Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

– А дальше все просто командир ‘Резвого’ Отстегнул свой кортик и протянул французскому командиру.

– И что? – спросил штурман – что ему за это было?

– Знаете нашу систему. По возвращению в базу парткомиссия, французский кортик отобрали, а за утерю нашего кортика вкатили строгий выговор с занесением и еще в дополнение от командующего флотом НСС (неполное служебное соответствие).

– И что с ним было дальше?

Офицеры затаили дыхание. Командир был не из тех, кто по первому случаи сопли пускает. Поднялся, а сейчас командир гвардейского авианосца ‘Азов’ на Северном флоте. Ладно, вахтенный офицер, объявляйте команде руки мыть. А вы товарищи офицеры по своим местам и тоже готовиться к обеду. Обсуждая, рассказанное командиром, офицеры направились к выходу из ходовой рубки. По трапу, ведущему вниз, загремели ботинки офицеров. было слышно, как некоторые съезжали на руках по поручням. Верстовский глупо улыбался. Дело сделано, теперь пора домой.

Домой лично ему было идти сложно. Последнее время не ладилось с Мариной. Не то, что не ладилось, а казалось, что между ними пробежала большая черная кошка. С виду это было не определить, но и жизни нормальной не было никакой. Бывало, Леонид ложился пораньше, и ждал жену по часу и более, а она в это время умывалась, мазалась мазями, занималась косметикой. Ему казалось, что она делает это специально и он не дождавшись ее засыпал. Она же убедившись, что он спит тихо ложилась, на свою сторону под свое одеяло. А утром, едва прозвонит будильник, он пытался ласкать ее и встречал яростное сопротивление.

– Я спать хочу. Не мешай.

И он вставал, разогревал себе чай и убегал на корабль. И только после его ухода она вставала.

Что-то в их семье пошло не так как хотелось бы. Разговоры ни к чему не приводили кроме слез. А слезы он очень не любил.

Вот и сейчас он размышлял то ли остаться на корабле, то ли оставив старпома сойти на берег. А что там? Неизвестность? Опять вроде и жизнь и не жизнь. И только общение с маленьким Борькой в какой-то мере отвлекало его от мрачных мыслей.

Корабли пересекли японское море и подходили к родному заливу Стрелок.

– Десятый я одиннадцатый – вызвал всех командиров кораблей адмирал Сатулайнен – спустить на берег одну смену, не забывая, что к завтрашнему утру особо не спеша необходимо оформить отчеты по выходу и условным стрельбам. Поэтому офицерам БЧ-2 и БЧ-3 необходимо сегодня ночью как следует под руководством командиров и старпомов поработать. Старший корабль по ПВО ‘Адмирал Грейг’, значит вам Павло Дмитриевич и быть старшим на соединении. Так же на корабле останется Магомед Валиханович со ‘Страшного’. Остальным командирам я разрешаю добро на сход, оставив за себя старпомов.

Корабли вяло отрепетовали.

Командир ‘Адмирала Грейга’ пытался переубедить Сатулайнена, что старпом за него справиться, а если оставить командир ‘Адмирала Щастного’ и учитывая, что ‘Адмирал Эссен отстаивался в базе, можно оставить и его.

Но Сатулайнен, был не переубедим.

– Будет, как я сказал. Леонид Викторович завтра утром со мной во Владивосток с отчетами. Ты же один с американцем вел переговоры, возможно захотят узнать подробности. Лучше будет, если возьмешь записи.

– Понял я второй – ответил вяло командир ‘Адмирала Щастного’ и остальные командиры в порядке тактических номеров подтвердили ясность полученного приказания.

Около девятнадцати часов ошвартовались у причала. Сходящая смена офицеров и мичманов побежала к дожидавшимся автобусам и коломбинам. Со стоящего на рейде ‘Бреста’ подошли баркасы из которых высыпали сразу большая масса сходивших на берег офицеров и мичманов с желтыми корабельными и синими авиационными просветами на погонах. На причале слышался радостный смех и шутки сходившей смены.

Верстовский зашел на корабль к командиру ‘Адмирала Грейга’.

– Ну что Викторович сходишь? Повезло тебе, а то бы я к свей Оксанке слетал бы. Глядишь и казака через девять месяцев родила бы. А так тебе повезло на казака.

Верстовский тяжело вздохнул, а Оноприенко достал из бара бутылку коньяку и две рюмки и предложил:

– Давай по пять грамм – и не дожидаясь ответа налили по полной рюмке.

Из бара достал плитку шоколада, разломил ее на кусочки не вскрывая и лишь потом открыл.

– Давай за женок, по одной.

– Нет Павло Дмитриевич, давай за нас и наши корабли, за то, что мы все выдержали это.

– Ну давай – удивился Павел Дмитриевич, но чокнулся и выпил.

Внизу загудела призывно машина.

– Адмирал за тобой прислал – сказал выглянув в иллюминатор Павел Дмитриевич и предложил еще по одной.

– Нет извини – взял шоколадину из открытой пачки Верстовский и накинув шинель побежал на трап – завтра встретимся.

У трапа стоял комбриговский УАЗик, который видимо уже отвез адмирала домой.

– Товарищ капитан 2 ранга, все собрались командиры, только вы один, а комбриг сказал вас обязательно отвезти – с упреком сказал шофер.

Командиры кораблей со смехом подвинулись и Верстовский уже четвертым еле втиснулся на заднее сидение.

– Четвертым будешь? – спросил командир ‘Стерегущего’ капитан третьего ранга Бойцов, протягивая металлическую флягу.

– Четвертым не буду – твердо сказал Верстовский.

– А зря – хороший коньячок – прошептал на ухо командир ‘Свирепого’.

– Нет спасибо не хочется – ответил Верстовский и потом обращаясь к Бойцову весело сказал – а ты в рубашке родился Коля за секунды выскочил из под тарана ‘Олимпии’. Хорошо среагировал, а то бы он тебе засадил по самое не хочу в борт.

Командиры засмеялись, а смущенный Бойцов, оправдываясь ответил – жить захочешь и не так среагируешь. У них лодок таких много, говорят за 40 штук, а у нас таких кораблей по пальцам пересчитать можно. Вот и пришлось шевелиться, хотя от этого гада ждал подобной подлянки, вот и среагировал.

Дома Верстовского ждали жена и сын Борька. Все было как всегда, дежурные поцелуи и торжественный ужин из курицы с вареным картофелем и пирог с вареньем. Марина открыла бутылку крымского массандровского вина и разлила по бокалам. Борька радостно лепетал и на коленях у отца и притыкался своим маленьким личиком к его груди. А Верстовский не успев даже переодеться в домашнее, так и сидел в расстёгнутой желтой рубашке и форменных брюках.

– Ну давай за ваш поход – предложила Марина.

– Да извини Марин за поход рано пить, тем более, что он еще на закончился, Вот сдадим все отчеты завтра в штаб флота, подпишут их и утвердят – тогда поход закончиться – тогда и обмоем его с Сатулайненом.

Вечер проходил как всегда, посмотрели телевизор, построил немецкую дорогу Борьке и потом почти до двенадцати часов пускали паровозики, пока Марина силовым приемом не уложила Борьку спать.