Марина Крамер - Удержи меня [СИ litres с оптимизированной обложкой]

– Я уже говорила тебе не раз и не два – мне и так достаточно вины и наказания, я не хочу, чтобы твоя жена испытала то, что сейчас переживаю я. Мы и так с тобой достаточно натворили, Даня…

– Машка, твое ненормальное воспитание и постоянное чувство вины перед всеми иногда меня просто раздражают! – произнес Даниил с досадой. – Я устал повторять – ну, прекрати ты думать обо всех, подумай о себе – жизнь-то одна, Машка!

– Да? И поэтому моя жизнь ценнее, чем чья-то еще?

– Для тебя – да.

– Все, Даниил, я устала переливать из пустого в порожнее, мне пора ехать.

Освободившись от его объятий, я встала и начала одеваться. Даниил внимательно наблюдал за каждым моим движением, словно хотел запомнить их как можно лучше. Потом, сев на кровати, потянулся за джинсами.

– Маш…я тебя прошу, не уходи вот так…демонстративно. Я чувствую себя виноватым во всех смертных грехах.

– А ты расслабься и не думай об этом. Кстати, можешь не одеваться – я уеду сама.

– Прекрати! – взревел он, натягивая свитер. – Хочешь поругаться – так и скажи, но из меня идиота не делай!

Я поняла, что перегнула немного, подошла к нему и обняла за шею, заглядывая в глаза:

– Прости меня, я просто устала сегодня…День какой-то суматошный, да еще прогон у Юльки…Не сердись…

Данька не умел сердиться на меня долго, даже в самом начале нашего знакомства мы не ссорились с ним больше, чем на час, и именно Даниил первым не выдерживал. Сегодняшний вечер не стал исключением.

Он довез меня до ДК, подождал, пока я поднимусь на крыльцо и помашу ему рукой, и только тогда, моргнув фарами, его машина медленно направилась к выезду с парковки.

Я же вошла в зал и погрузилась на полтора часа в атмосферу легкости и праздника, которая неизменно сопровождала прогоны в Юлькином клубе. Глядя на свою девочку, старательно вытягивающую шейку и скользящую в вальсе по натертому паркету, я отвлекалась от всех своих проблем и неприятностей. Со стороны и не подумаешь, что ей всего восемь лет, настолько взросло выглядит она на площадке, и это притом, что косметикой совершенно не пользуется – во-первых, запрещено правилами, а во-вторых, Юлька принципиально никому не подражает, считая, что в танце главное не то, как накрашено лицо, а то, как двигаются ноги. Откуда в ней эти недетские взгляды – не понимаю…

– Мамуся, мы закончили! – теребила меня за рукав дочь, и я очнулась от своих мыслей. – Ты о чем так замечталась? – целуя меня в щеку, спросила она, чуть запыхавшаяся после исполнения последнего танца.

– О тебе. Ну, переодевайся, домой пора, нужно лечь пораньше, отдохнуть.

Юлька убежала в раздевалку, а ко мне подошла Наталья Альбертовна, руководитель клуба:

– Ну, Марья, если не развалятся завтра, то вполне могут первыми стать. Юлька молодец, настырная, старается. Партнер только… – она покачала головой. – Что за характер у парня? Как тряпка, честное слово – шкодит исподтишка, никаких замечаний не терпит, сразу надувается и в слезы…как девка, ей-богу!

Ну, это не новость. Олег – мальчик сложный, избалованный, горячо и до абсурда иной раз любимый своей мамой. Я понимаю – мальчик, наследник – но предел-то должен быть? Материальных проблем в их семье нет, но любое упоминание о лишних индивидуальных занятиях приводит Ольгу и Игоря в замешательство – «а зачем? а куда? а он и так устает…». Меня уже просто подбрасывает всякий раз, когда Наталья Альбертовна заводит разговор о семинарах у иностранных специалистов, да что там – о них, когда и с москвичами заниматься родители Олега не горят желанием – мол, дорого. А как можно вырастить пару хорошего уровня без подобных вложений? Словом, сплошное нервное потрясение…

– Мам, а давай в «Пицца-Дом» зайдем? – на ходу надевая шапку, предложила Юлька. – Возьмем домой маленькую…

Пицца с ветчиной, грибами и сыром была любимым Юлькиным лакомством, которое ей удавалось получить нечасто, чтобы не выйти из формы. Но сегодня я согласилась, и мы заскочили с ней в расположенное совсем рядом с домом заведение, взяв там пиццу среднего размера «на четверых».

– Сейчас по кусочку…нет, по два, да, мам? – мечтала Юлька, принюхиваясь к умопомрачительным ароматам, тянущимся из яркой коробки у меня в руках.

– По два, так по два, – согласилась я, входя в подъезд.

Мы сидели с ней на кухне почти до одиннадцати, болтали и ели пиццу, запивая ее апельсиновым соком. Юлька казалась абсолютно довольной жизнью, и только в глазах появилось что-то недетское. Я все ждала, что она скажет что-нибудь об отце, но она говорила о чем угодно, только не об Артеме. И тогда я спросила сама:

– Юль, а папа говорил тебе, где живет?

Она замерла над тарелкой с недоеденным куском пиццы и не ответила. Значит, не сказал…

– Мам…а вы точно никогда не помиритесь? И папа больше не будет жить с нами?

Я обняла ее, потому что не знала, что сказать, как ответить. Я и сама не понимала уже, хочу ли, чтобы Артем вернулся. Потому что как можно склеить то, что разбилось на мелкие кусочки? Да и нужно ли – склеивать?

Артем.

Скитаться по друзьям оказалось делом противным и утомительным. Или я уже вышел из того возраста, когда это не напрягает? Андрюха, конечно, был не против моего переселения к нему, еще бы – всегда есть, что пожрать и даже иногда выпить. Но меня тяготило подобное времяпрепровождение, я привык, оказывается, к своей квартире, к своему дивану, к Марьиным ужинам. Сегодня после работы я вдруг поймал себя на том, что еду к теще. Она у меня настоящий друг, ни разу за десять лет нашего брака она не влезла ни в одну нашу ссору, не сказала Марье ни слова против меня, скорее – наоборот. И как я не догадался сразу пойти к ней и выложить все? Ведь она помогла бы, дала бы совет…

Валентина Николаевна была дома, пекла пирожки с капустой – значит, Марья должна зайти, и это некстати совсем. Но оказалось, пирожки предназначались тестю на дежурство, а Марья с Юлькой были на прогоне и заходить не собирались.

– Проходи, Артем, я уже заканчиваю, – пригласила теща, ловко сбрасывая со сковороды румяные пирожки. – Мой руки, я тебя покормлю, ты ведь с работы?

Я сел за стол, потянул на себя блюдо с пирожками – в этом доме я никогда не стеснялся и не чувствовал себя чужим, вообще не понимаю, кто придумал все эти байки про ужасную тещу. Моя, например, просто находка, грех жаловаться.

– Тёма, что происходит? – садясь напротив меня, спросила Валентина Николаевна. – Ты не живешь дома, что ли?

– Марья сказала? – вгрызаясь в пирожок, поинтересовался я, но теща отрицательно покачала головой:

– Нет, она ничего не говорила. Но я же не слепая, вижу. И машина твоя со стоянки пропала, и к нам ты не заходишь. Что произошло у вас?

Я не мог, ну, не мог признаться теще в том, что моя жена, ее дочь дорогая Марья Сергеевна, обзавелась любовником. Эти слова просто не желали скатываться с языка, словно произнести их означало бы признать поражение. Потому я промолчал, делая вид, что занят пирожком, и ничего важнее сейчас не существует. Но тещу мою обмануть было не так-то просто, она протянула руку и коснулась моего локтя: