Андрей Шляхов - Клиническая ординаДура

— Что вы себе позволяете?! — вибрировал в трубке раздраженный голос. — Что за благотворительность за чужой счет?! Очки себе набираете?! Или вам родственники денег сунули?! А вы знаете, для кого берегли место в палате?! Да что вы можете знать?! Вам лишь бы себя показать, а там хоть трава не расти! Вы что не могли сказать, что у женщины, которая лежит в первой палате какая-нибудь заразная инфекция и к ней нельзя никого подкладывать?! На это у вас ума не хватило, да?! Вам же медсестра русским языком сказала… Тьфу, да что с вами говорить!

В трубке зазвучали короткие гудки. Саша так и не успел ничего сказать. «Однако у них тут и порядочки! — сокрушенно подумал он. — Хам на хаме сидит и хамом погоняет».

Минут через пять Саше позвонил ответственный дежурный Девяткин.

— Ну вы меня и подставили, Михаил Александрович, — попенял он, путая имя с отчеством. — Разве вам не сказали, что место в палате держали для матери начальника финуправления департамента? Мне сейчас Анастасия Владимировна высказала все, что она о нас с вами думает! Если вы думаете, что мне приятно было это слышать, то очень ошибаетесь!

Саша снова не смог ничего ответить, потому что, выговорившись, собеседник дал отбой. Поговорить удалось только с доцентом Кармановой, которая позвонила сразу же после Девяткина.

— Александр Михайлович! — простонала она. — Ну я же вам сказала, что вы можете звонить мне в любое время! Ну почему же вы мне не позвонили, а?

— Я не думал, что нужно беспокоить вас по таким мелочам! — сказал Саша, радуясь тому, что он наконец-то может что-то ответить на несправедливые обвинения. — Мы все решили с ответственным дежурным…

— Нашли с кем решать! Девяткин — алкаш, его кроме выпивки ничего не интересует. Надо было позвонить мне. Я бы вам сказала, что надо оставить все так, как есть! Если бы тетку нужно было положить в палату, то это сделала бы Сморжевская. Однако она положила ее в коридор. Вы не задумались почему она так поступила? А надо было задуматься!

— Но тут еще и племянник скандалил, — растерянно пролепетал Саша. — А он журналист, с канала Хрон-ТВ, я видел удостоверение…

— Ну и что с того?! У нас кто не журналист, тот юрист, а кто не юрист, тот блогер. Вы знаете поговорку: «Если каждому давать — переломится кровать»?

— Это пословица, — машинально уточнил Саша.

— Да хоть присказка! — рявкнула Карманова. — Что вы умничаете?! Раньше надо было умничать! Это же надо иметь такое счастье — выйти на первое дежурство и сразу же устроить конфликт с Адамовской! Больше никакого самоуправства! Вы меня поняли? Звоните мне по любому вопросу в любое время!

Дописав дневники, Саша отнес истории болезни на сестринский пост и спросил у сидевшей там медсестры:

— Скажите пожалуйста, а что за человек Адамовская? Почему с ней все так носятся?

— Вам за перевод в палату попало? — понимающе усмехнулась медсестра. — Дело в том, что Анастасия Владимировна — близкая подруга главного врача. Ну о-о-очень близкая. Вы меня понимаете?

Саша кивнул.

— Поэтому она и ее отделение находятся на особом положении. Странно, что вам об этом никто не сказал…

«Надо было в первый день идти в бар с Кириллом, а не торчать в больнице, — с запоздалым сожалением подумал ординатор Пряников. — Кирилл мне и про Адамовскую рассказал бы, и про многое другое…».

— Вам повезло, что вы ординатор, — продолжала медсестра, которой очень нравилось поучать врача (ах уж эти вечные классовые противоречия!). — Хотя бы не уволят.

— А не был ординатором, так уволили бы? — удивился Саша.

В его представлении правильный поступок (да — правильный!) никак не мог стать поводом для увольнения.

— У нас и за меньшее увольняли, — загадочно ответила медсестра и вернулась к раскладке таблеток по лоточкам.

В половине первого Сашу вызвали на консультацию в приемное отделение хирургического комплекса. У дедушки, которого «скорая» привезла с диагнозом кишечной непроходимости, врач приемного покоя заподозрил инфаркт миокарда. Жалобы пациента скорее наводили на мысль об остеохондрозе позвоночника, которого в семидесятивосьмилетнем возрасте не могло не быть. Свежая кардиограмма, снятая в приемном покое, ничем не отличалась от старой, полугодичной давности, которую пациент привез с собой. Но, тем не менее, Саша назначил эхокардиографию [10] Эхокардиография (на врачебном жаргоне «эхо») — ультразвуковое исследование сердечной мышцы. и анализ крови на ферменты, указывающие на повреждение сердечной мышцы. Когда назначения были выполнены, повторно осмотрел пациента и написал в истории болезни, что данных за острый инфаркт миокарда нет и перевод в кардиологию не показан.

Спустя полчаса Саше позвонил дежурный врач хирургического отделения.

— Что вы творите, коллега?! — с места в карьер погнал он. — Как вы можете снимать диагноз инфаркта без наблюдения?! Вы что, забыли распоряжение главного врача?! Берите деда к себе! Я пишу, что данных за кишечную непроходимость нет!

— Диагноз инфаркта был высосан из пальца! — ответил Саша. — Наблюдение требуется в тех случаях, когда есть сомнения, а по этому пациенту у меня никаких сомнений нет. ЭКГ без динамики, «эхо» ничего не выявило и ферменты не повышены. Что же касается наблюдения, коллега, то вы не можете так вот просто взять и снять диагноз кишечной непроходимости. Надо понаблюдать хотя бы сутки!

— В понедельник будете общаться с нашим заведующим! — предупредил хирург и отключился.

«Ну я прямо как д'Артаньян! — подумал Саша. — Только приехал в столицу и уже нажил двух врагов. Для полного комплекта нужен третий. Кто будет третьим?».

Вроде бы шутил сам с собой, а накаркал. В девятом часу поступил вызов из урологического отделения. Пациенту с аденомой предстательной железы вдруг стало плохо — головокружение, одышка, боль в груди.

— Какое давление? — спросил Саша у дежурного уролога.

— Вот вы придете и измерите, — нагло ответил уролог. — У меня тонометра нет.

Оказалось, что давление подскочило до двухсот двадцати на сто шестьдесят. Ладно бы только это, но пациент, имевший в анамнезе давнюю гипертонию, не получал в отделении никаких гипотензивных [11] Гипотензивный — понижающий артериальное давление. препаратов. Странное дело. Если госпитализировали для операции на предстательной железе, то на другие болячки можно не обращать внимания?

— Да Бог с ним, с давлением! — хорохорился шестидесятилетний пациент. — У меня на понедельник операция назначена. Если все пройдет хорошо, то в пятницу уже выписать обещали…

— Давление — это серьезно! — одернул Саша. — Очень серьезно. С таким давлением, как сейчас, вас никто оперировать не станет. Сначала нужно стабилизировать давление, а потом уже говорить об операции.