Алексей Шерстобитов - Дневники обреченных

— И что же?

— Отчаяние! Одним словом можно так сказать. Движения скованные, тяжелые, неуверенные, глаза, как зарики бегают..

— Что, извините?

— Ну кубики такие игральные с точками, обозначающими цифры…, как в нардах, скажем. Их кидаешь, они касаются доски, стен и хаотично так кувыркаются — вот так же.

— Будто проснулся человек и в аду оказался?…

— Нууу типа того…, даже, наверное, в том, что предшествует аду, он ни поверить не мог, ни понять что с ним…, что это все он натворил…, что на него столько стволов смотрит… Мы потому и хотели его живым, но…

— Ну, коллеги, время…, вперед… — Лагидзе снял кителек, отдал его секретарше, с просьбой повесить ему в шкаф и направился к выходу из кабинета в сторону аудитории, предназначенной для исследований. Он и вошел первым, быстро обошел, даже не отрывающихся от писанины испытуемых, остановился и с сожалением объявил:

— Все, господа, отрываем ручки от бумаги — время вышло… — Воздух разорвали какие-то объяснения, о том, что каждый хотел сказать и что не успел объяснить…

— Так, вы главное на тесты ответить должны были. Доктора, пожалуйста занимайте свои места, согласно выпавшему жребию… — Директор центра, пока еще директор, прошелся еще раз по кругу, собирая ответы и сами тесты. Лист с одного стола отличался по внешнему виду, оставшись почти незаполненным, хотя и имел две строчки, написанные крупными ровными, почти печатными буквами: «СМЫСЛА В СВОЕЙ ЖИЗНИ НЕ ВИЖУ, ПРОШУ МЕНЯ РАССТРЕЛЯТЬ!».

Внимательно посмотрев на писавшего, доктор кивнул головой, что-то отметил на этом же листке и уже выходя, объявил о начале следующего раунда, пообещав вернуться через минут двадцать.

Вернувшись, Лагидзе поставил стул на небольшое возвышение, где стояло некое подобие кафедры, и положив ногу на ногу, внимательно наблюдал за работой коллег, что-то отмечая в маленьком блокнотике. Себе он поставил цель — собрать небольшой, но сплоченный коллектив для нового, задуманного им отдела, единственной задачей которого должно быть изучение «реактивного психоза». Прочитанные им предложения резко отличались друг от друга, написанное четко определило полезность каждого в группе, хотя одно бесполезное лицо, все же, определилось — психолог-профайлер явно выглядел лишним.

Через пару часов перекрестные опросы закончились, шеф определил час отдыха, после чего последовали тестирования, быстро приблизившие вечер первого дня исследований.

По старому знакомству, еще с Питера, Лагидзе пригласил Шерстобитову разделить ужин с ним и его друзьями в грузинском ресторане, где было бы удобно обсудить тему исследований. Женщина согласилась…

Переодевшись на квартире, где она остановилась на время командировки, Марина, вызвала такси, что бы не терять время, сделала несколько записей о, пришедших в голову мыслях, уже по ходу сопрягая и анализируя их с прочитанным в иностранной медицинской литературой, даже не заметила, как подъехала к заведению. Мужской коллектив уже ждал, заранее видя в ней не врача с ученой степенью, а красивую, эффектную даму, приглашенную только ради украшения их общества, в чем сильно ошибались.

Как она не старалась, разговор упорно не желал входить русло темы, интересующей ее уже давно. Снисходительные улыбки, светил психиатрии, в моменты представления ими фактов своей обеспеченности и благополучия, как им казалось для нее должны были быть важнее любой темы. Каждый выпячивал себя, хвалился, изо всех сил пытаясь доказать свою значимость, чем разозлили даже, привыкшего к такой напыщенности Лагидзе, который сделал довольно резкое замечание. Лениво отреагировав на него, они попытались снизойти до ее вопросов, но как показали ответы, они не очень глубоко были осведомлены по этой тематике, а потому сразу перестали интересовать красотку, резко развернувшуюся к начальнику:

— Захар Ильич…, ну Бог с ними…, с вашими друзьями. Коль так получается, вот вы мне скажите, ну ведь если эта тема не хрена никого не интересует у нас, как вы собираетесь разворачивать ее изучение? Это ж надо в один пучок столько свести! Деньги, инвестиции, потенциал научный, опять таки?…

— Дорогая моя, я и свожу, только после последней передачи, меня обещали убрать из психиатрии, официальной, я имею в виду… На этом фоне я могу не многое, сегодняшнее исследование…, оно было в плане, но мы вряд ли успеем его окончить — оно ведь рассчитывалось минимум на пол года, и лишь после этого я хотел создать коллектив единомышленников… А потенциал… — а ты на что?!.. — Поняв, что перестал интересовать молодую и талантливую, один из друзей Лагидзе — гость из Украины, попытался поучаствовать, что бы привлечь к себе внимание:

— Ну и забейте а это! Захарчик, ты же меня со студенческой скамьи знаешь, бери пример — акцентируй внимание на приносящее прибыль… — Оба: и пожилой ученый с мировым именем, и его спутница посмотрели с жалостью на говорившего и продолжили свой диалог, теперь была очередь Марины:

— Значит, кукиш над дадут, а не грант… Блин, ну как же они там не понимают…

— Что бы понимать необходимо мыслить, а с этим там, по всей видимости, проблемы! Поэтому, либо на голом энтузиазме, либо…, либо я даже не знаю…

— Как же мне это интересно!

— Дааа… есть несколько человек, «заточенных» прямо таки под эту тему — троих, вместе с тобой, я уже определил, еще двоих и все получится…

— Я вот подумала…

— Что именно?

— Нам бы историка

— Историка?

— Угу, и историка, сейчас объясню, и иридодиагноста, или доктора, способного ставить диагнозы по внешнему виду, ну там, по сетчатке глаза, состоянию языка, лицу…

— Так, так…, интересная мысль…, ну диагносты, скажем понятно зачем — верная мысль, ааа..

— Вертолет бы с передвижной лаборатории крови…

— Гхе…, что? Вертолет?

— Конечно, представьте, что можно выяснить о состоянии человека, только вышедшего из состояния «сумеречного сознания» и понявшего, что он перебил всю свою семью. Экспресс анализ крови, нам многое сможет объяснить, но брать его нужно сразу, а через десять минут уже поздно…

— Этооо верно, конечно, но тууут…, видишь ли, постановление суда необходимо, что бы сделать такой анализ…

— У нас столько глупых указов…, ну нам нужен, всего-то один разумный, относящийся к такому изучению таакооого вопроса…

— Это у нас только в идиотских фильмах многое могут и умеют всевозможные специальные отделы, чему, впрочем, обыватель верит безотченно, и что потом от нас требует — якобы, я по телевизору видел, значит, и вы можете, а раз можете, давайте!

— Да что ж такое то!

— Ну ладно, а вот историк то — тут ты меня заинтриговала?

— Ну ведь вы понимаете, что «реактивный психоз» — это не чудо двадцатого века?…