Захар Прилепин - Ополченский романс

Он откинул спинку кресла, но так, чтоб видеть красную “Ауди”.

Поглядывал на кончик сигареты: уголёк потрескивал и переливался, как живой.

…первым всё равно позвонил Лютик.

– Новость! – пообещал он.

– Ну? – спросил Лесенцов.

– Та баба, что выше живёт – над немцами, – она знаешь чего вытворяет? Стакан к полу приставила и слушает целыми днями! Разведчица, ёпт!

– И что? – спросил Лесенцов.

– Нихера там не слышно.

– Это новость? – бесстрастно поинтересовался Лесенцов.

– Нет пока, – весело ответил Лютик. – Я, как только немец двинул домой, отзвонился однокласснику – чтоб он маякнул соседке послушать, как тот заходит.

– Та-ак… – Лесенцов даже приосанился.

– Они звонят, – сказал Лютик с привычным на “о” ударением. – Три коротких, один длинный. И ничего не говорят. Чтоб в подъезде, видимо, не подслушали. Молча заходят, понял?

– А глазок есть?

– Нет глазка! – обрадовал Лютик.

– Дверь железная?

– Нет, деревяшка. Но два замка. Но деревянная.

– Прекрасно. Просто прекрасно, – сказал Лесенцов.

– Ещё новость, но не такая весёлая, – сообщил Лютик. – У них один вернулся, а второй ушёл. И куда – не ясно.

– Принял, – ответил Лесенцов. – Перезвоню. Найдитесь со Скрипом и ждите… Не подеритесь только ни с кем опять.

Лесенцов погонял в голове мысль про ушедшего из квартиры – куда он мог пойти, как его разыскать, – но ничего, естественно, не придумал.

Набрал Командира. Имея такой позывной, военным Командир тоже, строго говоря, не был.

Верней, был, но гораздо раньше.

Как и Лесенцов.

Хотя мало ли, что там было раньше.

Лесенцов знал Командира две недели и один день. И это были удивительные две недели. Ради них стоило прожить предыдущие сорок лет.

Командир будто даже обрадовался дурным новостям.

– А мне, бля, – рассказывал он, пересыпая речь час- тым, хрустким как летний огурец, матом, – из Киева вот только звонили, предупреждали: “К вам выехала первая группа «правосеков», не пропустите!” Даже район назвали, где, ёпт. И точно! Ваш район. И фотографии выслали. Троих. Ты их видел?

– Нет.

Командир открыл на экране три фотографии.

– Гляди! – велел.

Обычные славянские лица. Разве что слишком сильно развиты челюсти. Впрочем, и Лютик, скорей всего, выглядит на фотографиях так же.

– Минуту, Командир, – попросил Лесенцов; сфотографировал каждую физиономию по отдельности и без комментариев выслал Лютику.

– И мента этого мы знаем, пидараса, – продолжал Командир. – Который на “Ауди”. Он вон даже и не боится, бля. Перебить бы их, сук, в одну ночь, сразу…

Тренькнуло входящее на айфон Лесенцова. Лютик прислал одну из фотографий обратно и приписал: “Он”.

– Он, – Лесенцов ткнул пальцем в одного из на экране ноута. – Лютик подтвердил.

Командир посмотрел внимательно в экран, и спокойно сказал:

– Надо прибрать. Думаю, их на завтрашнюю нашу демонстрацию и заслали. Если завтра утром они выйдут на “работу” – без крови не обойдётся. Понял? Их рассадят по крышам – и они народу здесь настреляют – охереть. Надо, чтоб они не вышли из квартиры вообще… Сделаешь?

Лесенцов кивнул, но сразу спросил:

– Мне ещё один человек нужен.

– Да. Сейчас. У меня как раз тут есть… не местный. Из Славянска вышел. Дак позывной. Хороший. Из российских контрактников. У своей тётки отдыхал в деревне под Славянском, и, когда началось, сразу ушёл в ополчение. У нас оказалось интересней, чем в российской армии. Двадцать два года, но, говорю, дельный. Пулемётчик. Вертолёт сбили позавчера, слышал?.. Вот он. Ему бы обратно сегодня в Славянск, но задержим на ночь. Завтра отправим. Или послезавтра… Какая там квартира, уже знаешь – планировка?

Лесенцов взял листочек, карандаш и нарисовал план квартиры, одновременно негромко объясняя, как собирается заходить и прочие подробности.

Командир больше кивал, но раз-другой дал дельные подсказки.

– Надо успеть до прихода патруля, – сказал напоследок. – Лучше, если б этот патруль вообще не вызывали, – но, да, не передушишь же их там, в квартире.

– Не передушишь, – согласился Лесенцов. – Уж как получится.

– Милицию не перестреляйте, – сказал Командир. – Обозлятся. И так уже…

– Не будем, – сказал Лесенцов. – Если только она нас. Нельзя ментов предупредить?

– Их предупредишь, – скривился Командир. – Тут же всю эту мразь из квартиры вывезут, и переселят под тройную охрану. Где-нибудь на генеральской даче.

– И то правда, – покивал Лесенцов. – Где наш, как его… Дак? Пора нам, думаю.

– Сейчас приведу, отсыпается…

– Я жду в машине тогда, – сказал Лесенцов.

У него кружилась голова: комната, где они сидели, была маленькой, без окон, а Командир нещадно курил.

Лесенцов забрал со стола листок с планом квартиры, вышел на улицу и медленно, словно оберегая себя от резких движений, сел в “паджерик”.

Включил зажигание, и, ещё не заводя машину, открыл окна.

Только посмотрев на лобовуху, заметил, что накрапывает дождик.

Выставил руку на улицу.

Да, дождик.

В ста метрах раздались несколько одиночных выстрелов, но никакого продолжения не последовало: ни криков, ни шагов…

Местные люди начинали привыкать к стрельбе.

Лесенцов снова неспешно перебирал всё то, о чём сейчас никак не следовало забыть.

Оружие у него имелось: стояло в одёжном шкафу, прямо при входе, в квартире, которую снимал.

Ополченцы и всякие прочие митингующие уже ходили по улицам вооружёнными: милиция к ним чаще всего даже не приближалась; но на телефонные вызовы всё равно обязана была являться – а дальше действовала по обстоятельствам.

Милиция чувствовала себя усталой и раздражённой: их ещё не распустили, но убить на улицах уже могли – и такое несколько раз случалось. Уголовные дела по факту убийств возбуждали, но расследования пока не велись.

…распахнулась дверь особняка, где жил Командир, и появился, видимо, тот самый Дак.

Он был в гражданке: джинсы, рубашка, дорогая, великоватая ему, кожанка.

“Командир подарил только что”, – догадался Лесенцов и завёл машину.

Работник при доме Командира – в старом комке и с “калашом”, – открыл механические ворота.

Усевшись в “паджерик”, Дак сразу, с мягкой улыбкой, представился.

Он мог бы показаться даже смазливым, но у него отсутствовал передний зуб. Это его, впрочем, не слишком портило. Рука Дака была очень крепкой, грубой, со въевшейся чернотой: смазка оружия, земля, гарь.

Они тронулись.

Нужно было забрать напарников и заехать к Лютику в гараж: там имелось всякое нужное железо, чтоб быстро выломать двери.

…но вариант со взломом Лесенцову не нравился.

По дороге Лесенцов набрал Лютика – спросил, не возвращался ли второй ушедший.