Евгения Батурина - Выход А [litres]

И люди заулыбались, полезли в карманы – искать мелочь и складывать ее в рюкзак с динозавром. Одна бабушка положила хрустящие сто рублей бумажкой – и завязала мои волосы, выпадающие из чепчика, в узел.

– Щастья тебе, дочка, – сказала нараспев белогорская бабушка. – Штоб ты следующая замуж вышла и муж тебя не обижал!

Меня зовут Антонина Козлюк, и это еще не все.

Мне завтра тридцать. Сегодня на мне розовый чепчик и розовые трусы поверх вечернего платья, и я выпрашиваю деньги у людей на остановке. Дома меня ждут двое детей, попугай-диссидент, кролик с суицидальными наклонностями, дуэт из одиннадцати человек (усеченный вариант) и добрый пожилой серб.

У меня нет нормальной работы и мужа, у моего любовника есть жена, мои друзья разъехались по миру, сестра-лесбиянка полюбила не того мужчину, мать выходит замуж, отец неизвестно кто.

Вот я и рассказала, как все получилось.

Я могла бы на этом поставить точку – ведь книгам положено заканчиваться свадьбой. Но продлю-ка историю еще на одни сутки, а то неловко перед ее героями.

После конкурса с чепчиками тамада куда-то пропала – за новыми идеями, наверное, ушла. Ко мне, воспользовавшись передышкой, пробралась мама.

– Прости, – сказала она. – Я понятия не имела, что тут такое. Они говорили, все интеллигентно, никаких прыжков в мешках…

– Ну, про прыжки в трусах они ничего не говорили, – засмеялась я. – Не бери в голову. Опять же, полезно выходить из зоны комфорта.

– Это смотря куда, – вздохнула мама. – Не такой я представляла свою свадьбу. Думала, она будет более… нормальной.

– Это и есть нормальная свадьба, – возразила я. – Просто нормы устанавливались в Белогорске. Кстати, есть примета: чем дурнее свадьба, тем лучше семейная жизнь. Если так, вы с мужем неплохо начали. Так сказать, зажгли любви маяк!

Примету я выдумала только что – но надеялась, что мама в нее поверит.

И она, кажется, поверила. Пошла на место невесты легкой походкой – будто с нее сняли тяжелый мешок, в котором не надо прыгать.

Вернулась тамада, тихая и задумчивая. Потом оказалось, в перерыве Владимир Леонидович ее напугал: «Меня как лор-врача беспокоит ваше горло. Поберегите его на всякий случай, а в среду запишитесь ко мне на прием, мало ли что…» Теперь она говорила мало, конкурсов не устраивала, только давала микрофон гостям. Ждала среды.

Даже невесту никто не крал – поздравляли, хвалили и говорили, какая она замечательная.

После очередного тоста я добралась до Кузи, который носился с другом Сашей по извилистым коридором шашлычной, и попросила вернуть мне мой телефон. Хотела позвонить домой и выяснить, как там больные гриппом и примкнувшие к ним кролики. Утром Горан написал, что им с Таней гораздо лучше, а Илюхе – не хуже. Порадовал.

Кузя протянул мне телефон и ускакал за Сашей.

Я ввела код и увидела: «22 пропущенных вызова от абонента Илья Яворский».

И похолодела. Илюха никогда мне не звонил, только писал «ВКонтакте».

Надо набрать его номер и сделать так, чтобы перестали трястись руки.

– Тоня! – услышала я. И увидела, что ко мне на ненормальной скорости, мелко перебирая ногами, бежит тетя Ира, а в вытянутой руке держит телефон. – Тоня, это тебя, и у них там что-то нехорошее.

Я успела подумать, что напуганная тетя Ира кажется мне красивой, неглупой и молодой.

И схватила трубку:

– Илюха, это ты? Что-то случилось? – нет, блин, не случилось, просто так двадцать два раза позвонил.

– Дедушка Горан, – произнес Илюха совсем детским голосом. – Дедушка Горан.

– Что?! – ахнула я.

– К-кажется, он умер.

Вы помните момент, в который стали взрослым человеком?

Я свой – помню.

Странно, конечно, что этого не произошло раньше – ни когда я получила аттестат зрелости, диплом и первую зарплату, ни когда вышла замуж, родила ребенка, сделалась главным редактором, развелась.

Нет.

Я повзрослела, когда мой 16-летний двоюродный брат, запинаясь и почти рыдая, рассказывал о том, что случилось с Гораном.

Все просто. В Нехорошей квартире закончилось молоко. А у Тани упала температура и появился аппетит. Но избирательный – ей захотелось кукурузных хлопьев.

За молоком собирался Илюха, потому что Марина и Сергей Подоляк еще утром уехали к родственникам в Отрадное, прихватив с собой неуправляемого кролика, – им там должны были передать посылку для родителей. Горан Илюху остановил и сказал, что лучше сходит сам – устал сидеть дома в духоте.

– Я ему говорил по-английски, давайте я! И форточку открыл! – оправдывался Илюха. – А он ни в какую.

Горан ушел и долго не возвращался. Так долго, что Илюха стал волноваться.

Позвонил мне, хотел спросить его номер. Я не ответила. Нашел номер забитым в Танин телефон. Горан не взял трубку.

Двинуться на поиски сразу Илюха не мог – ключей у него не было, да и оставить Таню одну ему казалось неправильным.

Он еще раз позвонил мне, но тут вернулась Марина Подоляк с кроликом и приняла пост.

Илюха побежал в ближайший продуктовый магазин, стал расспрашивать продавцов. Никто седого серба не видел. Илюха обошел еще два маленьких магазина и три аптеки, а потом догадался, что Горан, скорее всего, отправился в большой супермаркет через дорогу: русского он не знает и предпочитает сводить диалоги с персоналом к минимуму и все брать с полок собственными руками.

В супермаркете Илюхе попался разговорчивый охранник.

Он охотно рассказал, что часа два назад одному нерусскому деду действительно стало плохо – он, охранник, сам вызывал скорую. И добавил:

– Они его, конечно, увезли, но он явно мертвый уже был. Сердце!

Илюха сразу стал звонить мне. А когда я не ответила, – матери.

– Что мне делать-то? – все спрашивал и спрашивал меня Илюха. – Я еще в супермаркете.

Вот тут-то я и повзрослела.

Умер, значит. Горан умер.

Как бы не так. Не в мою смену! Не в день маминой свадьбы.

Я сейчас продышусь и все решу. Успокою брата. Найду скорую, которая забрала Горана, заеду в супермаркет и стукну охранника его же дубинкой. Все сама, одна. Я взрослая теперь.

Надо, чтобы Илюха перестал говорить тонким детским голосом.

Чтобы мама ничего не узнала и продолжала считать себя счастливой невестой.

И чтобы Горан, смешной и добрый фанат зеленого чая, доперевел книжку с японского на сербский. Сербы должны прочитать последнего Мураками, они это заслужили!

Все это я думала примерно полсекунды. Потом развернулась и приготовилась действовать – одна, без поддержки и помощи, как большая.

Только ко мне уже спешила бригада врачей.

Отоларинголог Владимир Леонидович Наташин.

Травматолог Алексей Владимирович Наташин.

Педиатр Евгения Владимировна Наташина-Кольцова, временно в декрете.