Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

– Это Кузьма наверно попытался тебе помочь, но не успел – прошептал Герасимов.

Внезапно в дверь правого трапа раздался условный стук «Семерка» и наглухо закрытая дверь вдруг открылась. За дверью показалось лицо довольное лицо Кузьмы:

– Ну как вы тут? Помощь нужна?

– Какая к черту помощь? Мурзика надо вывести с корабля, а то его замордуют.

– За ним я и пришел – плотик ПСН-10 под бортом. Если хотите, можете все уходить. Ну, а нет, сколько можете на него посадите. Только аккуратнее пока темно и туман.

– Мы-то уйдем. А матросы и старшины? Нет, я своих людей не брошу, а вот Муравьеву приказываю убыть на «Смоленск», и этот твой матрос, который ускользнул как его Саша. Давайте вдвоем, ты Герасимов со своими матросами – вам больше нечего делать на корабле, ну и еще возьмете пятерых матросов – они здесь совсем, не при чем – приказал Никифоров.

Герасимов попытался протестовать, но командир был непреклонен:

– Отставить разговоры и вперед на «Смоленск». Завтра встретимся.

– Товарищ командир, а вы, вам то точно всего этого не простят.

– Забыл Саша морской закон, командир покидает корабль последним!

Кузьма, молча снял наручники, у Муравьева, и тихо пропал в темноте. За ним скользнули в темноту правого трапа, указанные командиром офицеры и матросы.

– Оставшимся теперь спать. Утро, вечера мудренее – приказал Никифоров, оставшимся.

Опанасенко не мог примириться с пропажей пятидесяти тысяч долларов. Завтра обыщут и отберут, все что нажито многомесячным трудом. Он еще вечером упаковал доллары в гальюне в целлофановый мешок, привязал для верности гантель. С трудом дождавшись темноты, он потихоньку вышел из своей каюты.

– Ты куда Микола – спросил проснувшийся молоденький мичман Швайковский.

– Да так живот прихватило Юра, я скоро приду.

Выход на верхнюю палубу был перекрыт и по левому и по правому бортам.

– Обложили сволочи – подумал Опанасенко и спустился аккуратно вниз на вторую палубу. Вахтенного не было на своем месте, и Опанасенко благополучно прошел к медблоку. Вход в медюлок был перекрыт, как и коридоры, ведущие на левый борт. Опанасенко попытался открыть одну из кают, но сверху послышались чьи-то шаги и он вынужденно спустился на третью палубу.

На верху раздались голоса охранников, которые спускались на третью палубу. Опанасенко побежал в носовую часть корабля.

– Добраться бы до швартовых устройств, а там выкину за борт, и пусть берут на здоровье, отбрешемся.

Но коридоры, ведущие в носовые швартовые устройства, тоже были перекрыты и тогда Опанасенко перешел по поперечному коридору на левый борт. Охранники громыхали своими берцами за ним, по следам. Прорвусь на ФКП, а там закроюсь на задрайки, и никто не возьмет. Охранники где-то сзади замешкались, и у Опанасенко появился шанс. Он проскочил в какую-то открытую каюту и выкинул заветный пакет за борт.

– Уведут «Брест» – жизнь потрачу, но достану со дна свое.

Он вышел из каюты и уже ничего не боясь, направился навстречу охранникам.

– Стой, кто идет?

– Так то я Опанасенко мичман с БЧ-7.

И тут он сделал роковую ошибку. Увидев, направленные на себя автоматы и перекошенные в свете фонарей, лица охранников, он побежал.

Вдогонку раздались выстрелы. Пули неслись по коридору, рикошетя и выбивая искры.

– Только бы добежать до ФКП. Только добежать ……..

И тут пуля попала ему в спину. Боли он не чувствовал, но тело перестало его слушаться и стало как чужим. Он, опрокидываясь на спину, упал зацепив непослушными ногами комингс. Последнее, что он почувствовал, как кто-то схватил его за руки и потащил в сторону ФКП. Ни ног ни тела, он больше не видел и не ощущал. Он почувствовал, как тащивший заваливается на него, и чьи-то сильные руки затягивают его через комингс в спасительную тишину. Больше он ничего не видел и не чувствовал.

В салоне кают-компании под утро собрались несколько прибывших на корабль с Литовченко офицеров. В небольшом помещении было плохо видно, от висевшего в воздухе табачного дыма. На столе стояли еще закуски и бутылки из под корабельного спирта «гексавитовки».

Докладывал невысокий плотный человек в штатском, занявший место рядом с изрядно захмелевшим Литовченко:

– Позвольте доложить вам Господа хорошие, что мы с вами сегодняшней ночью просрали, то чего так добивались несколько лет в Москве. И это произошло из-за того, что кто-то предпочел пьянство и развлечения вместо того, что бы напрячься на одну ночь и сделать все так чтобы комар носа не подточил. Что мы имеем на сегодня – это два трупа – мичмана и матроса. Их конечно можно списать на борьбу с мародерством, но еще у Николаевича пропали вечером два человека – Снегирь и Бекас, которые ушли сопровождать в госпиталь, заболевшего аппендицитом офицера из экипажа корабля. Я думаю, что это была симуляция. Охранники имели четкие указания, максимально ограничить возможности офицера и сопровождавшего фельдшера, в общении с руководством бригады и «Смоленска». С вечера эти люди перестали выходить на связь, и я имею подозрение, что они могут быть захвачены. Несмотря на то, что все козыри были у нас на руках и завтра в 9 часов мы должны были попрощаться с этим экипажем и уйти с кораблем в море, то есть решить задачу полностью. Не исключено, что ночные события могут иметь для нас катастрофические последствия. Гибель двух человек – это очень серьезно и если на корабль прибудут специалисты флота, военной прокуратуры и особого отдела у нас могут появиться неприятности.

– Какие неприятности Борис Викторович? У нас здесь есть и представители Главной прокуратуры России, и органов контрразведки с Лубянки, представители Министерства обороны, Секретаря Совета безопасности России, в конце концов, наш вооруженный до зубов отряд, с которым никто в округе даже потягаться не сможет. Да кто посмеет в России сегодня нас остановить, если с нами САМ ………? Да мы любому местному здесь башку сломаем, что он и вякнуть не сможет.

Плотный мужчина немого помялся, но затем решил говорить все.

– Мне доложили, то ночью пока мы здесь пьянствовали, кто-то «хорошо» поработал в постах связи. ЗАС и секретные документы полностью исчезли. Остались только корпуса аппаратуры. Если с часу ночи весь экипаж корабля заперт и под охраной, как это могло произойти?

Вмешался начальник охранников Баргузин:

– Значит все это сделано до нашего прибытия.

– Да в том-то и нет. Вчера днем по прибытию на корабль мы проверили – все было в исправности и в наличии. Вспомните – этот ИО командира твердил, как попугай ЗАС, секреты и т.д. надо срочно уничтожить. Вот он и уничтожил.

– Он, исключено – вмешался в разговор Литовченко, отдавая приказ начальнику охраны.