Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

Кузьма прибыл на корабль к семи часам утра. Уже полным ходом шло приготовление. Заскочив на минутку в каюту к Мансуру, чтобы извиниться за вчерашнее он застал там полное веселье.

Столы были накрыты различными разносолами. Серега Огнинский с Мансуром и летчиком Красуком обнимались с каким-то мужиком в тельняшке и клялись в вечной дружбе. Бывший, с ними начмед Игорь Муратов, отвалился спать на диване.

Увидев Кузьму, Серега закричал:

– Штрафную, этому Кузьме. Как он просек, что эти девицы – пустой фантик, и не пошел их провожать.

– Ребята приготовление, через полчаса уже докладывать вам командиру о готовности боевых частей.

– Как приготовление, а мы не слышали. Сколько времени? – Сергей посмотрел на часы, и аж подпрыгнул – ничего себе посидели. Мансур наливай бутылку «шила» Перфильевичу, а то потом своего «крейсера» не найдет и две недели будет с нами в Феодосии париться.

– Как две недели – вскричал Перфильевич, – да мне сегодня надо в баню идти с Егоровичем вечером.

Всей гурьбой офицеры пошли провожать Перфильевича к трапу. На трапе Сергей долго целовался с Перфильевичем. В результате чего отдали приставку, и Перфильевичу пришлось прыгать уже на нее на ходу корабля. При прыжке он умудрился разбить подаренную бутылку с корабельным шилом, и сев наконец, в свою лодку горько заплакал о потере «подарка».

Серега кричал ему с трапа:

– Не переживай Перфильевич, придем с морей, еще нальем вдвойне.

– А вы, не обманите? – раздался далекий голос Перфильевича, с уходящей от корабля приставки.

– Да клянусь своим самым любимым противогазом – кричал в ответ ему Серега, и раздался задорный смех, провожающих офицеров.

В кабинет командующего Черноморским флотом прошел начальник Севастопольского городского УВД генерал- майор Литвиненко.

– Что Тимофей Ильич привело тебя ко мне. Мои что ли расшалились, так мы их поправим.

– У меня дело «черных колготок» по всем нашим данным это два ваших офицера в званиях капитан-лейтенантов так промышляют. Мы проверяем, но сегодня зверски избиты шестнадцати – семнадцатилетние дети, один из них сын секретаря горкома партии товарища Бурунова, другой сын директора завода «Фрегат» Крапченко. Избиты зверски – шестнадцатилетнему школьнику Валентину Машкину сломали руку, выбили зубы, сломаны ребра. Ну, звери твои офицеры. Надо найти.

Командующий флотом заходил по кабинету:

– Так понятно. А как ты объяснишь, что вчера вечером эти «черные колготки» зверски избили моего капитан-лейтенанта с «Красного Кавказа» Махортина. Показывает, что их было пять человек и один несовершеннолетний по кличке «Малыш». Сегодня ночью его доставили в госпиталь – сломаны четыре ребра, перебит нос, сломан палец на руке, разорвано ухо. Это как понять? Я уже приказал прокурору флота провести дознание по этому делу. Самых толковых ребят назначили на это дело.

– Просто понять! Твои за что-то и настучали ему по тыкве.

– Не сходится Тимофей Ильич – количество не сходится, и этот несовершеннолетний никак не может быть офицером Черноморского флота.

– А может он, чей сын? – робко спросил генерал-майор.

– То, что он чей-то сын – это точно. Но не сын Махортина это тоже точно.

– Разбирайся сам Тимофей Ильич. Если нужна моя помощь – окажу, спецназ подтяну для захвата, бригаду морской пехоты подниму. Но не мешай ты нам работать со своими бредовыми идеями, и пожалуйста сделай так что бы на берегу мои офицеры могли нормально отдыхать.

Майор милиции Мастрюков рыл землю, чтобы найти хоть какие-нибудь следы.

Восемь отпускников отпали по предоставленным алиби – находились в указанное время в семьях, двое уехали по туристическим путевкам на турбазу в Пятигорск уже более недели назад.

В ремонт прибыл балтийский крейсер «Октябрьская революция», два капитан-лейтенанта – выпускники, так называемой «Стрелки» имели также полное алиби – один был две недели в отпуске на Западной Украине с семьей, а второй был отправлен командиром корабля в командировку в Ленинград на завод, неделю тому назад.

В командировку, в школу водолазов, размещавшуюся на Херсонесе, прибыл капитан-лейтенант Воронов из Североморска для сопровождения выпускников учебного отряда в Североморск. Как раз в этот вечер он сопровождал новоиспеченных «водолазов» на вокзал и вечером никак не мог быть на «Остряках». На авианосце «Брест» прибыли в Севастополь старший лейтенант Валиев – командир группы БЧ-3 и капитан-лейтенант Гусаченко. Валиев дежурил по кораблю, Гусаченко по данным командира корабля капитана 1 ранга Гиоева сходил на берег, вернулся вовремя – был у невесты.

И, наконец, уволенный в запас по состоянию здоровья капитан-лейтенант Мирончик никак не мог участвовать в вышеуказанных событиях.

Удалось переговорить с несколькими отпускниками, и несколькими командированными.

Не удалось переговорить только с Валиевым и Гусаченко, которые ушли на «Бресте» в Феодосию, на полеты авиации. Возвращение ожидалось через две недели.

Беседа с пострадавшим капитан-лейтенантом Махортиным тоже не дала никаких новых зацепок. Он молчал намертво.

– Не помню, не знаю. И не узнаю – не хотел он делиться с милиционером, ни какой информацией, о спасшем его офицере.

Видел он «черных колготок», узнал «Малыша», остальное не помнит. Как домой попал, не помнит. Помнит только, как били палками и ногами. Больше ничего не помнит. Видимо флотские дознаватели из прокуратуры провели с ним эту работу.

Работники ресторана помнят, что было в ресторане несколько офицеров с «Бреста», но конкретно сказать ничего не могут.

Через неделю из всех гарнизонов флота пришел ответ, что подобных севастопольскому, случаев нигде отмечено не было.

Особенно Мастрюкова интересовал ответ из Николаевского гарнизона, где строился «Брест». Случаев подобных севастопольскому, и в Николаевском гарнизоне не было.

Не знал майор милиции Мастрюков, что месяц назад с «Бреста», укомплектованного «северянами» были уволены в запас по дискредитации офицерского звания несколько офицеров отправивших свои партбилеты в ЦК КПСС лично Генеральному секретарю Брежневу.

Реакция партийных руководителей на это была мгновенной. Все были уволены из рядов Вооруженных Сил без пенсий и пособий, а на их места немедленно были назначены офицеры Тихоокеанского флота, в том числе и Кузьма Гусаченко, которые практически в Николаеве не были, как впрочем, и в Североморске, куда тоже был послан запрос.

Кадровики Черноморского флота личные дела офицеров не показывали, а лишь ограничились общими сведениями о запрошенных офицерах.

Командир «Бреста» капитан 1 ранга Гиоев вызвал во время полетов в ходовую рубку, капитан-лейтенанта Гусаченко.