Наталья Солей - NOTHING: Почти детективная история одного знаменитого художника

В какой-то мере это было действительно так, если вообще возможно говорить о чувствах человека, который в своей жизни не испытывал никогда никаких эмоций.

И вот теперь надо позвонить Марине. Будет ли она с ним говорить? Знает ли о его последнем любовном увлечении? Сразу ей все рассказать или подождать? Возможно, она уже владеет какой-то информацией?

– Ладно, как пойдет, – подумал Микис и набрал знакомый номер телефона.

Марина ответила сразу, не удивилась, будто последний раз созванивались только вчера. Никаких претензий, никаких выяснений отношений. Все в подтексте. Сам факт звонка – это признание вины. А то, что она с ним разговаривает, – ее прощение. Он скороговоркой спросил, как дела, куда пропала, сообщил о том, что планировал в ближайшее время улететь в Австрию, но вот непредвиденные дела, возможно, отодвинут эту поездку. По ровному доброжелательному тону сразу невозможно было понять, как Марина относится к его звонку. Она даже не спросила, что за дела могут задержать его в Москве, вынуждая Микиса начать неприятный для него разговор.

– Скажи, пожалуйста, в последнее время у тебя не было странных звонков, – выпалил он мучавший его вопрос.

– Странных? Нет. Неожиданный был. Хотя, если подумать, может, он был и странным, – задумчиво ответила Марина. – Правда я думала, что тот разговор случился вследствие минутного настроения.

– Какой разговор? – насторожился Самсонов.

– А ты разве не знаешь? Ко мне приходила твоя давняя знакомая Елена Макеева. Я думала ты в курсе.

– Да о чем ты говоришь? В каком курсе? На мою голову каждый день валятся какие-то совершенно нелепые и жуткие сюрпризы, а я все узнаю последним. При этом постоянно оказываюсь крайним.

– Подожди. Давай все по порядку. Что случилось? – попыталась взять ситуацию в свои руки Марина.

– Все расскажу, но не по телефону. Давай позавтракаем где-нибудь. Мне надо только принять душ. Сейчас пробок нет. Через час я буду в «Пушкине», сможешь подъехать туда?

– Смогу. Только для меня это будет уже обед.

– О’кей! Ни тебе, ни мне. Пусть это будет ранний ужин. Только приходи.

– Я буду. Мне тоже есть о чем поговорить с тобой, – сказала Марина и повесила трубку.

Довольно резко и с каким-то превосходством. Она никогда так не разговаривала, невольно отметил про себя Самсонов. Ладно, все нормально, просто еще не простила мое появление на «Улыбке года» с девушкой Машей из журнала «Чемоданы и саквояжи», да и эта одиозная писательница Зина Тверская, на всех углах трезвонившая о наших отношениях, сыграла свою роль. Впрочем, все это ерунда. А вот зачем Лена к ней приходила? Откуда узнала о Марине? Что хотела? С этими мыслями Микис отправился в душ и только там вспомнил, что ему совершенно необходимо позвонить Анжеле.

Подсознательно он ждал, что та позвонит сама, как было всегда. Самсонову не хотелось лишний раз разговаривать с ее мужем, который случайно мог взять трубку. Не дождавшись звонка, позвонил сам.

Анжела ответила заспанным голосом.

У нее была бессонница, и потому она до сих пор в постели.

– Послушай, постарайся быстро включиться и вспомнить, что ты говорила мне о моей жизни без Лены Макеевой. Помнишь? Что знаешь, как избавиться от ее претензий и все такое… Дословно не помню, но что-то в этом духе. Что ты конкретно имела в виду? Только не говори, что ничего не помнишь спросонья. Я тут пятый угол ищу, а она спит, – орал он в трубку.

– А что такое? С каких пор ты бодрствуешь раньше часа дня? Если ты встал, то спать уже никто не имеет права? Совсем обалдел? С Леной я уже давно обо всем договорилась. Все нормально, ты ее больше не увидишь, – лениво отбивалась Анжела.

– Ну нормальней просто не бывает. Интересно, где это ты научилась так конструктивно разговаривать? Прямо насмерть.

У нее уже претензий точно никаких. Теперь только у милиции. Вот только к кому больше не знаю: к тебе или ко мне, – не унимался Самсонов.

– Ты что несешь? – мгновенно проснулась Анжела. – При чем тут милиция?

– При том, что Лена найдена мертвой у себя в квартире. Застрелили ее, как показала экспертиза, от 13 до 14 часов. Ко мне уже милиция приходила. Что-то все расспрашивают, выведывают. Нашли у нее мой адрес. А у меня в квартире нашли пулю от пистолета, из которого она, если ты помнишь, стреляла, когда приходила. Я в панике…

Неужели ты имеешь к этому отношение?

– Эк тебя оглоушило. Ты вообще-то соображай хоть немного, когда говоришь, мозги включай. Ты что МЕНЯ подозреваешь? Да я денег ей дала и сказала, что постараюсь хотя бы раз в месяц завозить сотню-другую долларов. Она же практически нигде не работает. Я видела ее в 12 часов, и она была абсолютно живая, – с трудом приходя в себя, сказала Анжела.

– Что интересно: после твоего ухода она оказалась мертвой, причем тоже абсолютно, – заметил Самсонов.

– Ты что хочешь сказать, что это я ее убила? Ты в своем уме? – раздался вопль на другом конце провода.

– Совсем не хочу. Первая радостная весть за сегодняшний день, что в ближайшем окружении у меня нет убийц. Давай-ка приезжай вечером, обсудим создавшееся положение. Сейчас я встречаюсь с Мариной. Лена к ней приходила домой и что-то рассказала. Милиционеры у нее дома нашли Маринин номер телефона. Короче, я тороплюсь. Давай, до вечера.

– До вечера, – упавшим голосом повторила Анжела и повесила трубку.

На протяжении всего разговора Самсонов метался по гардеробной: искал брюки, пиджак, майку. Весь ворох вещей вынес в спальню, моментально оделся и спустился вниз. Уже надев пальто, столкнулся в дверях со своей секретаршей Ирой, которая пришла на работу. Она удивленно посмотрела на него, но даже не спросила, когда вернется, настолько он был взвинчен и озабочен.

В «Пушкине» Микис оказался на 20 минут раньше назначенного времени, что произошло с ним, по всей видимости, впервые в жизни. Обычно он опаздывал. В редких случаях мог прийти во время. Но раньше! Такого припомнить не смог.

«Надо успокоиться. Что я так волнуюсь? Я никого не убивал. Анжелка тоже не убийца. Мы можем быть только свидетелями», – мысленно успокаивал себя Самсонов. Он даже сам себе боялся признаться, отчего так встревожился и чего опасался.

Погрузившись в невеселые размышления о происшедшем и обеспокоившись, насколько негативно оно может сказаться на его жизненных обстоятельствах, Самсонов не заметил, как пролетели эти 20 минут и еще 40, на которые опоздала Марина. Микис настолько ушел в себя, что не увидел, как она вошла в небольшой банкетный зал, где любила бывать, где было полное ощущение, будто обедаешь в собственном доме за огромным столом, без посторонних лиц и любопытных взглядов. Только официанты меняют изредка блюда. Ничего не мешает общению. Впрочем, сегодняшнее общение, как понимал и чувствовал Микис, будет не из самых приятных.