Валерий Иванов-Таганский - Воровская яма [Cборник]

Она. Выход есть: гнать их надо всех к чертовой матери.

Он. Да? Интересно. Что-то мы уж очень засерьезнили наш разговор… Да так, что…

Она. Бенгальские огни исчезли?

Он. Вроде как в шахматах: позиция цугцванг – ни туда, ни сюда хода нет.

Она. Я хочу танцевать. Только, если можно, что-нибудь помедленнее.

Он включает танго. Оба подходят ближе и долго не начинают танцевать, вглядываясь друг в друга. Затем танцуют.

Он. Вот видите, как хорошо у нас получается. Все-таки вдвоем интереснее танцевать.

Она. Одиночество в танце вредно влияет на мировоззрение.

Он. Это чья мысль?

Она. Не помню, но, по-моему, правильная.

Он. Я могу и так, индивидуально. (Делает несколько современных телодвижений.)

Она. Вот этого как раз не надо.

Он. Почему?

Она. Не надо.

Он. И все-таки почему?

Она. Есть что– то грустное, когда человеку за сорок, а он дрыгоножит, как подгулявший шимпанзе.

Он. Вот как? Все понятно. Теперь я уже не знаю, кто из нас консерватор застойного периода.

Танцуют. Он пытается ее поцеловать. Она уклоняется.

Она.У меня есть подруга, которая в таких случаях говорит: «Вначале в загс – потом делайте, что хотите».

Он.Несколько лет назад я был с нашей делегацией в Эфиопии. Хорошая поездка. Особенно интересно было в Сидамо – это северная провинция. Там живет небольшая народность – гедео. Так вот, они наряду с обычным ритуалом бракосочетания: знакомством, ухаживанием, представлением жениха и невесты – имеют короткий и достаточно распространенный способ выбора женщины. У них живет редкая птица – варайу. Но стоит воткнуть перо этой птицы в волосы девушки, она автоматически становится невестой этого человека. (Сажает ее на место, наливает шампанское.) Вы совершенно ничего не едите. (Накладывает еду в тарелку. Она ест. Он незаметно открывает шкаф и достает перо. Из-за спины тихо вкалывает перо в ее волосы.) Ну вот, теперь никуда вам не деться.

Она.В каком смысле?

Он (берет зеркало и подносит ей) . Взгляни.

Она (смотрит в зеркало). Ой! Это что? То самое перо?

Он. Да, то самое.

Она. И что же теперь получается? Кто я теперь? Невеста? Ваша невеста?

Он. Да. Даже больше.

Она.Как вам не стыдно. Мы так не договаривались. (Он обнимает ее и целует.) Ну, вот это называется использование фольклора другого народа в целях насилия. Но я предупреждаю: я стойкий оловянный солдатик. И не из народности… Как это?

Он.Ге-де-о. (Еще один поцелуй, теперь более продолжительный.)

Она.Иша, вы воткнули перо, и надо понимать, что теперь все кончено? Сопротивление бесполезно?

Он.Абсолютно бессмысленно и даже вредно. (Еще раз пытается ее поцеловать. Она уклоняется) .

Она (другим, серьезным тоном) . Мы договорились, что я буду у вас в гостях полчаса – час, прошло полтора. Время Золушки кончается.

Он.Время Золушки, возможно, и кончается, но начинается другое – время прекрасной незнакомки, снимающей маску, время феи, принцессы, которая работает почему-то в ЖКХ, учится на краю города, и знает про тебя столько, что невольно поверишь в черную магию.

Она.Я рада, что у вас хорошее настроение, Иша. И вообще, с вами хорошо. В жизни вы оказались таким одиноким и незащищенным…

Он.Это плохо?

Она.Это хорошо, но это и опасно, когда трудно.

Он.Для тебя.

Она.Не знаю, возможно, и для меня. Но больше для вас и тем, чем вы занимаетесь. Кажется, что время к таким, как вы, повернулось, но боюсь, только кажется. Вы очень неустойчивы. Ваше поколение приходит к власти, но с комплексом страха, тревоги, неясных перспектив, постоянной способности к компромиссам и крайностям. Вы несвободны оттого, что вас формировала – среда переходного периода, когда личностью быть опасно. С вами интересно, но всегда ждешь предательства.

Он.Боже мой, откуда у тебя эти мысли?.. Это ее слова. Клянусь! Она мне писала нечто подобное. Аня, скажи мне правду: ты что-то знаешь обо мне?

Она.Да, знаю. У меня есть подобный знакомый, вернее, был. Мы с вашей Аней одно поколение, которое иногда тянется к вам. Но дело не в этом… Она правильно думала… и писала… Я ее понимаю, Иша.

Он.Черт побери, одно за другим. Ведь ты даже любишь одеколон, который нравился ей. Он просто кончился. (Достает из шкафа пустой флакон.) Вот он – «Ириш Муш», ее подарок. Кто ты, Аня? Скажи мне правду!

Она.Я фея… из бара… (Смеется. Напевает.) «И вот я проститутка, я фея из бара…» Что ты так смотришь? И-шш-а… Удивлен?

Он.Аня, в тебе есть что-то ошеломляющее. Откуда у тебя такая сила и уверенность?

Она.От папы.

Он.Ты способна перепугать любого мужика.

Она.Боишься?

Он.Пойдем завтра в театр?

Она.Нет, спектакль закончен. (Выдергивает перо.) Зрители аплодируют, актеры снимают грим и идут по домам. (Бережно кладет перо на стол.) Спасибо, Иша. Мне было ужасно хорошо. Замечательный вечер с таким красивым и интересным человеком…

Он (обнимает ее) . Останься.

Она.Не сегодня. Когда-нибудь…

ОН.Я прошу, останься!..

Она (медленно) . Я так сразу с тобой не могу. Понимаешь?.. Я не хочу у тебя красть память о ней. Я чувствую себя воровкой. Мне вдруг стало стыдно и тяжело. Понятно? Не обижайся.

Он.Нет-нет, не уходи. Скажи, тебе хорошо со мной?

Она.Очень!

Он.Спасибо. (Целует ее.) Это – главное.

Она.Для тебя – да… Но для меня… Не мучай меня, пожалуйста. Отпусти, умоляю! (Пауза.)

Он.Хорошо, я провожу.

Она (испуганно) . Нет-нет, ни в коем случае.

Он.Почему?

Она.Я привыкла одна.

Он.Но уже поздно.

Она.Не беспокойся, я не боюсь. И потом, нас могут увидеть вместе, здесь рядом работа.

Он.Ну и что? Или опять кроссворд?

Она.Я прошу, пожалуйста, не надо провожать Я сама. Хорошо? (Целует его.) Я позвоню. (Она уходит в прихожую, он следом. Слышно, как хлопнула дверь. Он возвращается в комнату и садится в кресло. Наливает полстакана водки и залпом выпивает. (Звонит по телефону.)

Он.Привет, Юрка. Что делаешь?

Голос Якубова.К Морфею готовлюсь!

Он.Рано что-то. Устал?

Голос Якубова.Устал, старик. Будь проклята эта работа.

Он.Понятно.

Голос Якубова.Чем закончилась твоя сказка?