Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

– Чего-то внизу там треснуло? А проверить может?

– Да брось ты, Знаешь, сколько здесь крыс развелось? Ищут что пожрать, попадешься – тебя сожрут. Ты людей ищи, а не крыс. Вот бы парочку мародеров сегодня отловить. Николаич сказал, что за каждого задержанного на мародерстве заплатит по тысяче гринов.

– Так давай зарабатывать, а то так ходим вхолостую. Загоним пару лохов и дело в шляпе. Открывай карман шире, заливай баксами.

Раздался удаляющийся дружный смех, и где-то в корме скрылись блики фонаря.

Вспотевший весь от усилий не чихнуть Саша перевел дух.

– Ну что в штаны не наделали?

– Я боялся чихнуть.

– И я тоже.

– Ладно, пошли быстрее в каюту 45, пока они не вернулись назад. Нам еще сегодня сделать надо кучу ходок. Пока Кузьму не сменили, а то и РТС-ом надо свои секреты уничтожить. А если Кузьма смениться, то как это сделать..

45 каюта – каюта авиаполка – самая большая каюта по левому борту в носовой части корабля, где жил ранее командир второй эскадрильи неунывающий никогда Валера Осипенко, и потом погибший во время ночного полета.

Приоткрыв тихо дверь, заранее припасенным ключом, они попали в темную каюту. Медных иллюминаторов не было, наверно кто-то снял уже, и в каюте было прохладно. Саша поежился от холода, и сам привязывал длинный конец специальным узлом к мешку, и все вместе они осторожно спустили первый мешок через открытый иллюминатор до воды, и лишь только, когда мешок коснулся воды, они развязывали штык, и мешок тихо булькнул в черной воде.

– Есть давай второй – тихо сказал Герасимов – вытаскивая из воды мокрый конец.

Остальные мешки пошли легче. Сделав свое дело, они снова вернулись в КПС за новой партией мешков. Дважды они чуть не нарывались на патруль, но каждый раз им удавалось избегать столкновений. Когда они опустили последний мешок в воду, и готовились выбираться, где-то наверху раздался шум, мат и стрельба сначала автоматная, затем несколько пистолетных выстрелов. Мимо них по коридорам третий палубы с отборной матерщиной пролетел в носовую часть корабля патруль третьей палубы.

– Кто-то из наших попался видимо – произнес шепотом Герасимов – не останавливаться – пошли назад в каюту. Утром разберемся, что к чему.

Они проскочили к командирскому трапу с третей палубы на вторую. Там их встречал встревоженный Кузьма:

– Муравьев со своими ребятами пошел паролирование уничтожать. Наверно попался патрулям. Кого-то они там убили, доложили по рации. Сейчас оцепляют весь район. Попробую выручать ребят, если там осталось, кого выручать. Да кстати и с Морозовым не все в порядке вроде. Уже третий час вызывают по рации, тех кто ушли его сопровождать. Не отвечают.

– Может как раз все и в порядке, раз не отвечают. Кузьма можно я с тобой – пожал руку Кузьме в темноте Саша Герасимов. Старшины с готовностью встали рядом.

– Да идите вы подальше. С вами, только влипнешь еще. Лучше я сам посмотрю, что к чему. Может вытащу ребят. А вы в запирайтесь в каюте и глаз не кажите. А если придут проверять – не знаете, не видели.

И Кузьма скользнул мимо ребят, растворившись в темноте коридоров.

На третьем ярусе надстройки, где располагались каюты командиров БЧ, было шумно. Чувствовались, что никто не спит. Выстрелы слышали все. Не успели войти в каюту и скинуть одежду, как раздался сильный стук в дверь. Делая вид, что только проснулся, Саша открыл дверь. В свете фонарей, на охранников недоуменно щурились лежавшие на полу старшины.

– Вы тут это, никуда не ходили? – спросил вошедший в каюту с обнаженным пистолетом начальник охранников. За его плечами были видны другие охранники, с оружием наизготовку, и за их плечами маячил замполит Гагулин.

– Нет, ничего не видели, только слышали, а что там за стрельба была?

– Да убили там двух мародеров, одного захватили, а один убежал. К вам никто не заскакивал?

– Нет, а каких мародеров?

– Ну, этих, которые корабль разворовывают. Ты оденься – пойдешь с нами. Хочу с офицерами отдельно поговорить – скомандовал круглолицый начальник.

Саша стал одеваться. Ноги никак не могли попасть в штанины – Кого убили? Муравьева или его старшин?

Его привели под конвоем в салон флагмана. Там сидели Литовченко и его люди. На полу, лежали избитые, и с наручниками на руках командир Никифоров и Муравьев. Кучкой стояли в углу остальные офицеры, видимо приведенные немного раньше.

По рации прошел доклад:

– У них два двухсотых и у нас два трехсотых. Тела на палубе для опознания. Нашим, оказываем помощь, но они ничего объяснить не могут. Получили по балде непонятно от кого, и оружие у них даже не забрали.

– Прямо ниндзи какие-то, передразнил докладчика Литовченко. Найти, кто наших положил, хоть весь корабль перевернуть.

– Ну, что Господа офицеры, пойдем, посмотрим что там – скомандовал Литовченко и направился к спуску на верхнюю палубу.

На палубе лежал отдельно мичман Опанасенко и матрос с БЧ-7. Чуть в стороне доктор Свиридюк оказывал помощь двум охранникам.

– Их кто-то руками вырубил. Били по горлу, а могли убить и что самое главное никого не видели.

– Так, всех офицеров, мичманов и матросов корабля запереть в 100-ом коридоре до утра. Утром будем разбираться со всеми.

Подгоняя ударами автоматов, охранники погнали офицеров к 100-ому коридору на третью палубу. Туда уже сгонялись ничего не понимающие старшины и матросы. Герасимов молча посмотрел в сторону 17-ого схода, где еще недавно он таскал мешки с Антоном и Вадимом. У трапа на третью палубу отворачивая лицо, стоял Кузьма Гусаченко с автоматом и еле видной улыбкой.

Немного позже в 100-й коридор притащили в наручниках избитых и окровавленных – командира корабля Никифорова и командира БЧ-7 Муравьева. В коридоре расположился весь экипаж, кроме Гагулина и убитых мичмана и матроса БЧ-7. У входа в коридор на трапе встали сразу два охранника.

Офицеры сразу собрались в противоположном конце коридора. 100-ый коридор поперечный коридор, идущий с левого борта от рубки дежурного по кораблю на правый трап. Матросы, молча, ложились на пол, и засыпали.

Муравьев держал перед собой руки в наручниках. Свирюдюк чем-то примазывал его ссадины. Наконец Муравьев начал повествование:

– Если бы не этот хмырь Опанасенко, то мы все бы сделали. Уже разбили блоки, выбросили за борт почти все субблоки, а этот тут бежит от охранников прямо к нам прятаться. А за ним бегут охранники и стреляют. Пули по коридорам рикошетят. Подстрелили они его, а он к нам, к двери. Упал у двери входа на ФКП – Володя выскочил и попытался его затащить – тут они и его подстрелили – Муравьев смахнул слезу обеими руками – Мы затащили их вовнутрь, заперлись они стали ломать двери струбциной. Саша проскочил через маленький коффердам в КПУНИА и ушел, а я не успел, да и Володю не бросишь, а вдруг живой. Слышу шум перед дверью – хрип какой-то. Открываю два охранников в черном лежат, и никого. Только я вышел, поволок Володю в санчасть, как набежали опять эти черномордые, воткнули меня лицом в палубу и стали бить ногами. А когда они своих нашли, я думал вообще убьют. Повезло, что пришел их начальник, он меня и спас от расправы. Посмотрели, а Володя мертвый. Приволокли, к Литовченке, в салон флагмана, бросили на пол – он стал бить меня лежащего в наручниках ногами, а командир вступился, так они и его избили, и тоже в наручники посадили.