Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

– Так, все к столу. Разливай – скомандовал Осипенко своим старлеям.

Те дружно, открыв каждый свою бутылку, разлили в стоявшие на большом письменном столе стаканы.

– Внимание здесь не Пшеничная водка, а чистое «ШВВК».

– Что, что? – переспросил не понявший названия Олег Кенарчук.

– Ну, «шило ворованное корабельное с коньячным привкусом» – пояснил, прыская в сжатый кулачок Осипенко.

– Со знакомством – произнес, наконец получивший слово полковник Родченко.

Все и моряки и летчики сдвинули стаканы и чокнулись.

– Со знакомством – произнес Олег – ничего, что я немного пригублю. Я не пью – застенчиво сказал он.

– Ничего – ответил Осипенко – у нас на авианосце к этому не принуждают, как в каких-то танковых войсках. Можно вообще фалангами пальцев постучать по стакану друзей и все.

Испытатели удивились обычаям, существующим на корабле. Олег чуть пригубил стакан и поставил его на стол. Все навалились, закусывать на овощи и консервы.

– Попала душа в ад – начал рассказывать анекдот начхим и все закусывая, слушали его – а там главный привратник с хвостом стоит и облизывается. Грешил? – спрашивает. Грешил – ответила душа грешника, опустив голову. Ну, тогда отвечай бисова душа тебе в какой ад – капиталистический или социалистический?

– Серега тебя еще особист или замполит за задницу не взяли за социалистический ад – спросил, закусывая кусочком сала, Валера Осипенко.

– Нет, пока не взяли, но когда у них встанет этот вопрос все в капиталистический ад попросятся – парировал начхим, закусывая зеленым лучком, и продолжил рассказывать анекдот – а какой ад лучше? Спросила душа грешника.

– Наверно хохол был – под смех всех присутствующих добавил майор Осипенко – хохол всегда найдет, где получше будет.

– Ну, в капиталистическом аду тебе будут загонять каждый день по гвоздю в спину, а в социалистическом аду, то гвоздей нет, то молотка, то бить некому.

Все присутствующие засмеялись.

– Давай меня тогда в социалистический ад – попросила душа грешника.

– Да я тебе не все сказал, а ты не слушаешь – продолжил привратник – у них при социализме план, если вбить положено, то в конце квартала вобьют все сразу.

Раздался дружный мужской смех.

Валера Осипенко взял гитару, валявшуюся на верхней койке, и высоким грудным голосом запел:

– А тетя Надя не дает, трусов резинка душу жмет, а комиссар уже снимает пояс!

И его разгоряченные старлеи дружно подхватили:

– А тетя Надя не дает, трусов резинка душу жмет.

– А комиссар уже снимает пояс!

На следующий день приехали представители конструкторского бюро и начали регулировку двигателей самолетов, выделенных для испытаний. Для испытаний были выделены три самолета – спарка номер 06 и боевые самолеты номер 45 и 46.

Испытатели, летчики, техники и инженеры ходили вокруг, смотрели настройки, задавали вопросы.

Утром корабль вышел в полигон боевой подготовки и началась подготовка к первому взлету. Самолет занял позицию на площадке номер 6, техники и инженеры КБ произвели гонку двигателей, дозаправили самолет и место в самолете номер 45 занял более опытный испытатель Золотаревский.

Адмирал Сатиулайнен, полковник Елкин наблюдали взлет с СКП. Место в руководстве взлетом занял представитель КБ Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель СССР Мухин Иван Николаевич.

– Так ребята не мешайте – выгнал он руководство из фонаря – мы здесь тоже не хухры – мухры занимаемся. Давайте туда в общее помещение, оттуда тоже хорошо видно.

Было видно, что он волнуется, но вида не подавал.

Летчик-испытатель произвел положенные в таких случаях доклады, проверил связь на всех каналах, довел обороты двигателей до необходимых по расчетам оборотов.

На обходных крыльях сигнального мостика толпились летчики во главе с Белобородовым и Осипенко и тоже переживали.

– На второй площадке оторвется – кто спорит на ящик пива – азартно спрашивал Осипенко своих соседей.

– На первой – вступил в спор Красук.

Осипенко посмотрел на него, хмыкнул, но протянул руку для спора:

– На ящик пива? – спросил он ожидая подтверждения.

– На ящик пива – подтвердил улыбающийся Красук. Он настолько любил своего командира эскадрильи, что ему все равно, что было проигрывать, что ящик пива, что ящик коньяка.

Было слышно, как самолет прибавил оборотов.

– Взлет разрешаю – раздался из открытой двери СКП голос руководителя полетов, куда выскакивали адмирал и полковник Елкин, придерживая руками на ветру фуражки.

И самолет сорвался с места, как будто только и ожидал этой команду. Переднее колесо сразу поднялось вверх и между первой и второй площадками, он оторвался от палубы и ушел в левую сторону от корабля. С обходного мостика было видно, как разворачиваются сопла в горизонтальное положение и закрываются закрылки вертикальных двигателей за кабиной пилота.

– Здорово взлетел, радовались как дети адмирал, полковник и летчики.

– Кто кому должен ящик пива? – спросил майор Осипенко Красука.

Тот покраснел, как рак и ничего не ответил. Все летчики смеялись над этим пари.

Наконец Белобородов выдал:

– Вы оба Валера должны по ящику пива всем присутствующим.

Раздался дружный хохот. В этот момент позицию занял самолет номер 46. Адмирал и полковник снова убежали на СКП.

– Сто семнадцатый, как ваш остаток? – запрашивал руководитель полетов, взлетевшего летчика.

– В два раза больше, чем при обычном взлете.

Адмирал жал руку полковнику Елкину и глаза его блестели.

– Я сто восемнадцатый прошу добро на взлет – раздался в эфире голос Олега Кенарчука.

– Взлет разрешаю – ответил руководитель полетов, проверив на всякий случай силу и направление ветра.

Шум реактивных двигателей взлетающего самолета ворвался на СКП вслед за выскакивающими, на обходной мостик адмиралом и полковником.

На это раз самолет оторвался в районе третей площадки и легко ушел в набор высоты. Валера и Красук посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Учись студент – похлопал Валера Красука по плечу – вот, как настоящие хохлы взлетают.

Все опять рассмеялись. А адмирал и полковник, прижимая руками свои фуражки к головам, что-то оживленно обсуждали.

Сорок пятый уже заходил на посадку, и легко скользнув на палубу, в районе шестой площадки прокатился до третьей и реверсом горизонтальных двигателей, уже развернутых в горизонталь остановился, летчик тихо срулил на техническую позицию у надстройки и заглушил двигатели. Все бросились на полетную палубу качать летчика, который начал вылезать по поданному трапу из самолета.

– Хватит – кричал летчик, взлетая вверх уже в четвертый раз – не уроните скаженные.