Люси Эдлингтон - Алая лента

Балка знала одну девушку, которая, в свою очередь, знала еще одну девушку, которая знала кого-то, кто работал в универмаге. Потратив часть моего драгоценного запаса сигарет, Балка сумела договориться о том, чтобы для меня украли пару метров ткани. Что и говорить, риск был велик, и я очень переживала из-за того, что в мою затею оказались вовлеченными совершенно посторонние люди. На охранников мои опасения само собой не распространялись. В конце концов, им за это платят.

Несколько дней прошли в томительном ожидании, и вот наконец мне принесли пакет. Балка позволила мне открыть его в своем собственном закутке, в дальнем углу барака. Как же я волновалась!

А потом сердце у меня упало, провалилось до самых подошв моих дурацких деревянных башмаков.

Это была самая уродливая ткань, какую я когда-либо видела в своей жизни.

Балка посмотрела на нее и со смехом прокомментировала в своей обычной грубой манере:

— Ну и ну! Как будто кого-то стошнило на эту тряпку! Смотри, вон те оранжевые квадратики — это, наверное, кусочки морковки!

Я чувствовала себя так, словно меня саму сейчас стошнит. Возможно, платье из ткани с таким пестрым безвкусным узором еще могло как-то подойти немолодой женщине, особенно если она постарается все время держаться в тени. Но не для такого тощего долговязого подростка, как я.

— Не важно, — сказала я, немного подумав. — Ткань неплохого качества, по длине ее должно хватить, сидеть будет хорошо.

— С нетерпением жду, когда смогу увидеть это на тебе, — хмыкнула Балка.

До ножниц можно было добраться только хитростью. Насколько я знала, в моечном цеху ножниц было всего две пары, и обе в комнате для починки белья, откуда их никогда не выносили. И без присмотра не оставляли никогда, ни на минуту. Пока я раздумывала над тем, как мне справиться с этой проблемой, мне на помощь пришли непредвиденные обстоятельства. Заболела Медведица, и временной начальницей моечного цеха стала Гиена. Я подошла к ней и сказала, что хотела бы на несколько дней поменяться местами с одной из работниц, занятых на починке белья. Как и следовало ожидать, Гиена разразилась своим лающим хохотом и ответила:

— Хорошая попытка! Без шансов, ни за что. Этого не будет!

— Позволь объяснить. — Я не собиралась сдаваться. — Мне нужны ножницы из комнаты для починки. А для этого я должна там работать. И ты можешь мне разрешить. Иначе я найду способ украсть ножницы и всажу их тебе в сердце, когда ты будешь спать.

Гиена открыла свою пасть, собираясь снова захохотать, но потом подумала… и закрыла ее.

Я получила направление на работу в комнату для починки белья.

Эта комната совершенно не походила на ателье модной одежды. Днем здесь работало около тридцати женщин, за которыми следила надзирательница.

Следующие тридцать заключенных заступали в ночную смену и работали уже без присмотра. Я, разумеется, выбрала ночную смену, когда вожжи были чуть-чуть ослаблены. От других я слышала, что на починке работают нормальные женщины, с которыми можно иметь дело. Между прочим, они старались как могли пакостить Им — крали для себя и для обмена иголки и пряжу или нарочно штопали серое суконное обмундирование яркими нитками совершенно неуместного цвета. Короче говоря, все это как нельзя лучше подходило для моего плана.

Я нашла местечко, где можно было разложить ткань.

— Что ты делаешь? — спросила меня крупная, похожая на медлительную улитку, женщина, наполовину скрытая горой требующих штопки дырявых носков. До того как попасть в Биркенау, она, несомненно, была очень полной, а теперь вся была в складках обвисшей кожи. Почему-то с этими складками она выглядела еще ужаснее, чем обтянутые кожей скелеты, которых я видела здесь каждый день.

— Мне нужно немного свободного места на полу, — коротко пояснила я. — Если вам не трудно, переставьте свою ногу немного в сторону, пожалуйста.

Улитка медленно перетащила на новое место свою обутую в деревянный башмак ногу. Я разложила свою ткань прямо на деревянном полу и сходила за ножницами.

— Что ты делаешь? — спросила Улитка.

— Платье.

— Да?

— А как же ты без выкройки-то? — тоненьким голоском пропищала другая похожая на мышку женщина, чинившая за соседним столом порванную рубашку.

— Бумагу не достала, — ответила я, оглядывая свой кусок ткани и прикидывая, как мне лучше раскроить его. Решив для себя этот вопрос, я открыла ножницы.

— А что за платье? — пискнула Мышка.

— Освободительное платье. Надену его, когда буду выходить отсюда, конечно.

— Ты собираешься надеть его? Серьезно? — уставились на меня Мышка и Улитка.

— А вы, как я понимаю, на меня донести собираетесь? — спросила я, опуская ножницы.

Мышка взглянула на Улитку. Улитка посмотрела на Мышку.

— Тебе пригодится сантиметр, вот, возьми, — робко сказала Мышка, передавая его мне.

— И поторопись, — добавила Улитка, хотя, судя по ее виду, сама она никогда в жизни не спешила. — А я тем временем присмотрю за носками, которые ты должна заштопать.

— Хорошо. Спасибо, — ответила я. Кто бы мог подумать, что даже в этом мире Биркенау еще случаются приятные сюрпризы? Я вновь взялась за ножницы.

С булавками проблем не было, они валялись здесь по всему полу, я даже накололась пару раз, пока елозила на коленях, раскраивая ткань. Марта была бы вне себя от злости, обнаружив такое. В моей голове до сих пор эхом звучал ее крик: «Булавки!» С нитками тоже все было просто, я могла их вытаскивать из оставшихся обрезков ткани. Оставалось лишь раздобыть иголку. Улитка пихнула Мышку своей обутой в деревянный башмак ногой. Мышка резко дернулась.

— Дай ей иголку, — сказала Улитка.

Мышка передала мне иголку, глядя на меня с таким восхищением, словно я на ее глазах совершала революцию, в которой ей, Мышке, тоже очень хотелось принять хотя бы небольшое участие.

— Ты действительно собираешься сшить себе платье? — робко спросила она.

Я утвердительно кивнула.

— Надзирательницы тебя пристрелят, если пронюхают, — заметила Улитка.

— Знаю, — вновь кивнула я.

Булавки, нитки и иголка отправились в мой потайной кармашек под платьем. Раскроенные куски будущего платья я положила на нары, под свой соломенный матрас, надеясь с помощью своего, пусть цыплячьего, веса слегка разгладить их. Шить платье я решила понемногу, используя то короткое свободное время, которое выпадает перед отбоем, когда в бараке гасят свет.

Дома у бабушки над ее рабочим столом висит вырванный из какого-то женского журнала лист, прикрепленный к обоям булавками. Это советы о том, как следует выглядеть, когда садишься за шитье. Когда бабушка впервые прочитала их, она едва не умерла от смеха. Приступая к работе над своим Освободительным платьем, я вспомнила тот листок и те советы.