и евреем воображаемое зеркало, чтобы злая мысль или пожелание отразились назад, к тому человеку, и ему сделали худо. В общем, доходило до маразма. С Кариной я несколько раз посещал подпольные собрания религиозной группы каких-то необыкновенных интеллектуалов. Из всего, что они там говорили, я понимал, дай бог, половину. Иногда они восторженно замирали после Богу угодного слова и слушали, как слово это попадало в нужное духовное пространство.

Эмиграция знакомство наше прекратила, и, казалось бы, навсегда. Кто тогда мог предположить, что Советский Союз развалится, начнутся реформы, и нам, иммигрантам, предателям родины, отщепенцам разрешат приезжать в Россию. И вдруг, спустя несколько лет, я получил от Карины письмо. Она послала его из Италии. Ну не насмешка ли судьбы: ей удалось покинуть Союз благодаря тем же евреям. Всё тот же стандартный вариант: приглашение от родственников в Израиле, просьба властям о воссоединении с горячо любимым еврейским дядей… В конце письма Карина писала, что её Италия не устраивает, и просила выслать ей приглашение. То было бы не просто приглашение, то был так называемый гарант , в котором я обязывался обеспечить жильём, медицинскими услугами, и прочей финансовой поддержкой. Признаюсь, я тогда заколебался. В то время я сам был неважно устроен, доходы от уроков фортепиано кое-как покрывали расходы. Мы снимали тогда крохотную квартирку, в которую можно запихнуть дополнительного человека, но с большими неудобствами для хозяев.

— И что, отказал? — спросил Литовкин, встревоженный тем, что другой мужчина мог пропустить такую возможность поселить у себя какую-то даму.

— Да нет, я не то, чтобы отказал. Я написал ей, что, на мой взгляд, она в Италии лучше устроится. Во-первых, она знала итальянский, — язык этот был её профессией. Во-вторых, едва оказавшись в Риме, она нашла работу в Ватикане, в какой-то туристической организации. А в Америке… Что ей там делать без знания английского языка и без нужной стране профессии. Я попробовал описать, как её жизнь может сложиться в стране жёлтого дьявола . Да, слово дьявол я использовал, как один из сильнейших аргументов против её переезда в Штаты. Но нет, всё это было без толку. Уже в следующем письме она умоляла как можно скорее переслать ей приглашение. В Италии ей не понравились русские, включая батюшку в русской церкви и всех, кто работал в «Толстовском Фонде». А уж о евреях-иммигрантах вообще нечего говорить, — все были мошенники, спекулянты, и все прислуживали Сатане. Сам Рим, конечно, великолепен, — писала она, — но итальянцы…, это просто ужасные люди…

— Постой-ка, — прервал его Жидков, — я угадаю, если скажу, что она невзлюбила и американцев.

— Так и случилось, — кивнул Заплетин. — Не знаю, как можно быть таким верующим, и не любить всех людей подряд. Я тоже немного пожил в Италии, и итальянцы мне очень нравились. Весёлые, отзывчивые, гостеприимные, с ними всё проще, чем, скажем, с французами. Но я пытался её извинить: у бедняжки, наверно, шалили нервы после всех злосчастий в Союзе. И с работы её выгнали, пришлось работать дворником и лифтёром, и с деньгами было отвратительно, и таскали на допросы в КГБ. Может, подумал я, в Америке она успокоится, отдохнёт, подправит здоровье, и всё наладится. К тому же, я себя успокаивал, Карина слишком религиозна, чтоб от неё ждать неприятностей. Я сдался, выслал ей приглашение, и через два или три месяца встретил её в аэропорту.

Поселил её, конечно, у себя. Жена моя, Танька, была недовольна, но себя сдерживала, молодец. Спать положили в своей гостиной на диване, раздвигающимся в кровать. Диван тот в таком раздвинутом виде занял большую часть гостиной, так что ночами, идя в туалет, мы задевали постель Карины, она просыпалась от сотрясения, тревожно спрашивала: что случилось? тяжко вздыхала, а утром сетовала на хроническое недосыпание. Я на пару недель забросил работу, чтобы Карину повозить по всяким государственным учреждениям, оформляя её статус в США, медицинские льготы, документы, и всё, что полагается иметь новоприбывшему иммигранту.

Заплетин ухмыльнулся:

— Да, чуть не забыл. Карина в Америку прилетела перед праздником Халловин. Для такой религиозной фанатички худшего момента не придумаешь. Где мы с ней только не бывали, — в магазинах, в кафе, в организациях, — почти везде попадались ряженые в костюмах и масках под ведьму, чёрта, дьявола, монстра и прочую нечисть. У входа в дома висели скелеты и огромные пауки. Я сам не любитель всей этой нечисти и атрибутов чертовщины, но, извиняясь почему-то за подобную чертовщину, я пытался Карине объяснить, что это всё только ради потехи и случается только раз в год, как шутливая дань нечистой силе, чтоб откупиться от неё. Ещё говорил ей, что Америка страна, в общем-то, христианская.

— Ты что? — говорила она, указывая на очередного молодца с рогами дьявола и с треногой. — Вот этот, что ли, христианин? Страной этой правит Сатана!

— Я её со многими познакомил, — дальше рассказывал Заплетин. — Со всеми русскими, кого знал, и со многими американцами. Как-то привёз её в дом Сэма, моего приятеля и клиента; я приезжал к нему раз в неделю, давал его детям и ему уроки фортепиано. Сэм был владельцем большой компании, что-то связанное с компьютерами. Дом у него был просторный, с бассейном, с прислугой, живущей во флигельке.