Мэрибет Мэйхью Уален - А вдруг это правда? [litres]

Ланс сглотнул, а когда все-таки заговорил, его голос прозвучал хрипло:

– И они… – Ему незачем было заканчивать фразу.

Зелл кивнула.

– Однажды он случайно поднял голову и… увидел меня. Я попыталась спрятаться, пригнуться, но было уже слишком поздно. Я бросилась было бежать, но в тот день шел дождь, и я поскользнулась и упала. Именно тогда я повредила ногу. Дебра вышла на улицу и увидела, что я катаюсь по грязи, держась за колено. Она посмотрела на меня… она поняла. Она знала, что я сделала и что я видела. – Зелл на мгновение замолчала, давая дойти словам до его разума. На другой стороне улицы полицейские устанавливали большой переносной прожектор. – На следующий день она уехала. – Зелл нахмурилась. – Я просто подумала, что ты должен знать. На днях я разговаривала с Деброй, и она сказала мне, что не собирается тебе говорить и что я тоже не должна, не то все узнают о моем проступке. – Она умоляюще подняла руки. – Но, думаю, она знала, что я тебе скажу. И мне давно надо было это сделать. Мне плевать, что все узнают. Я бы не стала тебя винить, если бы ты никогда больше не захотел со мной разговаривать.

Нескольких минут они стояли молча. Ланс открыл было рот, чтобы что-то сказать, но потом передумал.

Зелл смотрела, как он уходит, давая ему время и возможность обдумать свой рассказ. Она повернулась, чтобы посмотреть на происходящее на другой стороне улицы, и ждала, когда же наступит то облегчение, которое, как она воображала, должно принести признание.

Полицейские роились как пчелы вокруг улья, окружив дом Джеймса Дойла. Ланс разговаривал с Зелл, которая тоже стояла на лужайке перед домом и наблюдала за происходившим. Дженси огляделась по сторонам, но нигде не находила Брайт. Один за другим прибывали журналисты, выскакивали из машин, стремясь первыми оказаться на месте событий, двое из них фактически бежали наперегонки через двор. Будь причина их появления другой, можно было бы посмеяться.

Хотя уже совсем стемнело, из-за прожекторов было светло, как днем. Дженси смотрела, как несколько полицейских выводят из дома растерянного и испуганного Джесси, который выглядел так, словно его самого арестовали, его взгляд шарил вокруг, пока он осознавал происходящее – или пытался осознать. Она видела, как, когда Кейли разбила окно, он, одинокий и перепуганный, выскочил из дома, потом бросился назад. Ей было жаль его, но она держалась на расстоянии. Для него она была очередным чужим человеком, пусть даже когда-то она ездила с ним в школьном автобусе, стараясь не встречаться взглядом, избегая странного парня, «местного дурачка». Запоздало она пожалела, что была не из тех, кто по-доброму относился к Джесси. Будь она такой, то могла бы пересечь двор, пойти рядом с ним, помочь ему как-то понять, что происходит. Она задумалась, где он проведет ночь, потом печально покачала головой. Сначала потеря матери, теперь это.

Ханну увезли с места происшествия на машине «Скорой помощи» через несколько минут после прибытия властей. На сей раз Кейли разрешили сесть с ней в машину, в основном потому, что у Ханны Самнер случилась истерика, когда ей не разрешили взять с собой Кейли. Дженси смотрела, как Кейли храбро забирается в машину и садится на край носилок, с решительным видом берет девочку за руку и выглядит при этом намного старше своих лет. У Ханны наступал шок, ее разум защищался от реальности. Дженси вспомнила, сколько раз за лето видела это лицо по телевизору, как переключала канал, чтобы не увидели девочки, веря, что если не смотреть на это лицо в упор, то можно притвориться, что его там нет. Ей не хотелось думать о том, сколько раз она проводила ночь у Ланса, в нескольких шагах от места нескончаемого детского кошмара. Она постаралась не думать о том, как родители встретят Ханну, постаралась не воображать себе их радость и ужас одновременно. Считается ведь, что это родители должны прогонять кошмары.

Сам Джеймс Дойл пока не показывался. Копы приходили и уходили, явно пытались установить его местонахождение и арестовать. Дженси подумала, что, наверное, осталась тут потому, что ждет известий о его аресте, она жаждала справедливости. Она надеялась, что какой-нибудь коп сумеет пару раз хорошенько врезать ему по почкам, когда наденет наручники. Обычно она была против насилия, но сегодня ее кровь кипела. Она думала о том, как сама была испуганной молодой девушкой, да, конечно, она не была узницей, разве только в собственной голове, в психологическом плане. Она оглянулась на дом, где жил человек, который так ее запугал, который заставил ее бежать из родных мест. Теперь все позади. Ей больше не придется беспокоиться о том, что кто-то ей угрожает, никогда больше не придется оглядываться через плечо.

Посмотрев на дом, она заметила заодно, что за ней наблюдает Ланс. Медленно, кротко она подняла руку в знак приветствия, почувствовав облегчение, когда он что-то сказал Зелл, и направился к ней. Ей хотелось протянуть к нему руку, почувствовать, как его сильные руки обнимают ее, даруя безопасность, как в ту ночь, когда они узнали о Тае. Не зная, где Дебра и почему ее тут нет, она промолчала, нерешительно отстранилась. Несколько минут он без слов стоял рядом с ней, пока они впитывали происходившее, оба словно бы не верили своим глазам. Другие изумленные соседи начали выходить из домов по мере того, как распространялась молва, и им тоже словно бы надо было посмотреть самим. Они сбивались в группки во дворе Ланса и Зелл, все вытягивали шеи, чтобы лучше видеть, все жаждали последних новостей.

Ей нужно было позвонить маме и сказать, что с ней все в порядке. Родители, наверное, уже вернулись из кино, без сомнения, услышали о случившемся и забеспокоились. Она вспомнила, какое было у матери лицо, когда та прощалась с ней перед отъездом в колледж, так далеко от дома. Теперь она понимала, что ее мать была в ужасе, но старалась скрыть это от дочери. Как только вернется домой, она поблагодарит родителей, что позаботились о ее безопасности, отпустив ее. Окажись она на их месте, хватило бы у нее сил сделать то же самое?

По щекам у нее потекли слезы, но она даже не попыталась вытереть их, чтобы не привлекать к себе внимания. Сегодняшний вечер – не для грусти. Дженси свободна, и та маленькая девочка тоже. Ланс сделал к ней шаг. Он обнял ее и притянул к себе, сокращая расстояние между ними. А потом очень нежно он поднял руку и вытер ее слезы. Она не привлекала внимания к своим слезам, но он все равно их увидел. Она заплакала навзрыд, и он притянул ее к себе, окружив любовью.

К счастью, когда Брайт привела назад Ригби, Миртл Ханикатт все еще смотрела, как играют Брейвз .

– Слышала, какой переполох? – спросила старуха, открыв дверь, обеспокоенно расширив глаза и оглянувшись по сторонам. – Знаешь что-нибудь, что там происходит?