Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

– Сделаю, заберу старшего лейтенанта Воронова с гауптвахты в Большом камне. Только непонятно за что он там? Что натворил?

– Если бы знать – усмехнулся командир – вот это узнаете и мне доложите потом. А так вроде поехал в минно-торпедное управление, а вот как оказался в ресторане в Большом камне, который явно ему был не по дороге, это весьма странно. Комендатурой, задержан в ресторане, якобы в нетрезвом состоянии за драку – слегка наклонил голову набок и усмехнулся командир – плохо, когда свой путь на флоте мы начинаем с гауптвахты. Это мы так начинаем строить отношение местных к нам и нашему кораблю.

Мансур допил чай, поставил стакан на блюдце и встал:

– Разрешите идти товарищ командир?

Командир тоже встал, улыбнулся, как-то виновато и пожал руку Мансуру:

– Успехов тебе и нормально решить все свои и наши проблемы – он указал, на лежавший, на его столе листок телеграммы ЗАС – и про Воронова не забудь. Желательно все же чтобы шума не было в масштабе флота.

– Не забуду. Сделаю все что можно – ответил уже в дверях Мансур.

Что Мансуру нравилось в командире корабля, так это то, что никогда не принимал скоропалительных решений, а всегда старался докопаться до сути проблемы, найти ее и решить. Его спокойствие в самых сложных моментах всегда восхищало Мансура. Что, что, а взрывчатый характер или как говорили кавказский характер Мансура, порой приносил ему проблемы. Командир, хотя и тоже был кавказцем, совсем другой, более мягкий, более податливый и в тоже время крепкий и настойчивый, когда это было необходимо. По вечерам, обдумывая свои недостатки и проступки, Мансур, каждый раз давал себе слово, брать пример с Гиоева, вести себя так, как ведет он. Каждый раз, встречаясь с командиром, он удивлялся его тактичности, интеллигентности, умению вести так, чтобы виновный сам почувствовал себя виновным и понял свои ошибки. Он восхищался им и его поведением. Хотя командир был таким же, по сути кавказцем, чем Мансур гордился внутренне. Командира все же уважали за его поведение и спокойствие и офицеры и мичмана и старшины и матросы.

По прибытию в каюту Мансур приказал дежурному по связи вызвать к себе командиров дивизионов и старшего инженера.

Через минут десять в каюте собрались командиры дивизионов капитан-лейтенанты Гвезденко и Колбасный и старший инженер БЧ-4 старший лейтенант Бурыкин. Все уселись в ряд на диване и вопросительно смотрели на Мансура.

Мансур сидел в кресле напротив них и задумчиво молчал.

– В чем проблема Мансур Умарханович? – не выдержав, спросил Миша Колбасный.

Мансур еще подумав, развел руки и вздохнув ответил:

– Проблема та же о которой мы с вами говорили и вчера и позавчера и даже сегодня утром. С флота написали и прислали телегу на имя командира из-за периодических перебоев связи. В отсутствии телефонной и буквопечатающей связи естественно виноваты мы с вами. Никто разбираться не хочет. Следующая телеграмма будет с наказаниями за подписью начальника штаба флота. Командир сказал, что не хочет этого. Я тоже не хочу подводить нашего командира и всех нас. Могут быть крупные проблемы.

– Меньше группы не дадут, дальше ТОФа не пошлют. Хорошо, что Аляску продали – философски пошутил Женя Гвезденко – а как же основной принцип связи, что каждый корреспондент отвечает за свой прием? Ведь у нас связь не дергается? Это их прием ни к черту. Пусть занимаются.

Мансур опять усмехнулся:

– Вот они и валят на наши радиопередатчики, нашу систему помехозащиты.

– У нас система помехозащиты лучшая на флоте – тихо ответил Миша Колбасный.

– Когда будут наказывать за отсутствие связи, в этом никто не будет разбираться. Лучшая или худшая? Им наплевать – заметил старший инженер.

– Завтра с утра я еду к начальнику связи по этому вопросу, что сказать и предложить?

Все замолчали, раздумывая, какой лучше дать ответ. Наконец Миша Колбасный, как самый старший и опытный спросил:

– А вы что думаете Мансур Умарханович?

– На мой взгляд, у нас три варианта поддержания нормальной связи. Первое – это заводка проводных линий на нашу бочку. Второй – установка радиорелейных ретранслятора на Иосифе с подводкой туда проводных каналов связи и третье – это разрешить для связи использовать нашу космическую станцию связи. Больше я ничего не вижу, если держать эти каналы связи, то так и будет дергаться связь.

– Правильно – сказал Женя Гвезденко – другого просто нет. Канал с переменными параметрами не способен длительное время обеспечивать связь без смены частот и реакции на изменение условий распространения поверхностной волной.

– А что вы думаете по использованию наших передатчиков КВ? – спросил Мансур.

– Для расстояний в пятьдесят километров по местности с разными параметрами распространения – суша-море. Это самое плохое, что можно было придумать. Наши передатчики хорошо работали и в Индийском океане, в Атлантике и уже здесь в Тихом океане. У нас только благодарности от начальника связи ВМФ – сказал, подумав Миша Колбасный.

– Только если будете у начальника связи, нельзя оправдываться. Оборона должна быть активной и решительной. Начальник связи любит, когда ему все преподносят фактическими цифрами и обосновывают. Нам надо сделать анализ распространения радиоволн и прохождения контрольно-маркерных сигналов за последние сутки и на фоне ее показать по времени подбор приемных частот узлом связи – проговорил, глядя в глаза Мансуру старший инженер – я подготовлю этот анализ, и мы его красиво вам нарисуем. А вот как его вы сумеете доложить начальнику связи, это уже ваш вопрос Мансур Умарханович.

– Я помогу сделать это анализ инженеру. Там будет видно наглядно – сказал Миша Колбасный.

– Тогда решение принимается – захлопнул свой блокнот Мансур – завтра в шесть утра я схожу на первом баркасе. К этому времени должен быть готов анализ, о котором мы говорили с вами. Женя – Мансур обратился к своему однокашнику Жене Гвезденко – ты все же займись связью, чтобы завтра меньше было претензий с стороны узла связи.

– Так что нам подбирать ему и его приемные частоты?

– Сегодня будем подбирать и предлагать – сказал голосом, не допускающим возражений Мансур – совещание закончено. Вечером жду вас с анализом подбора частот узлом связи.

Все встали и вышли из каюты командира БЧ-4. Мансур еще посидел и потом пошел к командиру БЧ-3 старшему лейтенанту Джингалиеву решить вопрос по Воронову и узнать подробности.

Командир БЧ-3 Джингалиев Ринат Мурадович боксировал с начальником химической службы Сергеем Огнинским. С упоением они лупили друг друга, и от серьезных травм их лица все же в какой-то степени спасали боксерские перчатки. Судил поединок командир БЧ-5 Пономарев Владимир Михайлович. Он чуть не падал от смеха, настолько действительно это было смешно.