Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

– Ты видел, как она встала в купальнике, как вытянулась вверх, как выгнула спинку и помахала нам ручкой? – в восторге кричал первый, не отрываясь от «Визира».

– Чего же я увижу, коли ты Коля от визира не отходишь? – чуть не плача, пытался оттеснить своего друга от «Визира» левого борта второй старшина.

– Возьми у сигнальных бинокль, и посмотри.

– Не дадут, там Барамидзе старшина вахты. У них сейчас строго. На боевой два бинокля у них пропали. Так они теперь никому не дают. А пропажу за свой счет покупают.

– По левому борту встать к борту! – послышалась команда вахтенного офицера – горнист играть захождение, сигнальщики поднять сигнал «желаем счастливого плавания – буки, эхо, слово» на правом гафеле до места! – метался вахтенных офицер по ходовой рубке.

– Есть «желаем счастливого плавания – буки, эхо, слово» на правом гафеле до места» – ответили сигнальщики.

С верхней палубы послышались заунывные сигналы горна, выводившего медленную, но красивую мелодию.

Поправив на рукаве кителя красно-бело-красную повязку и придерживая левой рукой кортик, сверкнувший на солнце золотом, вахтенный офицер выскочил из ходовой рубки и встав по стойке смирно на выносе сигнального мостика, отдавал честь проходившему на выход из бухты кораблю на левом гафеле которого висели также разноцветные флаги.

– Буки, юла, слово – благодарю за добрые пожелания – шептали губы вахтенного офицера значение, поднятого на сторожевом корабле сигнала.

На сторожевом корабле раздалась команда:

– По левому борту, встать к борту.

И послышался встречный сигнал захождения горном. Вдоль палубы сторожевого корабля стояли по стойке смирно швартовые команды. Офицеры отдавали честь авианосцу.

Мимо «Бреста» красиво разрезая, почти спокойную волну, проходил красавец сторожевой корабль «Стерегущий». На гафелях красиво развевались флаги, приветствовавшие флагманский корабль. Красивые обводы хищные корабля подчеркивали его законченность. Недаром в справочниках НАТО он числиться, как «Леопард».

На сигнальном мостике сторожевого корабля отдавали честь, стоявшие рядом, в фуражках и в темно-синих кителях командир корабля и вахтенный офицер.

– Красиво идет – услышал вахтенный офицер фразу, сказанную рядом голосом командира.

Он скосил глаза и увидел, стоявшего рядом командира авианосца капитана 1 ранга Гиоева и в голубом летном комбинезоне и тоже отдававшего честь, проходившему мимо кораблю.

Вдруг по корабельной трансляции на «Бресте», по верхней палубе включилась мелодия «Прощание славянки», берущая за душу.

– Молодцы трансляторщики, вовремя среагировали – сказал Гусаченко командир.

Гусаченко выдохнул воздух. Ему казалось, что командир его будет ругать, а здесь вроде даже похвалили.

– Вольно – спустя некоторое время, скомандовал командир корабля, когда корма сторожевого корабля миновала срез носа авианосца.

– Вольно – громко отрапортовал команду командира вахтенный офицер – сигнальщики. Сигнал долой.

Сразу же выключилась мелодия «прощание славянки» на верхней палубе.

Было видно, как заскользили вниз флаги, по хорошо смазанным тросам. Раздалось двойное пиканье горна, дававшего сигнал «Отбой предыдущей команды».

С СКРа замелькал прожектор.

Гусаченко хорошо знавший азбуку Морзе читал вслух:

– Командиру Бреста. Благодарю за прощание славянки и проводы. Командир.

Командир корабля удовлетворенно улыбнулся.

Минут через десять сторожевой корабль миновал боновые ворота, обменялся сигналами с постом НИС и начал медленно таять в дымке, стоявшей над Японским морем.

Офицеры и матросы, стоявшие вдоль борта, где их застала команда «встать к борту», побежали на левый борт любоваться красотами дальневосточной природы.

– Товарищ командир, вам телеграмма ЗАС – доложил вошедший в ходовую рубку мичман Орленко.

– Давай ее сюда. Посмотрим, что плохого нам пишут еще, чтобы испортить на весь день, настроение и аппетит – приказал командир корабля, усаживаясь в свое кресло.

Старшина экспедиторов достал из портфеля, висевшего через плечо красную папку, где было написано красивыми буквами «Командир корабля» и протянул командиру корабля лист телеграммы.

Командир взял ее в руки, посмотрел на экспедитора и только потом внимательно прочитал.

Минуту молчал и просто смотрел в иллюминатор, потом нахмурился, еще раз прочитал, и только потом приказал мичману:

– Давайте-ка любезный, я распишусь за нее, а через час зайдете за ней в каюту и заберете.

Он расписался в журнале, протянутом ему экспедитором, достал из своего походного стола папку, положил в нее телеграмму и нахмурившись пошел к выходу из ходовой рубки.

Перед тяжелой дверью, он остановился и повернувшись к вахтенному офицеру приказал:

– Вызовите ко мне Гусаченко в каюту командира БЧ-4. Да не по трансляции, не надо беспокоить никого лишний раз – сказал командир, увидев, что вахтенный офицер направился к корабельной трансляции – отправьте рассыльного.

За командиром корабля захлопнулась дверь. Присутствовавшие в ходовой рубке, переглянулись.

– Орленко, что в телеграмме. Колись – спросил Гусаченко старшине команды экспедиторов.

– Товарищ капитан-лейтенант телеграмма адресована командиру корабля и вам я не имею права сказать, что в ней.

– А ты Славик не говори, что в ней, только намекни. Я все же не посторонний человек, а вахтенный офицер корабля. Ты же знаешь, что Асланбеков мой друг и как я понял, телеграмма ЗАС касается его лично.

Орленко вздохнул и тихо сказал:

– Связь у нас с КП флота не очень хорошая. Вот начальник связи флота, требует от командира навести порядок.

– Ладно, иди – махнул рукой вахтенный офицер, и вздохнув подозвал к себе рассыльного, Муравьев бегом в каюту командира БЧ-4 и передай командиру БЧ-4, что его командир корабля вызывает к себе и пусть прежде чем идти к командиру, мне на ходовой позвонит. Я жду его звонка. Понял?

– Так точно. Все понял, товарищ капитан–лейтенант. Есть передать капитан-лейтенанту Асланбекову, чтобы прежде чем идти к командиру позвонил вам – рассыльный приложил руку к темно-синему берету.

За рассыльным и старшиной команды экспедиторов со специфическим металлическим звуком хлопнула тяжелая дверь ходовой рубки, раздался звук обтягивающихся задраек. Удовлетворенный Кузьма Гусаченко пошел к «Визиру», где резвились два штурманских старшины, посмотреть порядок на полетной палубе.

Было воскресенье, и экипаж отдыхал в основном на полетной палубе. Планировались мероприятия по перетягиванию каната. Натягивались канаты боксерского ринга, укладывались маты борцовского ковра.

Мансур составил планы на понедельник, откорректировал журнал боевой подготовки и послушав немного музыку из установленного в каюте магнитофона, выключил его и отправился в каюту напротив начальника химической службы.